Нечаянный подарок богов (СИ) - Астрова Анна

Чувство вины обожгло, как удар хлыстом. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с захлестнувшими эмоциями. А потом пришло осознание: Лай все продумал с самого начала. Он-то, в отличие от меня, принявшей Рокси за местную разновидность собачьих и до сих пор остававшейся в неведении, сразу понял, с кем свел его случай. Лай ведь с самого начала проявлял к зверьку повышенный интерес, но я предпочла этого не замечать… Почему? Как можно было быть такой слепой?

«Дура! Какая же я дура!»

— Скажи, — медленно, не до конца доверяя собственному голосу, спросила я Варналию. — А он не сказал куда? К каким магам?

— Нет, — покачала головой девушка. — Лай не любит говорить, где был и куда пойдет дальше.

— Но в этот раз ведь сказал?

— Да… И ты знаешь, он был какой-то не такой, как всегда…

— В смысле — не такой?

— Ну-у… — задумалась девушка. — Очень веселый был, и ни с кем не поругался. А еще два бокала разбил… — Вдруг, без перехода, она спросила: — Что-то случилось в дороге?

— Э… — замялась я, не зная, стоит ли говорить девчонке, которая почти наверняка влюблена в Лая, что Рокси — мой, что Лай украл его.

«Твой?» — встрял внутренний голос. — «С чего это он твой? Только потому, что ты так решила? Тогда чем ты лучше Лая?»

«Это совсем другое!»

«Ра-а-азве?»

— Этот зверек, он мой. Я нашла его… — отмахнувшись от собственной совести, сказала я.

Девушка нахмурилась.

— Твой? Но Лай… Он украл его?

— Эм… — снова замялась я.

Но Варналии и не нужен был мой ответ.

— Украл, — тяжело вздохнула она. — Он это может. Мама говорит, что однажды его поймают и казнят.

Девушка замолчала и опустила голову, обуреваемая смешанными чувствами. Мне было жаль ее, но Рокси… Что сделают с ним маги? Мысли об этом пугали, хотелось бежать, спасать его…

Пауза затягивалась.

— Нам надо идти, — первой нарушила ее Варналия. Девушка несмело взглянула на меня, словно пытаясь извиниться за Лая. А что мне и Рокси это извинение?

Будь на ее месте кто-то другой, я бы, наверное, сорвалась и нагрубила, но эта девушка была не виновата, и срываться на ней было бы подло. Поэтому я, сделав над собой усилие, улыбнулась в ответ. Пусть эта улыбка была далека от естественности, но и ее хватило, чтобы сгладить конфликт и облегчить Варналии муки совести.

— Если мы задержимся, папа будет сердиться, — уже менее напряженно сказала она.

— Тогда идем…

Мы вышли из комнаты, миновали темный коридор, спустились по широкой лестнице. Внизу обнаружился большой зал, заставленный массивными деревянными столами и скамейками. За тремя столами, уткнувшись в стоящие перед ними тарелки и активно работая ложками, сидели уставшие, невзрачно одетые люди. Остальные столы были пусты и блестели выскобленными до блеска столешницами.

— Наконец-то! — раздался громогласный возглас. — Чего так долго? В рукавах запутались?

Йейнирден стоял за стойкой и протирал ложки. Сердитым он, вопреки опасениям Варналии, не выглядел. Напротив, стоило нам появиться, с лица великана исчезло угрюмое выражение, а губы дрогнули в улыбке. Мужчина пытался это скрыть, но получилось плохо: любовь к дочери была слишком сильна.

— Ничего мы не запутались, — немного обиженно отозвалась девушка. — Мы знакомились.

— Ну, и чего говорит? — ухмыляясь, спросил Йейнирден.

«Я, вообще-то, тоже здесь».

— Не могу сказать.

Здрассьте, приехали. Я думала, она сейчас отцу все выложит. Йейнирден, похоже, думал так же.

— Это почему? — нехорошо прищурившись, спросил он.

— Я поклялась, — тихо (я ее еле расслышала), опустив глаза, сказала Варналия.

Йейнирден замер. Улыбка медленно сползла с его лица. Выглядел он, как человек, получивший неожиданное дурное известие.

— Чем? — коротко спросил он.

— Кем, — уточнила Варналия, несмело встречаясь с отцом взглядом.

