Нечаянный подарок богов (СИ) - Астрова Анна

— Не то что? — спросил этот самый Йейнирден и я с удивлением расслышала в его голосе насмешку.

— Маме расскажу! — визгливо крикнул красавчик.

— Да ты что? — ухмыльнулся Йейнирден. Он отпустил парня и слегка подтолкнул в спину: — Иди, рассказывай.

Красавчик злобно глянул на меня, опасливо — на Йейнирдена и выбежал из комнаты.

Минуту в помещении было тихо. Мы с великаном разглядывали друг друга с одинаковым, как мне показалось, чувством: смесью настороженности и любопытства.

— А теперь давай поговорим, — первым нарушил молчание Йейнирден.

Я смогла только кивнуть, потому что отчаянно робела перед ним.

— Короче, — деловито начал Йейнирден и замолчал. Я ждала продолжения, но его не последовало. Великан не на шутку задумался. И чем дольше он думал, тем мрачнее становился.

— Давно Лая знаешь? — наконец, спросил он.

Вопрос был неожиданный, но простой. На него вполне можно было ответить.

— А сколько я уже здесь? — решила, однако, уточнить.

— Четыре дня.

«Во всяком случае, не больше…»

Я была одновременно и зла, и напугана.

— Дней девять, получается, — ответила, справившись с собой. — Пять дней мы шли, плюс еще эти четыре.

Верзила нахмурился и задумчиво пожевал губами. Взгляд его стал холодным, оценивающим.

— А как познакомились?

Этот вопрос был уже не так прост, как предыдущий. Хоть Лай и растрепал в трактире мою историю, его слова без моего подтверждения — всего-навсего занятная история, не больше.

«А если местные знают, что гоулины не могут врать?»

От одной только мысли, что здешние люди, которые, судя по всему, были обычными, не слишком образованными крестьянами и торговцами, поверят в россказни Лая, к горлу подкатывал комок. Сразу вспоминались истории об инквизиции, ведьмах, уродцах и отношении к ним в средние века… Уж лучше к ученым или магам, чем быть растерзанной оголтелой толпой!

Верзила терпеливо ждал ответа.

— Я заблудилась, а он меня вывел, — не выдержав затянувшегося молчания, наконец пробормотала я.

— Чё, правда, что ли? — неподдельно удивился Йейнирден. — Это Лай-то?

Я кивнула.

— Да быть не может. Ты ему заплатила?

— Нет.

Верзила усмехнулся.

— Ну, он свое все равно получил. Скотина языкатая. Провел, как мальчишку. Настоящий гоулин…

От его слов на мгновение перехватило дыхание.

— А вы, — непослушными губами произнесла я. — Вы знаете, что он гоулин?

Йернинден помрачнел.

— Да.

— А знаете, что гоулины… — я запнулась, не в силах произнести это вслух. Великан не изъявлял никакого желания продолжить фразу, помочь, поэтому пришлось мне: — Что гоулины не могут… обманывать?

На последнем слове голос сел. Чтобы скрыть охватившую меня нервозность, принялась с преувеличенным интересом разглядывать стены. Йернинден с ответом не торопился.

— Да, я знаю, — пару минут спустя упали в воцарившуюся в комнатке тишину слова.

Мне стало плохо, голова закружилась от безысходности: теперь не скажешь, что Лай соврал.

— А… остальные? — чувствуя, как холодеют от ужаса кончики пальцев, спросила я.

В глазах мужчины мелькнуло понимание.

— Нет, откуда им. Столько лет прошло. Про гоулинов и то, что они врать не могут, теперь вообще мало кто знает, так что не дергайся. Никто особо не поверил в его сказку.

Паника немного отступила, и я смогла вдохнуть полной грудью. Только сейчас заметила, что не дышала, ожидая его ответа.

— И что теперь? — спросила.

— Да ничего, — усмехнулся великан. — Плевать мне, откуда тебя принесло. Хоть из другого мира, хоть из пещер Шасторета. Лай просил о тебе позаботиться, так что… присмотрю. Но сперва за комнату отработаешь.

Я пожала плечами. Должна — так должна. Главное, что он меня не выдаст. К тому же, если я действительно провела здесь четыре дня, да еще в бессознательном состоянии, значит, была почти при смерти. Не пусти Йернирден под крышу, загнулась бы в ближайшей канаве. Заплатить за комнату — самое меньшее, чем я могу его отблагодарить.

