Необручница: На острове любви (СИ) - Эфф Юлия

— Ах, Ана! — когда сирра удалилась, сказала матушка со вздохом, приобнимая меня. — Достанется мне от твоего отца, когда он узнает… Да увидят Основатели, не хотела я тебе такой судьбы. Но эта сирра и её муж мне кажутся на редкость приличными магами. Буду молиться, чтобы они тебя не обидели. А когда закончится год, вернёшься и подыщем тебе мужа. Уж заплатить тебе должны хорошо; всем известно: у кого сибериусов полон кошель, тот и красив.

В пять часов и даже раньше я, матушка и все мои сёстры были на пристани. Всем хотелось поглазеть на чаровницу, увидевшую на рынке нечто такое, с чем она не захотела расстаться — со мной, надевшей лучшее платье для праздничных выходов в люди, причесавшей свои непослушные каштановые волосы, которые выгорали на солнце круглогодично. Старшая сестра отдала мне свои ботиночки, ведь матушка уже взяла задаток, значит, первенцу светила обновка.

Сир, названный Брисом, стоял с раздражённым видом чуть поодаль, полагаясь на суетившегося управляющего, худого мужчину-лумера с вытянутым лицом. Матушке предложили прочитать контракт, особенно уделить внимание последнему пункту. Лицо матушки дёрнулось, она бросила на меня жалостливый взгляд и, утирая слезу и бормоча молитвы, поставила свою нехитрую роспись под ногтём управляющего. Я рядом нарисовала свою закорючку, полагаясь на матушкину волю и свою судьбу, увозящую меня хоть и в опостылевший океан, но далеко от нищеты и круглосуточного труда.

Управляющий забрал у нас заказ синявки, на мой узелок посмотрел брезгливо и бросил коротко:

— Всех благ, девицы. Ана, следуй за мной.

И тут начались слёзы, объятия. Мне даже показалось, будто меня хоронят или отправляют на заклание. Старшая сестра, та, что отдала мне ботиночки, и матушка подозрительно переглядывались, у обеих был виноватый вид.

В пять тридцать судно отошло от берега.

В шесть в коридор возле каюты, для уборщиков, было свалено моё платье. Моя новая хозяйка сирра Амельдина сразу, как только я к ней присоединилась, вручила свёрток с новой одеждой:

— Переоденься, Ана. Я не хочу, чтобы с твоих лохмотьев смеялись.

Лохмотья?! Это, извините, моё лучшее платье! Но я безмолвно послушалась. Было немного неловко переодеваться в присутствии сирры, но она сказала, что хочет меня хорошенечко рассмотреть, чтобы в будущем заказывать мне одежду. Я вздрогнула, когда тёплые пальчики прошлись по моей спине, затем хозяйка обошла меня и зачем-то потрогала мои небольшие груди. Приложите кулаки — вот и будет размерчик.

— Ну, ничего. Не это главное, — улыбнулась сирра Амельдина ободряюще. — Одевайся, милая. Я хочу тебе сделать причёску. Эта никуда не годится.

Она минут пятнадцать колдовала над моими волосами и вынуждена была признать: у меня действительно высокая невосприимчивость к магии. В результате причёска получилась скромная. Собранные в пучок волосы были заколоты таким образом, что пышный хвост свисал чуть ниже плеч. Кончики всё же госпожа остригла, не сумев закрутить их с помощью магии воды. Я сама себе казалась странной в зеркале, привыкнув к постоянно торчащим мелким волоскам и выбивающимся локонам у лица.

Судно тем временем вышло в океаническую бесконечность. До острова добрались быстро, но стоило обогнуть его, чтобы избежать подводную скалистую восточную часть и высадиться на плоском безопасном берегу.

Это был действительно большой остров, мне он виделся большим городом, примерно как наш Лапеш. Я припомнила смутные рассказы о том, что здесь нашли залежи полезных ископаемых. О непрекращающейся работе можно было судить по активности транспорта, гружёного большими ящиками. Наше судно подошло в то время, как другое отчаливало от пристани. В этой части острова, чуть поодаль, виднелись невысокие здания, будто построенные наспех, две башни, из сопла которых шёл дым, и пара небрежных улочек для рабочих. Всё это сменилось в один миг, едва корабль повернул к пристани.

