Война Крайер (ЛП) - Варела Нина

– Не знаю, что тут сказать, – пробормотала Эйла.

– Но ты моя служанка, – сказала Крайер с лёгким торжеством, – ты ведь должна выполнять мои приказы. И я требую ответа.

Эйла не отрывала глаз от шнурков в руках и старалась не встречаться взглядом с Крайер в зеркале. За окнами становилось всё темнее, небо было фиолетовым от сгущающихся сумерек. Совсем скоро Крайер должна появиться на вечеринке, и Эйла жаждала краткого мига свободы, которую, как она знала, принесёт сегодняшний вечер.

– Обычно мы женимся по любви, – ответила наконец Эйла.

Это слово горьким комочком застряло на языке. Она никогда раньше не была влюблена, но чувствовала любовь – к своей семье.

– Должно быть, так поступать очень... – Крайер нахмурилась, – опрометчиво.

– Согласна.

Голос Крайер теперь звучал мягче, едва слышно:

– Наверное, такое заканчивается одними страданиями.

Да что ты знаешь о страданиях?

Эйла затянула предпоследнюю пару шнурков на самом верху платья Крайер:

– Почти готово.

Теперь она спешила, нетерпение разгоралось внутри подобно пламени.

Сегодня вечером, когда весь дворец: и автомы, и слуги – будут заняты балом по случаю помолвки, Эйла спустится из большого бального зала на нижние этажи, где, как она узнала, находятся покои Кинока. Она пороется в его вещах, переписке – во всём, что сможет найти. Роуэн выразилась предельно ясно. Поищи карту или реестр поставок сердечника, может быть, схему местоположения самого Железного Сердца, если такая вообще существует. Эйла могла прочесть лишь несколько слов, но однажды Бенджи перечислил ей нескольких членов Совета, написал их имена на грязи, а затем смахнул рукой. Она забыла большинство из них, но по-прежнему помнила, как выглядит каждая буква: Эллиос, Берн, Маркус. Кит, Таддиан. Она знала, как пишутся слова: "автом", "человек", "бунтарь", "сердце".

Возможно, сегодня она ничего не найдёт, но всему своё время. Она узнает секреты Кинока. Она выяснит, что ему известно о Железном Сердце, как проникнуть в него и уничтожить. Она найдёт информацию, которая изменит всё и поможет уничтожить автомов одним махом. Это навсегда положит конец их правлению. Свобода для всего человечества.

Слишком великий замысел. Слишком много всего нужно продумать. Это серьёзнее, чем нанести всего один смертельный удар, который был для неё намного важнее – мёртвая Крайер у неё на руках.

Но этого Эйле придётся подождать. Она и так долго ждала; подождёт ещё немного – столько, сколько потребуется.

Во-первых, она сделает то, что обещала Бенджи и Роуэн – поможет делу Революции. Она найдёт путь к Железному Сердцу, если такой существует. Тогда и только тогда она позволит себе то, чего хочет больше всего, – личную месть.

Она убрала с лица прядь волос Крайер, более чем готовая покончить со всем этим, и именно тогда увидела татуировку.

Она был крошечная, однотонная. Десять цифр, выгравированных на коже Крайер иссиня-чёрными чернилами, каждая меньше ногтя. Эйла и раньше слышала об этих татуировках, но никогда не подходила достаточно близко к автому, чтобы увидеть их вживую.

Это был серийный номер модели Крайер. Первые шесть цифр обозначали её как Крайер из дома Эзода. Вторые четыре указывали год её создания. Это было ещё одним напоминанием о том, что существо, стоявшее перед Эйлой, облачённое в богатое, красивое платье и бродившее по ночам по утёсам, – это существо не человек.

Машинально Эйла провела большим пальцем по номеру. Мягкое, едва заметное прикосновение; но едва она осознала, что делает, как отстранилась и попыталась выдать это за чистую случайность. Она не смотрела в зеркало, не осмеливаясь проверить, заметила ли Крайер или нет.

Кожа Крайер оказалась теплее, чем могла подумать Эйла.

Тишину между ними нарушила Крайер.

– Ты когда-нибудь любила? – спросила она

– Да, – Эйла прикусила язык.

– На что это похоже?

Эйла думала не о любви, а о своём ожерелье. Единственное блестящее доказательство того, что когда-то, очень давно, она не была так одинока.

– Уже не помню, – ответила она наконец.

