Артур Кангин - Классики без лицензии
Смит поднялся с высокого пуфика и пошел к выходу, кареглазка поползла его провожать.
На пороге Билли задержался, опустился на корточки, положил руку на плечо Кати и интимно шепнул:
— Детка, у тебя редкий тембр голоса, такой встречается у одной на миллион!
— У меня редкий паралич ног, который встречается у одной на миллион.
Две констатации не противоречили друг другу, и всего лишь констатировали.
— Я сделаю тебя порноактрисой! Тебя никто не будет знать the face, но все будут знать твой чудный голос. Ты… ведь ты хочешь этого?
— Хочу.
— Мы с тобой разбогатеем, детка. Goodbye, — Билли поцеловал Катю в губы, поднялся и быстро вышел.
* * *В какой-то момент жизни кареглазка услышала мелодичный глас:
— Ты Катенька?
Вопрос изошёл от священника в сиреневой скуфье.
— Я… — такой глас кареглазка ждала всю жизнь, но все как-то была не судьба.
— Я — отец Михаил, протоирей церкви Святой Троицы. Это за углом. Я хочу тебе помочь, — священник ободряюще смотрел ласковыми глазами.
Михаила одарили растерянной улыбкой и с честью посадили на высокий пуфик в «Гостиной комнате с микрофоном». Там святой отец проникновенно сказал:
— Господу все по силам, кроме человеческой души!
Катя с надеждой взалкала. Унеслась душа в рай! Проповедь Михаила пестрела библейскими стихами и была окутана Высокопарным Пафосом.
— Иметь себя — это скучно! — авторитетно подытожил священник. И Катя стала прихожанкой церкви Святой Троицы. Михаил назначил себя её исповедником.
* * *Ночи с Асей не прошли просто так — Катя «на отлично» справилась с тест-дубляжом! Билли Смит одобрительно пыхнул сигаретой и работа закипела!
Ася — на правах верной подруги — получила возможность увидеть кареглазку за микрофоном. Зрелище её так возбудило, что Катя была тотчас же повалена на паркетный коврик и сексуально обработана целиком. После этого случая Ася получила строгий запрет на своё присутствие во время озвучания.
«Бизнес и любовь — Понятия несовместимые!» — мыслила кареглазка.
* * *— Искренность — та материя, что занесена Господом в «Красную Книгу Дивных Редкостей», — как-то раз поделился с Катей священник.
Тогда кареглазка рассказала батюшке о том, как она зарабатывает деньги.
Михаил отметил, что злато от греха и сие плохо. Однако оно тратится на доброе дело — а именно на храм Святой Троицы, поэтому Бог не против порнобизнеса.
— А связь с Асей? Мы любим друг друга, — стыдливо призналась Катя.
— Каждая взаимная любовь — это лотерейный билет с выигрышем. Он 1:100. Искомую лотерею проводит Бог, — без раздумий объяснил святой отец. — Замечу, что свой выигрыш ты заслужила.
Поистине, Михаил обладал «Великим Даром Убеждения». Катя полностью признала его правоту.
* * *Батюшка всегда твердил, что уговорит Господа вернуть своей прихожанке полноценные ноги. Уговоры не помогали, но священник не отчаивался.
— Блажен тот, кто дошел до конца. И благословен тот, кто не свернул с пути, — учил Михаил. — Ты верь, Катенька! Денно и нощно. Тогда ты излечишься!
Кареглазка верила, только излечиться не получалось.
Лживым апрельским утром Катя прочитала интервью со своим исповедником. И уразумела, что Михаил имеет привычку уговаривать не только Господа, но и простых смертных. Поп плакался об убогой Божьей овечке с параличом ног, и призывал граждан дать денежку — кто сколько может. На дорогую заморскую операцию калеке! Именем Христа! Всем начхать на несчастное сладкоголосое дитя! Всем! Кроме Святой Церкви в лице Михаила, который за свой счет не только кормит и поит инвалидку, а и хочет её излечить современными медицинскими средствами! И вот треба денежку.
Искренним апрельским вечером состоялась последняя встреча Михаила и его прихожанки.
— Катенька, все не так! — страстно заявил пастырь. — Мои слова переиначили журналисты! Ты мне веришь!?
— Эх, — грустно сказала кареглазка. — Крысы вызывают во мне непреодолимый ужас.
С Церковью было покончено.
Билли отнёсся к этому равнодушно, как — впрочем — равнодушно он отнёсся и к тому, что кареглазка водилась с русским священником. Ему было наплевать на всё, что касается Кэтти — за исключением того, что касается Кэтти и его бизнеса.
Ася никогда не верила в Бога и не понимала — для чего верит Катя. Обрадовалась.
* * *…Женщина широко раздвинула бёдра, подставив партнеру Глубокую Сладострастную Щель.
— Ах! — тоненько постанывала Катя.
Мужчина яростно вдвигал в партнершу Двадцать Сантиметров до упора.
— Рррр! — с тембральной хрипотцой повизгивала Катя.
Прозвучал дверной звонок.
— Ой! Билл пришёл! — кареглазка отложила наушники и поползла открывать дверь.
Но на пороге ждали шесть верзил. Катю молча запнули назад — в «Гостиную комнату с микрофоном».
— Эх! — грустно сказала Катя.
Тут же кулак разодрал ей скулу, и нелюди основательно изнасиловали кареглазку, по ходу роняя:
— Где денежки, калечная тварь?
Катю вырвало, но великовозрастные балбесы не прекратили своего гнусного безобразия.
А потом к кареглазке все-таки заглянул мистер Смит.
Практичный янки не стал вступать в никчемный диалог, а достал боевой револьвер и отстрелил одному из засранцев его вздыбленный недостаток. Крик чувака распространился по девятиэтажному дому со скоростью звука.
— Fuckin you, — холодно процедил мистер Билл, поводя стволом. — Убирайтесь, ублюдки!
Ублюдки подхватили попавшего под раздачу приятеля, и убрались. Билли отнёс Катю на постель и вызвал личного врача. В милицию не обращались.
* * *Милиция явилась сама.
Вальяжный дознаватель сообщил, что органам известно всё: и об оральном изнасиловании, и об отстреленных яйцах.
— Пиши заяву, Екатерина! — праведно громыхнул дознаватель. — Не упуская ни малейшего… С самого начала: как и когда познакомилась с Билли Смитом, сколько он передал тебе денег за время вашего знакомства, и за что!
— А Билл зачем?.. — удивилась кареглазка.
— Затем, что тебя хотели грабануть! И для того, чтобы налётчиков найти — следствию крайне важно знать предпосылки преступления! Детали, Катерина! — вещал милицейский. — Я найду этих козлов и утоплю их в их же испражнениях! Ты детали опиши!
В сем Пафосе кареглазка услышала знакомый голос. Или в голосе услышался знакомый Пафос? Детали были именно таковы — излишни.
— Эх, — грустно сказала Катя. — Быть умным — иногда возмутительно.
— Что? — не вкурил милицейский.
