Юлиана Кен - Хищность
— Я могу сделать это в лагере? — неуверенно поинтересовалась я и потерла шею, на которой так же был изображен узор — колючая проволока. Видимо, в пьяном угаре мне показалось забавным или трогательным изобразить символ моего селения на шее.
Роман кивнул.
— Я хочу удалить их все.
Мне показалось, я услышала выдох облегчения, но когда я натянула майку и повернулась, Роман уже вышел.
Хоровод мыслей плясал в моей голове.
«Ты нравишься ему! Он хотел поцеловать тебя! Он так заботлив с Арией… Роман разозлился из-за его имени.»
Сердце предательски вздрогнуло. Могла ли я стереть то, что желал оставить на мне Димитрий? И что будет, если я не последую указу Романа?!
— Ну что за глупости, — пробормотала я себе под нос и улыбнулась спящей малышке. — Я хочу забыть его! Всем сердцем я желаю очиститься!
А спустя всего две недели на моем теле не осталось никаких следов пребывания в городе хищников. Мастер своего дела лазером безболезненно выжег узоры, не оставив даже крошечных шрамов в память о Димитрии.
Несмотря на мое послушание, Роман старательно не замечал меня. Только в редких случаях, когда мы проходили рядом друг с другом, он сухо здоровался и быстро удалялся. Я гадала, почему его интерес ко мне так стремительно угас.
Видя накопленную мной за три пролетевших в лагере месяца усталость, Лючия часто предлагала посидеть с Арией, и я, наконец, приняла ее помощь.
Был холодный осенний вечер. Я покормила Арию, и когда заметила, что она всецело поглощена улюлюканьем с моей старшей подругой, быстро вышла из палатки. Да, я могла поместиться в моем походном жилище в полный рост, и одно это несказанно радовало. Я закуталась в шаль Лючии, которую она подарила мне сразу по прибытию в лагерь, и как-то по-новому взглянула на место нашего обитания. Моя социальная жизнь за последние три месяца сводилась к нулю. Я поименно знала нескольких человек, рядом с которыми работала и изредка перекидывалась короткими фразами. Я не ела в общей столовой — с Арией это было невозможно, еду приносила Лючия. И куда идти теперь, я не представляла. У меня была всего пара часов для отдыха, но и это время казалось мне невероятно долгим в моем положении.
Я направилась к арене, туда, где в огненных лучах заката тренировались наши воины. Я присела на лавку и, как завороженная, стала наблюдать за кулачным боем, в котором участвовали сразу несколько человек. Их разукрашенные кровью, неистовые, но невероятно довольные лица произвели на меня неизгладимое впечатление. Что-то внутри зажглось, засветилось так ярко, что сумело вырваться наружу. И я захотела на арену.
Я скинула шаль и в льняной майке и простых прямых джинсах вышла в обложенный крупными булыжниками гигантский круг. Сложные спортивные снаряды зверски манили и пугали одновременно. Подвижная подвесная дорога, лестница для рук на высоте около пяти метров и гигантская имитация норовистого буйвола, — все это завораживало. Я решила начать с простого — с подвесной дороги, медленно преодолевая которую можно было обойтись малой кровью.
Осторожно-осторожно ступая на цыпочках по тонкому деревянному бревну, руками я держалась за натянутую сверху веревку. Впереди был провал. Я повисла на веревке в надежде перебраться на другую сторону, но она прогнулась так сильно, что возможности вновь взобраться на бревно не осталось. А до земли, покрытой мелкой галькой, было метра три. Я задержала дыхание и спрыгнула. Из груди вырвался слабый рык.
— Если ты хочешь тренироваться, делай это как надо! — громкий суровый голос раздался где-то над моей головой.
Я поднялась с колен и увидела рослого пожилого мужчину. На вид ему было лет шестьдесят пять, но его отличное спортивное телосложение позволяло на десятилетие скинуть приписанный мной возраст.
Я отряхнула джинсы и встала.
— И как же следует это делать? — я подняла глаза на длинную подвесную дорогу, которая начиналась на одном краю арены, петляя, уходила вглубь леса и вновь появлялась с противоположной стороны тренировочной площадки.
— Бегом.
Насмешливая улыбка расплылась на моих губах, но когда я встретила жесткий взгляд Верена, смутилась. Я не относилась серьезно к основателю лагеря. По словам Лючии, многие из тех, кто жил вместе с ним в лесу, были фанатичными приверженцами своего дела и проявляли готовность с безрассудным рвением исполнять любое самое странное желание их лидера.
Мне он казался слегка помешанным старичком. Верен делал странные, пугающие вещи, и прежде я старалась держаться подальше от него самого и его полуночных проповедей, на которые, словно зачарованные, сходились почти все жители лагеря. Я много раз видела сидевших на высоком столбе мужчин, сутками голодавших и из последних сил сохранявших равновесие. Некоторым людям завязывали глаза и заставляли их целый день ощущать себя незрячими. Меня все это сильно настораживало.
— Я могу разбиться, — я попыталась придать лицу самоуверенное выражение.
— Можешь, — равнодушно бросил Верен и направился в сторону тента, туда, где его уже ожидали благодарные слушатели.
Я села на пустырь и долго рассматривала эту сумасшедшую подвесную дорогу. Сперва шло разорванное бревно, потом нужно было пролететь несколько метров на канате до отвеса, взобраться наверх, пройти по натянутому тросу, спрыгнуть с высоты третьего этажа, залезть по совершенно гладкому стволу дерева обратно, а что было дальше, в лесу, меня совершенно не интересовало — до туда мне не добраться никогда.
И все это я должна сделать бегом. Я презрительно ухмыльнулась, но ноги сами понесли меня к началу подвесной дороги. Да, я могла упасть, могла разбиться, сломать руку или ногу, шею или спину. Но я упрямо шла, ведомая неизвестно чем. И в голове раздавалось одно только его слово. «Можешь». Я могу.
Я интуитивно прочувствовала тот самый момент, когда должна была начинать. Я побежала по бревну, даже не прикасаясь к натянутой над моей головой веревке, перепрыгнула первый, второй и, наконец, третий разрыв, изо всех сил вцепилась в канат и полетела. Мелькнула мысль, что с меньшей стартовой скоростью я бы никогда не добралась до отвесной стены. Я не смотрела, на что клала руки и ставила ноги, только видела вершину, то место, куда должна была взобраться. И вот я уже там. Как? Когда?
А впереди трос. Бежать, не останавливаться. Я почувствовала, как начала терять равновесие и изо всех сил оттолкнулась ногами и полетела вперед. К стволу дерева. Да, я хорошо приложилась. Но я висела на нем, на высоте четырех метров, обхватив руками и ногами идеально гладкую поверхность. А впереди мелькали вращающиеся кольца и диски, подвижные платформы и многое другое, тогда как внизу уже были не мелкие камни, а разбитые стекла и гвозди.
