Алисон Ноэль - Темное пламя
Его смех окутывает меня восхитительным морозным объятием.
— Неудивительно, что ты бросила нудного старикашку Деймена. Я был уверен, что рано или поздно он тебе надоест. Бесконечное ожидание, грусть-тоска, кошмарное самокопание… Я уж не говорю о вечных потугах «творить добро». — Роман морщится, словно ему даже думать об этом противно. — Как ты его терпела столько времени? И ради чего? Мне больно тебя расстраивать, золотце, но грядущая награда на небесах тебе не светит. Твое будущее — здесь. — Он притопывает ногой. — На земле, и только. Так зачем зря тратить время? Наслаждение надо хватать обеими руками, не откладывая. Ты и не представляешь, Эвер, какие наслаждения нам подвластны… По счастью, я не обидчив. С удовольствием буду твоим наставником. Итак, золотце, где начнем — у тебя или у меня?
Его пальцы скользят по моей щеке, по плечу, спускаются ниже, вдоль свободного ворота платья. Прикосновение ледяное в буквальном смысле слова, — и все же я подаюсь навстречу. Закрыв глаза, погружаюсь в ощущения, мысленно умоляю дотронуться еще, продвинуться ниже, я готова на все, чего бы он от меня ни потребовал…
— Эвер? Это ты? Что за нафиг?!
Оглядываюсь — позади стоит Хейвен. Ее глаза мечут молнии. И гнев ничуть не утихает, когда Роман со смехом отталкивает меня — так легко и небрежно, словно я для него ничего не значу.
— Я тебе говорил, золотце, что она прибежит!
Он окидывает меня взглядом — дрожащую, мокрую, как мышь, настолько обезумевшую от вожделения, что мне больно смотреть, как его рука ложится ей на талию.
Они поворачиваются ко мне спиной и уходят в дом.
Доносятся слова Романа:
— Ты же знаешь Эвер. Ей всегда неймется.
ГЛАВА 11
Я бегу.
Мелькают кварталы, прохожим я кажусь стремительным размытым пятном. Мне безразлично, какой меня видят, что обо мне думают. Главное — избавиться от ужасного захватчика, вернуть себя-прежнюю.
Джуд как раз собирается запереть дверь магазина, когда я врываюсь внутрь, чуть не сбив его с ног.
— Помоги мне! — Я стою перед ним, задыхаясь и надсадно хрипя, похожая на сломанную заводную игрушку. — Мне больше некого попросить!
Он оглядывает меня, сощурив глаза и тревожно сдвинув брови, а потом ведет в заднюю комнату. Ногой выдвигает на середину кресло и жестом предлагает сесть.
— Спокойно, — приговаривает Джуд. — Дыши глубже. Не знаю, что у тебя стряслось, но все можно поправить.
Я мотаю головой, вцепившись в подлокотники, чтобы не вскочить и не кинуться обратно, к нему.
— А если нельзя? — Глаза у меня безумные, щеки горят, голос то поднимается почти до визга, то срывается. — Если ничего уже не поправить? Вдруг я… окончательно сломалась?!
Джуд обходит вокруг стола, падает в кресло и начинает крутиться туда-сюда, обстоятельно меня рассматривая. По его спокойному лицу ничего не прочтешь. Медленные, ритмичные движения постепенно и меня успокаивают. Я откидываюсь на спинку кресла, дышу ровнее и стараюсь сосредоточиться на его дредах, рассыпавшихся по футболке с цветным изображением Ганеши.[2]
Мало-помалу начинаю снова чувствовать себя человеком.
— Извини, что я так ворвалась. Вообще-то я шла к тебе, чтобы отдать вот это. — Пошарив в сумке, протягиваю Джуду беленький пакетик. Пока он изучает содержимое, я поясняю: — То, что тебе прописали. Я купила раньше и хотела оставить у тебя на столе, а потом забыла.
Он кивает и, помолчав немного, спрашивает:
— Эвер, в чем все-таки дело? Ясно же, что ты не за тем сюда пришла, чтобы обсуждать мои лекарства. — Отодвинув таблетки в сторону загипсованной рукой, продолжает: — Между прочим, я не собираюсь их принимать. Мы с обезболивающим плохо сочетаемся — наверное, ты уже и сама заметила.
Джуд смотрит на меня, и я внезапно понимаю, что он помнит. Все-все помнит, и собственное признание в том числе.
Сжав губы, опускаю глаза, мну пальцами подол платья.
Говорю для проформы:
— Может, хоть антибиотик примешь? Ну, чтобы не было воспаления…
Он забрасывает ноги на стол, скрестив лодыжки, и щурит потрясающие зеленые глаза.
Давай пропустим вводную часть и сразу перейдем к сути. Что с тобой происходит?
С глубоким вздохом разглаживаю на коленях платье и нерешительно встречаю его взгляд.
— Я правда шла сюда с таблетками, а по дороге… Случилось кое-что… И я…
Запинаюсь, уставившись на Джуда. Хватит тянуть, а то у него в конце концов лопнет терпение!
— Кажется, я нечаянно привязала к себе Романа.
Джуд очень старается не разевать в изумлении рот и все-таки разевает.
— Вернее, я себя привязала к Роману. Не специально! Хотела наоборот, потом попробовала исправить — вышло еще хуже. У меня, конечно, нет никакого права тебя просить о помощи, просто больше некого.
Джуд выгибает рассеченную шрамом бровь.
— Некого? Ты уверена?
Старательно подбираю слова, способные его убедить, и громко вздыхаю.
— Я понимаю, о чем ты, но об этом лучше сразу забудь. Я не могу такое рассказать Деймену. Он магию вообще не одобряет, относится к ней с недоверием, так что и помочь ничем не сможет. Какой смысл его зря расстраивать? А ты — другое дело. Ты разбираешься в заклинаниях. Вот я и подумала, что ты меня научишь, как все исправить.
— Я смотрю, ты в меня веришь.
Джуд складывает руки на коленях и встряхивает головой, откидывая дреды за спину.
— Пожалуй. В смысле, я ведь убедилась, что ты не на стороне зла…
Киваю на его руки, и вдруг в мозгу вспыхивает идея. Кажется, я все-таки могу все искупить… Только не сейчас, когда-нибудь потом, а пока продолжаем каяться.
Мне страшно признаться в этом вслух, но я знаю — другого пути нет.
— Я словно одержима Романом. — Джуд слегка бледнеет, и я благодарна ему за молчание. — Он превратился в навязчивую идею, ни о чем другом я думать не могу. Он мне снится. Сама я справиться не в силах.
Джуд едва заметно кивает, глубоко задумавшись, как будто мысленно перелистывая справочник по отменяющим заклятиям.
Наконец со вздохом поднимает голову.
— Задача довольно трудная.
Это я и сама знаю.
— Связывающие заклятья… — Он потирает загипсованной рукой подбородок. — В общем, их не всегда можно отменить.
Я изо всех сил стараюсь оставаться спокойной. Говорю, слегка задыхаясь:
— А я думала, любые чары можно развеять, если в нужное время применить нужное заклинание. Разве нет?
Джуд приподнимает плечи и вновь их опускает настолько безнадежным движением, что у меня внутри все переворачивается.