Повисло молчание, показавшееся мне оглушительным. Будто во сне, я смотрела, как медленно, от шеи вверх, краснеет от гнева лицо великана, наливаются кровью его глаза.

— Совсем разум потеряла?! — завопил Йейнирден.

Он отшвырнул тряпку и треснул кулаком по стойке. Я вздрогнула и невольно втянула голову в плечи, стараясь стать как можно незаметнее. Посетители перестали жевать и уставились на нас.

— Опять Йейнирден буянит, — донесся чей-то негромкий комментарий.

— Сколько раз говорил?! Сколько?! — продолжая колотить ни в чем не повинную доску, орал трактирщик. — Тебя это не касается! Никаких клятв! Сказок наслушалась?!

— Я не хотела, — виновато сказала Варналия, глядя ему в глаза. — Оно само вырвалось.

Йейнирден оторопел.

— Как это? Так не бывает…

Варналия пожала плечами и бросила на меня быстрый взгляд, явно надеясь на поддержку. Но что я могла сказать, если даже не понимала, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? Пока искала нужные слова, внимание Йейнирдена переключилось на меня.

— Это твоя благодарность? Что ты сделала с моей дочерью?! — взревел он.

В гневе трактирщик был по-настоящему страшен. Один его вид вызывал желание бежать, бежать без оглядки как можно быстрее и как можно дальше. Я невольно отступила на пару шагов.

— Н-ничего! Я ничего не делала!

— Не ври! Это магия? Это твоя магия?! — прошипел Йейнирден, быстро приближаясь с явным намерением сломать мне пару костей.

«Мне конец!»

Выручила Варналия. Девушка подскочила к разгневанному отцу и, vвцепившись мертвой хваткой в его руку, привстала на цыпочки и что-то горячо зашептала мужчине в ухо. Йейнирден пытался вырваться, но Варналия не позволила.

Видимо она и, правда, его дочь.

Мужчина постепенно успокоился. В конце он бросил на меня еще один предостерегающий взгляд и увел Варналию в расположенную за стойкой дверь, которая, судя по доносящимся оттуда запахам, вела в кухню.

«Пронесло…» — мысленно выдохнула я.

Глава 7

Дальше все было проще. В тот же день я начала работать в трактире: подай, принеси, почисти, помой… Вроде бы ничего особенного, но уставала я к концу дня здорово.

В первый вечер осмотреть окрестности не удалось — слишком занята была в таверне. Когда Йейнирден меня отпустил, я падала с ног от усталости, да и не разглядела бы ничего — за окном царила почти непроглядная темнота. На разведку выбралась только на следующий день, ближе к обеду.

Я вышла на улицу и… не увидела ничего сверх того, что успела заметить из окна. Грязный, маленький городишко. Разочарованная до глубины души, я вернулась в дом и больше его не покидала без крайней необходимости. Все, что хотела узнать, я постепенно, из разговоров с Варналией и подслушанных обрывков фраз посетителей, узнавала и здесь. Для адаптации тоже общения с посетителями хватало за глаза.

Трактир был популярен. Как я поняла, он был единственным подобным заведением в городке, через который проходила довольно оживленная дорога. И если днем народу заходило немного — в основном, местные, то к вечеру набивался полный зал.

Публика по большей части была самая простая. Крестьяне, торговцы мелкой руки, ремесленники. Несколько раз, вызывая своим появлением нездоровое любопытство, останавливались даже аристократы, но эти держались обособленно: быстро ели, быстро расходились по комнатам и рано уезжали наутро.

Еду готовил Йейнирден, а мы с Варналией ее разносили. Поначалу я опасалась, что пьяные мужики будут распускать руки, но ничего подобного не происходило. Всем было известно, что Варналия — дочь Йейнирдена, весьма вспыльчивого и скорого на расправу тролля. Посетители прекрасно знали, как он к ней относится, потому что случались прецеденты. Особо настойчивого ухажера несколько лет назад закопали на местном кладбище.

Меня, особенно поначалу, когда в памяти людей еще свежи были рассказы Лая о моей иномирности, постоянно останавливали, расспрашивали и беззастенчиво рассматривали. Приходилось отшучиваться. Через пару дней мне удалось убедить всех, что Лай всю историю выдумал, чтобы Йейнирдену не платить.