Лиза Смит - Тайный вампир
Не от страха, Джеймс это понимал. Фил не был трусом, просто его глубоко поразило то, что он увидел. От неверия он переходил к убежденности.
— Ты…
— Вампир. Умница, правильно, — закончил за него фразу Джеймс.
Фил пошатнулся и оперся о стену.
— Я не верю.
— Веришь, — возразил Джеймс.
Он не убирал клыки и знал, что его взгляд горит расплавленным серебром. Фил вынужден был поверить, ведь Джеймс стоял здесь, прямо перед ним.
Филу пришла в голову та же самая мысль. Он смотрел на Джеймса в упор. Даже если бы он захотел отвести взгляд, то не смог бы. Его лицо побелело, и он постоянно сглатывал, будто у него болело горло.
— Боже, — наконец выдавил он, — я знал, что с тобой что-то не так, что-то серьезное. Я никак не мог понять, почему ты меня раздражаешь. Так вот почему.
«Я ему противен, — понял Джеймс. — Это уже не ненависть. Он просто думает, что я нежить».
Это не очень хорошо соотносилось с планом, который придумал Джеймс.
— Теперь ты понимаешь, как я хочу помочь Поппи?
Фил медленно покачал головой. Он все еще опирался о стену. Джеймс почувствовал, как в груди у него закипает гнев и он теряет терпение.
— Поппи больна, а вампиры никогда не болеют. Тебе нужны еще какие-то объяснения?
По выражению лица Фила он понял, что объяснять все же нужно.
— Если я обменяюсь кровью с Поппи, она превратится в вампира и выздоровеет. Изменится каждая клеточка ее тела, и она станет высшим существом, не имеющим слабостей, не подверженным болезням. У нее будут такие возможности, о которых смертные могут только мечтать. И, в конце концов, она станет бессмертной.
Последовало долгое молчание. Джеймс наблюдал за реакцией Филиппа, но его мысли были так беспорядочны и хаотичны, что Джеймс не мог составить даже общего представления о них. Глаза Фила расширились, а лицо стало совершенно серым.
Наконец он произнес:
— Ты не можешь сделать с ней это.
Именно так он и сказал. Не то чтобы он возражал против самой идеи, он ее просто не воспринимал как необычную и слишком странную. Его реакция совсем не походила на реакцию Поппи в клинике. Он произнес эти слова с нескрываемым отвращением и ужасом, словно Джеймс собирался украсть ее душу.
— Это единственный способ спасти ей жизнь, — возразил Джеймс.
Фил снова медленно покачал головой.
— Нет-нет, она не согласилась бы на это, не такой ценой.
— Какой ценой?
Джеймс был взволнован и раздражен тем, что ему приходится обороняться. Если бы он знал заранее, что разговор превратится в философскую дискуссию, то выбрал бы для этого более уединенное место. А теперь он должен быть настороже, ожидая возможного вмешательства посторонних.
Филипп уже довольно крепко стоял на ногах. В его глазах метался ужас, но он смотрел Джеймсу прямо в лицо.
— Просто… существуют вещи, которые для нормальных людей важнее жизни. Ты это поймешь.
«Я в это не верю, — подумал Джеймс. — Эта фраза похожа на реплику капитана космического корабля из дешевого фантастического фильма, который разговаривает с пришельцами. Что-то вроде: «Ты поймешь, что землян не так просто завоевать, как ты думаешь».
Но вслух он оказал:
— Ты что, с ума сошел? Послушай, Фил, я родился в Сан-Франциско. Я не монстр с далекой планеты, на завтрак я ем овсяные хлопья.
— А что ты ешь в полночь на закуску? — Темные глаза Фила казались почти детскими. — Или клыки просто для украшения?
«Неверный ход», — подсказал Джеймсу внутренний голос. Он посмотрел в сторону.
— Хорошо. Некоторые отличия есть, это правда. Я и не говорю, что я смертный. Но я не какой-нибудь…
— Если ты не чудовище, то я уж и не знаю, кого еще можно так назвать.
Джеймс лихорадочно твердил про себя: «Не убивай его. Ты должен его убедить».
— Фил, мы не такие, какими нас изображают в кино. Мы не всесильны, мы не можем проходить сквозь стены или путешествовать во времени, нам не нужно убивать, для того чтобы пить кровь. Мы не злодеи, по крайней мере не все из нас. Мы не проклятые.
— Вы неестественны, — мягко возразил Фил, и Джеймс почувствовал, что слова эти исходят из глубины его души, — вы неправильны, вы не должны существовать.
— Потому что находимся на высшей ступени в пищевой цепочке?
— Потому что люди… не могут питаться другими людьми.
Джеймс не сказал Филиппу, что ему подобные не считают смертных людьми. Он лишь заметил:
— Мы делаем это только, чтобы выжить. И Поппи уже согласилась.
Филипп похолодел.
— Нет, она не захочет стать такой, как ты.
— Она хочет жить, по крайней мере, хотела до того, как рассердилась на меня. Сейчас она не способна рассуждать здраво: ей не хватает моей крови, чтобы в ее организме произошли необходимые изменения. И все благодаря тебе.
Джеймс помедлил немного и задумчиво произнес:
— Фил, ты когда-нибудь видел труп трехнедельной давности? Я это спрашиваю потому, что, если я ей не помогу, это случится и с ней.
Фил глядел на него с перекошенным от ужаса лицом. Он развернулся и обрушил кулак на бампер машины.
— Думаешь, я не знаю? Я со вторника ни о чем другом думать не могу!
Джеймс стоял молча. Он слышал биение своего сердца, он чувствовал ярость, которая обуревала Филиппа, и боль в его руке. Лишь после долгой паузы он смог продолжить их словесную дуэль.
— И ты считаешь, что это лучше того, что предлагаю ей я?
— Это отвратительно, это дурно пахнет, но да, это лучше, чем превращаться в чудище, которое охотится на людей… Которое использует людей. Поэтому у тебя столько подружек, да?
И снова Джеймс не смог сразу ответить на вопрос Фила. «Его беда в том, что он слишком умен, — думал Джеймс, — слишком умен, и это ему мешает. Фил слишком много думает…»
— Да. Именно поэтому у меня столько подружек, — произнес он устало, стараясь не думать о том, какие чувства вызовет его признание в душе Фила.
— Скажи мне только одно, Расмуссен, — Фил выпрямился и смотрел теперь Джеймсу прямо в глаза, — ты когда-нибудь… — тут он запнулся и судорожно сглотнул, — ты когда-нибудь делал это с Поппи до ее болезни?
— Нет.
Фил облегченно вздохнул.
— Тебе повезло. Потому что, если бы ты пил ее кровь, я бы тебя убил.
Джеймс верил ему. Он был сильнее Фила и бегал быстрее. Раньше он никогда не боялся смертных. Но сейчас он ни на минуту не сомневался, что Фил нашел бы способ выполнить свое обещание.
— Послушай, ты кое-чего не понимаешь. Поппи хотела этого, и мы уже начали… Она только начала изменяться. Если она умрет теперь, она не превратится в вампира. Но она может и вовсе не умереть. Она станет живым трупом, зомби. Понимаешь? Лишенным рассудка зомби. Разлагающимся, но бессмертным телом.