Она затянула последний шнурок и сделала шаг назад, подальше от зеркала, по-прежнему избегая взгляда Крайер.

Крайер не сдавалась:

– Какие ты испытывала ощущения? Это приятно или нет?

– Бывает по-разному.

– Значит, ты всё-таки что-то помнишь?

Да отстань ты от меня!

– Иногда мне становится лучше, когда я вспоминаю одну песню, – сказала Эйла. – Это я точно могу сказать.

– Песню? Я её слышала?

– Нет.

– Ты мне её не пела?

– Нет, миледи.

– Почему?

– Ну, это... – Эйла вздохнула, – очень личное.

Слуги редко произносили это слово. Ничто в их жизни не должно было оставаться тайной.

Крайер тихо и задумчиво хмыкнула:

– То есть… тебе нравится какая-то песня? Ты любишь музыку?

– Конечно.

Крайер повернулась лицом к Эйле. Почему-то в бальном платье она выглядела более устрашающе, чем в простой одежде – выше, свирепее, выпятив мускулы на руках. Не помогало и то, что она была накрашена – подведены глаза, на губах тёмное пятно. Она была похожа на чудовище из старых сказок – кровопийца, ведьма, красивая и смертоносная.

– Подойди сюда, – сказала Крайер и подошла к прикроватному столику.

Она открыла один из ящиков, что-то достала и резко бросила Эйле.

Эйла вздрогнула и едва успела поймать предмет, прежде чем тот ударил её по лицу. Когда она посмотрела на него, то увидела, что держит металлический ключ.

– В западном крыле есть музыкальный салон, – сказала Крайер. – Я иногда хожу туда, чтобы помузицировать.

Эйла уставилась на неё, затем на ключ в руках.

Это подарок?

У неё это не укладывалось в голове. Казалось невозможным, чтобы Крайер доверилась ей так скоро, с такой готовностью.

Если только... Если только она уже не хотела доверять ей. Если только не поэтому она сделала её своей служанкой.

От этой мысли у Эйлы что-то шевельнулось внутри, но она не знала, как на такое реагировать. Доверие? Доверие означало близость.

Доверие означало, что Эйле будет легче получить ответы.

Ключ был холодным, но увесистым.

– Стены там толстые, поэтому снаружи никто ничего не услышит. Тебе там не будут мешать. А теперь, – сказала Крайер, явно удовлетворённая потрясением, которое, должно быть, читалось у Эйлы на лице, – проводи меня в бальный зал.

7

Сегодня Крайер всё сделает по правилам.

Сегодня вечером её тайна останется в безопасности. Возможно, она Ущербная, и Столп Страсти разрушает её изнутри, но это никому не известно.

Крайер знала, что на бал прибудет несколько сотен гостей, поскольку многие приглашения написала сама, изучив длинные списки имён и связей. Все они собрались, чтобы отпраздновать её помолвку с Киноком, толпились от краёв танцпола к возвышению у парадного входа, потягивали жидкий камень-сердечник и светлое вино и перешёптывались в предвкушении. Хотя ей не было видно всех со своего возвышения, она слышала, как гости просачиваются через входы в обоих концах зала. Вскоре Крайер стало казаться, что толпа почти душит её.

Там были мужчины в тёмных парчовых жилетах и женщины в платьях всех цветов и фасонов, с распущенными и ниспадающими волосами, заплетёнными в тугие косы или спрятанными под разноцветными шелками; некоторые были в строгой военной форме, с гербами или значками на шее. Крайер задумалась: бывали ли они в настоящих сражениях? Несомненно, большинство из них происходило из последнего поколения автомов, созданных задолго до Войны Видов.

Большой бальный зал всегда был прекрасен, но сегодня на него было особенно любо-дорого посмотреть, всё сверкающее и изысканное. Пол, гладко натёртый и сияющий, как лёд, расчистили, чтобы освободить место для танцев. Стены были увешаны огромными, от пола до потолка, гобеленами, которых Крайер никогда раньше не видела, со сценами празднований и воссоединений: коронация какого-то древнего короля; королевская свадьба в платье, полностью сшитом из белого жемчуга; сцена битвы, на которой автомы в форме стоят над трупами бесчисленного количества людей – и телами редких сочувствующих людям предателей. Крайер знала, что всех этих автомов потом утилизировали, признав Ущербными. Сожгли.