Лицевая часть острова выглядела опрятно, здесь было меньше народа, вдоль причала высились столбы с фонарями, а дорожки уходили вглубь острова и терялись в густой растительности. Из-за этого начинка острова со стороны моря не проглядывалась, за исключением стоящего на возвышенности дворца. Он будто прислонился спиной к восточной горной цепи. Я подумала о том, что здесь должно быть ветрено во время штормов, и логичнее было бы построить замок спиной к западу, чтобы ураганы не били окна. Но, возможно, просто с моря не видны были особенности этого жилища.

Судно, подходя, начало почему-то раскачиваться сильнее обычного, и тошнота, появившаяся с самого начала нашего путешествия, подкатила к горлу. Я едва успела перегнуться через поручень, и остатки скудного домашнего обеда, щедро разбавленные отваром и непривычными сладостями, которыми меня угощала сирра Амельдина, выплеснулись в море.

— Пресвятые заступники, она точно дочь рыбака? — брезгливо сказал сир Брисандр, стоявший с супругой под руку.

Госпожа мелодично посмеялась, протягивая мне свой платок:

— Мы почти приехали, Ана. Первый раз меня тоже тошнило.

Мы, наконец, высадились, слуги подхватили поклажу моих господ, и вскоре мы сидели в небольшой повозке, которая везла нас в гору, вероятно, к тому самому дворцу. Заметив мой любопытный взгляд, сирра Амельдина подтвердила:

— Да, Ана, это дворец наместников, и мы будем там жить. Он поделён на три части, у нас отдельная, вон та, юго-восточная, — она показала пальчиком на правый угол дворца. — Здесь есть, где погулять, так что затворницей ты себя не почувствуешь. Но это мы сделаем завтра, когда я тебе покажу все местные достопримечательности.

Постепенно в моё сознание начинало доходить — до чего была мила моя госпожа. Как она со мной говорила, словно с равной! И я почувствовала, как краснеет моё лицо. Смогу ли я отплатить за эту доброту? Я сделаю всё возможное — дала я себе зарок в те минуты.

Повозка доехала до небольшой площади и остановилась. Сир Брис попрощался с женой до ужина, а сам отправился по делам. Ему нужно было появиться на служебном месте и выяснить, как идут дела на его участке.

Мы же в сопровождении слуг поднялись по достаточно крутой каменной лестнице в нашу часть дворца. Не останавливаясь, сирра Амельдина кивнула тамошнему управляющему, господину Уриэну, отдала приказ приготовить ей воду для купания (и сразу прозвучал ответ, что всё готово), а соседнюю комнату, приспособленную для гардероба, привести в порядок для новой служанки.

Все узлы, коробки и свертки с синявкой исчезли вместе со слугами, а госпожа привела меня в свою спальню.

— Твоя комната, Ана, ещё не готова. И пока не вернулся мой муж, я хочу, чтобы ты как следует привела себя в порядок. Нам нужно смыть твой рыбный запах и заодно я кое-что тебе дам. Раздевайся.

Опять раздеваться? На меня накатило смущение, я медленно начала расстёгивать верх. Госпожа тем временем скинула своё дорожное верхнее платье, не вызывая никого из замковых слуг. Прошла в соседнюю комнатку, оказавшуюся купальней, проверила там температуру воды в лохани. Та и вправду была горячей, и прежде чем плеснуть в неё холодной, госпожа попросила меня потрогать воду, вдруг я любитель горячих ванн.

— Ах, Ана! Какая ты стеснительная! — сирра Амельдина стала мне помогать раздеваться. — Пойми, я уважаю твоё желание сделать всё самостоятельно, но мой нос терпит твои ароматы с самого Лапеша. Имей хоть немного сострадания! Я не успокоюсь, пока от тебя не начнёт пахнуть хотя бы мылом…

Я недоверчиво понюхала свою руку, но мой нос, увы, хранил устойчивость к запахам. Госпожа рассмеялась:

— Нет, Ана, ты меня пока не поймёшь, потому что это особенность моего дара. Можешь не переживать, Брис ничего не чувствует, за нас обоих это делаю я, — она сдернула с меня юбку. — Я маг-менталист с уклоном в обоняние. У этого дара есть бесспорно свои минусы, но и плюсы тоже. Когда-нибудь я тебя научу, как пахнет магия огня или воды, как пахнут страх и желание… Но для этого, Ана, ты должна позволить мне смыть с себя запах нищеты и тоски. Поверь, люди не чувствуют его как нечто вещественное, но ощущают ментально. Если ты сейчас появишься среди слуг, тебя начнут презирать. А мне меньше всего хочется, чтобы ты чувствовала себя здесь угнетённо.