Александра Лисина - Первый удар
Обзор книги Александра Лисина - Первый удар
Александра Лисина
Первый удар
Пролог
«В чужом храме не ищи своего бога. Для этого существует твоя собственная душа».
Совет священника.— Ну вот, дождались, — странным голосом сказал Фаэс, откладывая в сторону срочную депешу. — Радуйся, Гай: недолго тебе осталось грустить.
Я обернулась от окна, возле которого битый час рассеяно изучала царящую во дворе Гильдийного Дома суету, и невесело хмыкнула.
Грущу, он сказал?
Что ж, возможно и так. В последнее время у меня внутри держится настолько непонятное ощущение, а сама я так часто стала надолго задумываться и выпадать из реального времени, пытаясь в себе разобраться, что стороны может показаться, что действительно грущу.
За прошедший месяц в Фарлионе многое изменилось. Смертоносный Харон перестал быть средоточием мрака, укрывающая его сплошной пеленой зловещая аура Темного мага давно погасла, Печати взломаны, древние алтари разрушены, а работы для рейзеров значительно поубавилось. Конечно, это не значило, что Твари исчезли совсем. Отнюдь. Просто нежити стало заметно меньше, она перестала нападать на людей стаями. Лишившись твердой руки прежнего Хозяина, она стала разрозненной, вялой, растерянной и больше не доставляла рейзерам серьезных проблем. Тем более что всех Старших и Высших Тварей безвозвратно уничтожили высвободившие свою силу Печати, а если кто и остался еще непришибленным, то зарылся в такие глубокие норы (а может, и спешно переполз через Серые горы, чтобы не достали), что мы о них даже не слышали. И когда это стало ясно даже самым отпетым скептикам, рейзеры повеселели, рейды в Харон резко участились, опасность их снизилась на порядок, количество смертей среди охотников скатилось до абсолютного нуля, потому что теперь даже редкие оставшиеся кахгары потеряли львиную долю своей привычной силы, а вот добычи для охотников, наоборот, заметно поуменьшилось. Просто потому, что теперь Твари не стремились набрасываться из засады — их в кои-то веки приходилось долго искать, старательно выманивать, подстерегать, откапывать и потом с веселым смехом забивать, не в силах поверить, что когда эта испуганная, одинокая, истошно воющая гадость наводила ужас на все окрестные земли.
Фаэс был счастлив. Рейзеры довольны. Казна перестала рассеиваться с такой скоростью, как раньше. Во всех шести крепостях очень долго царило недоумение вперемешку с недоверчивой радостью, которая постепенно, медленно, но неуклонно переходила в бурные восторженные возгласы и торжествующие салюты, от которых что ни ночь, то загоралось небо Фарлиона.
Люди, наконец, увидели конец этой долгой, кажущейся бесконечной войны. Они, наконец, почувствовали, что могут… могут и обязаны добить всех Тварей, кто еще остался. Они воодушевились. Расслабились. Вспомнили о том, что, помимо крови и скорби по погибшим, в этой жизни есть место радости, гордости за свою тяжелую работу и удовлетворению при виде того, как стремительно и к лучшему меняется Фарлион.
Уже не раз и не два я слышала на улицах, что в Долину возвращаются их древние символы — знаменитые Фарлионские коты, которых уже много лет считали, что истребили. То здесь, то там люди видели громадных хищных кошек, ожесточенно расправляющихся с самыми опасными Тварями Харона. С их приходом и сам лес неуловимо изменился — утратил пугающую ауру угрозы, перестал выглядеть, как озлобленный и голодный зверь, в нем стало легче дышать, деревья перестали закрывать небеса своими ветками, сквозь их кроны впервые за много лет начало пробиваться утреннее солнце. А внизу, где раньше мог выжить только неприхотливый мох, день ото дня все быстрее пробивалась первая зеленая травка, все чаще можно было заметить самых обычных кузнечиков, все увереннее сновали проворные лесные мыши, а в ветвях, осторожно присматриваясь, то и дело высовывали разноцветные головки первые возвращающиеся птицы.
Фарлион оживал — это почувствовали все. Причем, происходило это буквально на глазах. Он оживал так стремительно и явно, что даже текущие с гор реки приобрели какой-то новый, совершенно особенный вкус. Здесь сам воздух стал иным. Здесь начали расправлять плечи люди. И здесь, наконец, зажглась всеобщая надежда, которой эти земли так долго были лишены.
Что же касается нас, то мой отряд нежданно-негаданно увеличился еще на две боевые единицы: Дей и Рорн, стоило нам вернуться в Нор, в первый же вечер заявились ко мне и дружно удивили, когда смиренно опустили красивые глазки и взволнованными голосами попросили взять в команду.
Я хмыкнула: вот уж чего не ждала, так именно этого. Мне-то казалось, они меня уже подозревать начали черт-те в чем, все косились, сомневались, шушукались, когда оставались одни. В последний рейд вообще будто воды в рот набрали. Дей так уверенно и ловко провел над нами грозу, а потом так скромно и выразительно промолчал, что я было решила — все, сговорились, птенчики, и назавтра же явятся к Фаэсу, требуя посадить меня на дыбу, чтобы выпытать, каким-таким способом я умудряюсь вскрывать эти долбанные Печати, оставаясь при этом в живых. А они — фигу, неожиданно прониклись и вдруг решили, что хотят войти в долю. То ли любопытство уже съедало их живьем, то ли еще чего. Не знаю. Но, поскольку я уже обещала Дею, что хотя бы часть тайны ему открою, то не послала к Айду сразу, а сперва отправила к Фаэсу, мысленно гадая, сколько милых и душевных фраз он скажет предателям-рейзерам, решивших следом за Локом бросить его уютное гнездышко.
Однако Фаэс тоже изумил меня до невозможности, потому что вдруг не прогнал этих обормотов в шею, а явился ко мне вместе с ними, лично, и грозно спросил: а не шутка ли это? Я честно ответила, что если и шутка, то точно не моя, на что он сердито сверкнул глазами и протянул две свеже написанных грамоты, на которых были указаны имена его «беглецов», но пока еще не имелось названия команды, которая соглашалась их взять.
Тем же вечером мы с Тенями собрали военный совет, где путем недолгих обсуждений приняли решение сказать ребятам все без утайки. Даже насчет Ишты. Предварительно, конечно, взяв с них страшную клятву молчать до скончания дней. И уж если они после этого захотят остаться, рискуя шкурами ради моей сомнительной славы, то тогда — да. Тогда возьмем.
И что вы думаете?
Они согласились!! С ходу, не раздумывая и даже не дослушав до конца!! Причем, Дей даже вздохнул с облегчением и заявил, что теперь понимает, почему мы так легко (ага, для него легко!) управились с Печатями. Более того, сообщил, что готов следом за Локом принести Клятву верности, после чего мне оставалось только развести руками, сказать, что принимаю с радостью, выслушать сбивчивые слова Клятвы, на которую они сами напросились, печально вздохнуть, покоситься на Теней и… снять из вредности маску.