— Хорошо. Только у меня денег нет.

— Ничего, отработаешь.

— Как? — осторожно спросила я. Память услужливо напомнила тот бред, что нес лощеный хлыщ. — Я ничего не умею.

Я всерьез опасалась, что он потребует переспать с ним в качестве платы. Этот вариант меня не устраивал, но разве получится возразить? Или отбиться, если на то пошло?

— В трактире будешь две недели работать, — понимающе оскалился верзила. — Тряпкой махать да на стол подавать точно умеешь — любая девка этому с рожденья обучена.

Ну, с этим можно было бы поспорить… Знала я одну девушку, мою ровесницу, которая дома не то что пол, даже посуду за собой не мыла. И не потому, что маникюр берегла (хотя и это тоже, конечно), а просто не умела. За нее всегда мать все делала.

— Почему так долго? — удивилась я. — За четыре дня две недели отрабатывать?

— Потому что я так сказал, — отрезал Йейнирден. — Спорить будешь?

Один взгляд на его сердито сведенные брови и задавать вопросы мне расхотелось.

— Нет, — поспешно сказала я и для верности головой помотала.

Йейнирден смягчился и пояснил:

— Тебя ж еще кормить придется. И жить ты здесь будешь. То на то оно и выйдет.

Я на секунду задумалась и решила, что он прав.

— Варналия даст тебе одежду, — сказал мужчина, окинув меня оценивающим взглядом. — В твоей к людям выйти нельзя, срам один.

Похоже, он имел в виду джинсы и ветровку, которые висели, аккуратно сложенные, на спинке кровати.

Йейнирден направился к двери, но остановился на пороге и обернулся:

— Про другие миры не трепли, — сказал он. — Ни к чему девчонке голову такими делами забивать.

Негромко вроде сказал, спокойно, но мне отчего-то стало не по себе. Я поспешно кивнула.

— Не скажу, — заверила. — А если спрашивать будет, что мне сказать?

— Придумай что-нибудь. Вы, бабы, это умеете.

Йейнирден, наконец, вышел, а я осталась стоять посреди комнаты, совершенно растерянная. Одно радовало: на ближайшие две недели мне не нужно беспокоиться о еде и ночлеге. Будет время осмотреться и пообвыкнуть.

Минут через пятнадцать — я сочла за лучшее вернуться в кровать — в комнату осторожно заглянула девушка с массивным свертком в руках. Невысокая, стройная, с роскошной косой цвета гречишного меда, вздернутым носиком и невероятно синими широко распахнутыми глазами. Хорошенькая, как куколка. На вид ей было лет пятнадцать.

— Отец сказал дать тебе одежду, — робко сказала девушка.

«Отец?» — мысленно поразилась я. — «Тот громила — ее отец?»

Девчонка была совсем на него не похожа.

«Может, в мать пошла?»

— Спасибо, — кивнула я.

Девушка осторожно приблизилась. Горячее любопытство, плещущееся в ее глазах, сильно смущало. Я не привыкла, чтобы на меня так откровенно пялились. Будто я редкий зверек в зоопарке или уродец какой.

Девушка между тем развернула сверток и разложила на кровати то, что принесла. Ни одной знакомой вещи, все длинное, серое и из грубой ткани.

— Помочь тебе одеться? — заметив мое замешательство, несмело предложила она.

— Да, пожалуйста.

Девушка взялась за какую-то тряпку, но внезапно повернулась ко мне и вполголоса спросила:

— А ты, правда, из другого мира? Лай сказал, что ты свалилась неба!

Мне стало не по себе. Вот он, момент истины. Независимо от того, что натрепал Лай, у которого репутация, как я успела понять, была очень далека от идеальной, то, что я скажу этой девчонке, станет моей «легендой».

— Люди с неба не падают, — улыбаясь (но кто б знал, чего мне стоила эта улыбка!) сказала я. — Они летать не умеют. А других миров не бывает. Только в сказках, — как можно небрежнее продолжила я. — И потом, ты что, Лая не знаешь? — повторила недавно слышанную фразу. Когда ее произнес красавчик, она показалась мне… устоявшейся, что ли. Как поговорка или присказка.

Фраза оказалась тем, что заставило девушку поверить моим словам. Как кодовая фраза. Пароль. Ну, кто бы мог подумать?