Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

— Да. Горят. Но эта боль вызывает привыкание.

Его глаза все еще закрыты, когда я провожу пальцем по другой светящейся линии, и его легкие наполняются глубоким вдохом.

— Я пал так глубоко во тьму, и это было единственное, что я хотел чувствовать. Ярость удерживала меня от безумия. Она давала мне цель так же, как и боль. Твое прикосновение напоминает, что есть нечто лучшее, чем гнев.

— Тебе не нужно мое прикосновение, чтобы помнить это, — говорю я, наблюдая, как еще одна светящаяся линия гаснет под моими пальцами.

Ладонь Ашена касается моего лица, и я смотрю в его глаза — красные кольца вокруг черного пламени бледнеют.

— Нет, вампирша. Нужно. Нужно было, нужно сейчас и будет нужно всегда. Я все еще демон. Ярость и разрушение — в моей природе. А когда тебя забрали, темнота была настолько всепоглощающей, что ее мог рассеять только твой свет.

Я обвиваю пальцами его шею и притягиваю для поцелуя — медленному, насыщенному, разжигающему жар между нами. Губы Ашена все еще пахнут мятой, его кожа — чернилами, смешанными с ароматом сандалового пара. Он не спешит, его грубые ладони скользят по моей спине, бедрам, округлости ягодиц. Как всегда, он вкладывает в прикосновения всю свою душу. Он мог думать, что пал слишком глубоко во тьму, но он все еще мой Ашен.

— Ты умеешь летать? — шепчу я в его губы, отстраняясь, чтобы посмотреть в глаза, пока его крылья шевелятся в воде.

— Не знаю. Был слишком занят, чтобы пробовать.

Я улыбаюсь, цепляюсь за его шею, обвиваю ногами его бедра. Его член дергается у меня между ног, когда он хватает меня за талию.

— Вампирша... — стонет он.

— Попробуй, — кусаю его за губу. — Может, потрахаемся там, в невесомости, в тумане. Что тебе терять?

С этими словами его крылья взмывают из воды, взбивая дым и искры, раскрываясь во всю ширь. Вода стекает обратно в бассейн, капает на каменный пол, гасит несколько свечей. Крылья Ашена взмахивают плавно, грациозно. Свет между чешуйками становится ярче, подпитываемый потоком воздуха.

И вот мы уже поднимаемся над водой, и бассейн исчезает под пеленой тумана.

Сначала мы слегка раскачиваемся, но уже через несколько взмахов Ашен обретает уверенность. Я крепко держусь за него ногами, а он сжимает мои бедра, пока мы парим в густом тумане. Это наш собственный волшебный мир, где есть только белые клубы пара и ритмичный звук его крыльев. Чем выше мы поднимаемся, тем тоньше становится пелена, и воздух светлеет.

И вот мы вырываемся из тумана.

Мы зависаем над плотным облачным покровом, колышущимся волнами, поверхность которого вздымается от взмахов крыльев Ашена. Туман простирается до самого горизонта, где заходящее солнце окрашивает его в приглушенные желтые и розовые тона. Над нами — синее небо, темнеющее по мере удаления от солнечного света. Первые звезды уже мерцают в далеком индиго.

— Ты видел небо здесь раньше? — шепчу я, пока мы медленно вращаемся, осматривая море облаков.

— Лишь однажды, — говорит Ашен, зачесывая мокрый локон за мое ухо. Он смотрит не вокруг — его взгляд скользит по моим чертам, будто запоминая каждую деталь, прежде чем остановиться на моих губах. — Когда был в доме на утесах. В ночь перед возвращением в Сэнфорд. Было поздно, но я не мог уснуть. Смотрел в стеклянный потолок, пытаясь убедить себя не возвращаться. Ветер гнал тучи по стеклу. Но внезапно они расступились, и я увидел звезды — всего на мгновение. Затем туман снова сомкнулся, и я ушел в Сэнфорд.

— Ашен из Дома Урбигу. Неужели божественное вмешательство заставило тебя вернуться? — дразню я, убирая одну руку с его шеи, чтобы провести пальцами по его щеке.

— Нет, вампирша. Я уже давно решил. Просто перестал сопротивляться.

Мы долго смотрим друг другу в глаза. Красные кольца исчезли. Пламя в его зрачках ярче, с алыми проблесками среди черного огня. Он знает, как тяжело жить во тьме и отпускать ее. Не так давно я чувствовала то же самое. Когда я была одинока — я была в безопасности. Но не смогла удержаться от риска ради него. И он не смог удержаться ради меня.

— Я люблю тебя, Ашен, — говорю я, проводя пальцами по его губам, подбородку, шее, между ключицами, вдоль края его парной метки. — Все твои самые яркие звезды. Всю твою самую глубокую тьму. Я люблю все это.

Его дыхание прерывается, когда мои пальцы скользят ниже, вдоль мускулов пресса, через мягкие завитки волос на лобке к твердому члену. Его крылья вздрагивают, когда я обхватываю его и провожу головкой по своим влажным губам, кружа вокруг клитора.

— Постарайся не уронить нас, Жнец, — говорю я между поцелуями в его грудь.

Я направляю его член к своему входу и медленно опускаюсь на него со стоном. Он заполняет меня, и я наслаждаюсь этим чувством, вздыхая от удовольствия. Он придерживает меня одной рукой за спину, другой сжимая мою попку.

— То есть... вот так? — его крылья складываются, и мы падаем на несколько метров, пока я визжу и смеюсь. Они снова раскрываются, поднимая нас над туманом.

— Беру слова назад, это было потрясающе, — говорю я, запыхавшись от адреналина и теплых поцелуев, которые он оставляет на моей шее.

Я приподнимаюсь и снова опускаюсь, принимая его всю длину, пока он взмахивает крыльями, поднимая нас выше. Ашен слегка покусывает мою кожу, и я чувствую его желание на краях метки — безмолвный, нежный вопрос. Я подношу запястье к губам, кусаю и протягиваю ему. Он жадно приникает к ране, его глубокий вздох согревает мои вены.

Я целую его метку, затем вонзаю клыки в золотую татуировку. Его дыхание замирает. Глубокий стон удовольствия разносится в его груди. Сладковато-пряный вкус его крови растекается по языку, согревая изнутри. Я продолжаю пить, двигаясь на нем, наслаждение нарастает с каждым глотком. Наша связь усиливает каждое ощущение. Каждое трение клитора, каждое сжатие вокруг его члена, каждое прикосновение — словно сама сила миров заключена в моей душе.

Я отодвигаюсь от метки, поднимаюсь выше, вонзаю клыки в плечо, двигаясь в ритме с ним, пока удовольствие не приближается к пику.

— Черт, вампирша, — шипит он, когда я делаю долгий глоток. — Я скоро не смогу сдерживаться.

— Тогда не сдерживайся, — шепчу я, ускоряя движения.

Ашен отпускает мое запястье, моя кровь окрашивает его губы. Он прижимает лоб к моему. Его стон — не просто звук нарастающего удовольствия. Это облегчение от воссоединения, от возможности держать то, что, как он думал, потерял навсегда.

Я прижимаюсь губами к его ране, когда мое тело сжимается вокруг него, подталкивая к кульминации.

— Ты близка? Готова? — его дыхание прерывисто. Я киваю, зажмуриваясь, когда нервы начинают гореть от приближающегося оргазма. — Тогда держись.

Его крылья смыкаются вокруг нас, и мы падаем. Их мягкая кожа скользит по моей спине, его кровь наполняет мои вены, и я разлетаюсь на части, вскрикивая от удовольствия, смешанного с адреналином. Я открываю глаза и вижу, как мы проваливаемся сквозь чистый воздух в туман. Его член пульсирует внутри, будто мое тело отчаянно пытается удержать его, и затем он кончает в меня с диким, ликующим ревом.

Оргазм еще сотрясает меня, когда Ашен останавливает падение мощными взмахами крыльев. Мы замираем в тумане, оба все еще во власти секса, страха и доверия. Мы просто остаемся там, восстанавливая дыхание, целуя кровь с губ друг друга.

Когда мое сердце наконец успокаивается, Ашен опускает нас в бассейн, его крылья погружаются в воду с шипящим паром.

— Мне нравятся крылья. Мы можем оставить их? — улыбаюсь я, когда он смахивает волосы с моего лица и целует меня от одной щеки к другой.

— Не знаю, честно говоря. Они появились... в приступе ярости. Не знаю, как они исчезают.

— Что ж, они могут остаться, — говорю я, зачерпывая воду и смывая кровь с его груди. Я хватаю его за плечи и приподнимаюсь. Его член дергается во мне, и я дразняще улыбаюсь: — Теперь, когда ты так запачкал меня в небе, думаю, ты должен трахнуть меня в этом бассейне, демон.

Его улыбка становится хищной. Он прижимает губы к моим и опускает нас в воду, пока ее поверхность не достигает наших подбородков.