Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

— Будет сделано, демон, — говорит она с сдержанной усмешкой. Кладет турмалиновую сферу на стол, берет Коула за руку и уводит с собой, на ходу крича «чао».

— Что за…

— Сайрус, — перебивает Ашен, передавая вторую записку своему заместителю. Тот сохраняет невозмутимое выражение, читая инструкции. — Заплати им любую сумму. Сколько бы они ни попросили. Понял?

— Так точно, сэр, — Сайрус разворачивается и выходит, не дав мне возможность задать вопрос.

Я поворачиваюсь к Ашену, сужая глаза, изучаю его непроницаемое лицо. Эмоции, которые я чувствую от него, тоже ничего не говорят. Лишь остаточная ярость и решимость выполнить задуманное.

— Нам нужно что-то покупать? У нас вообще есть деньги? Насколько дорого обходится воскрешение?

Ашен улыбается, кладет гудящий камень в сумку и перекидывает ремень через плечо. Берет мою руку, целует костяшки пальцев, сплетает наши пальцы и тянет к двери.

— Деньги — не проблема, но кое-что нужно из Мира Живых. И я хочу это немедленно.

— Какая неожиданность. Наглый демон требует чего-то.

Ашен отвечает хитрой ухмылкой.

— Мне из достоверных источников известно, что ты обожаешь мои требования.

— Да ну? И чьих это источников?

— Твоей киски.

Я фыркаю.

— Эта предательница... Ты появляешься со своим сексуально-мрачным демонским обаянием, крутыми татуировками и этим развратным языком — и она тут же выдает все мои секреты, — ухмылка Ашена растет, он притягивает меня к себе, обнимает за плечи, и мы идем. — Куда мы вообще направляемся?

— Увидишь.

— А что, если я не люблю сюрпризы?

— Жаль, моя вампирша, — говорит Ашен, целуя меня в висок. — Потому что они только начинаются.

ГЛАВА 13

Мы скользим по коридору, где все остальные комнаты теперь закрыты, по пути минуя нескольких солдат. Останавливаемся у высоких эбеновых дверей тронного зала — я узнаю его, проходила здесь с Эдией. Ашен распахивает их, и я впервые вхожу внутрь.

— Я хотел, чтобы ты увидела это пространство и решила, как сделать его своим, — говорит он, шагая в огромный зал.

Высокие узкие окна открывают вид на Бухту Душ, где горизонт черной воды скрыт под густым туманом. Сводчатые потолки взмывают на несколько этажей вверх, к наклонным световым фонарям, и зал наполнен мягким светом, хотя они и не пробивают облака. В центре — длинный стол из черного мрамора, окруженный такими же стульями с обивкой из черного бархата, все обращены к возвышению, где единственный трон взирает на зал.

— Что ж, драмы тут хоть отбавляй, — говорю я, медленно поворачиваясь, чтобы рассмотреть гобелены и картины на стенах, все в темных тонах с яркими всплесками красного, изображающие сцены бойни. Указываю на ближайший гобелен, кажется, один из восьми похожих. — Большие поклонники сажания на кол, я смотрю.

— Да. Я подумал, ты захочешь что-то изменить.

— Сжечь гобелены — для начала.

— Запомню, — говорит Ашен улыбаясь.

Я продолжаю путь к столу, проводя пальцем по безупречной глянцевой поверхности.

— И трон на возвышении мне тоже не нужен, — добавляю, разглядывая стулья, пытаясь представить Совет Царства Теней, сидящий вокруг этой безобидной каменной плиты. Воображаю Эмбер среди них — ее выражение наверняка было самодовольное и напыщенное после того, как она отправила меня на пытки к Галлу. Притворялся ли кто-то из них милосердным, обсуждая приговоры для бессмертных вроде меня? Или они отказались от истинного правосудия столетия назад? Наверное, ответы останутся лишь в моем воображении. Все, что знаю сейчас: я хочу иного. Не хочу притворяться, что у кого-то есть голос, даже если в итоге решать, какие души спасти, а какие забрать, придется мне. — Когда у нас будет новый Совет, я хочу сидеть с ними за столом.

Голос Ашена густ, как подогретый на солнце мед.

— Как пожелаешь, вампирша.

Я улыбаюсь про себя, направляясь к возвышению, Ашен следует за мной, как верная тень. Приближаюсь к высокому черному трону.

— Он не кричит «милосердие». Скорее просто... кричит, — говорю я, наклоняясь, чтобы понюхать один из полукруга маленьких голов, украшающих железный череп в центре высокой спинки. Отшатываюсь от затхлого запаха старой кожи. Осторожно трогаю ее пальцем — на удивление липкая. — Фу, Ашен, что за хрень.

— Ага... Эшкар питал слабость к маленьким головам и бальзамированию. Ты бы видела его, когда придумали выставки восковых фигур. Он был вне себя. Это единственный раз за последний век, когда он посещал Мир Живых.

— Прелестная история. И я не сяду на этот трон, Жнец. Иди к черту.

— Ты удивительно создание. Странно, что тебя это беспокоит, учитывая все остальное.

Я смотрю на демона хмурым взглядом. Ему удается сдержать улыбку, но глаза все равно светятся.

— Я, может, и люблю убивать людей, но пью их кровь, чтобы жить, Ашен. Я не срезаю с них лица и не делаю обивку. Это уже уровень Кожаного Лица или того парня из «Американской истории ужасов».

— Оливера Тредсона.

— Верно, — косо смотрю на него, а он поднимает руки, будто говорит: это не его идея — делать ткань из кожи. Возвращаюсь к уродливому трону и тычу в одну из маленьких голов с клочковатыми темными волосами. — В любом случае, я не сяду на липкий кожаный стул с короной из крошечных голов.

— Что ж, хорошо, что я предусмотрел такой вариант, — Ашен не сводит с меня глаз, свистит стражам. Чувствую, как его взгляд задерживается на моем лице, даже когда я отворачиваюсь, чтобы увидеть шестерых солдат, вкатывающих сооружение, покрытое черной бархатной тканью. Они поднимают что-то похожее на очень тяжелый стул с колесной платформы. Взгляд Ашена все еще прикован ко мне, когда стражи отступают, и он срывает покрывало с сюрприза.

Это трон из полированного лазурита, цвета морской глубины. Прожилки пирита сверкают внутри, как лучи солнца. Закругленные края подлокотников украшены золотыми волнами в точном оттенке моего знака, будто море, застывшее во времени. А над изогнутыми волнами, падающими с высокой спинки трона, — каменный скипетр, увенчанный золотым полумесяцем, обнимающим восьмиконечную звезду, обрамленную двумя знакомыми словами:

Sunu liiktisuma.

«Да будут они связаны».

Из моих легких вырывается тонкая струйка задержанного дыхания.

Он вычурный. Он роскошный. Но почему-то все равно... мой.

Мои пальцы скользят по волне, поднимающейся на краю подлокотника и падающей вниз по передней части стула золотыми каплями.

— Он потрясающий, — шепчу. Жар от взгляда Ашена согревает мое лицо. Чувствую, как его гордость пульсирует под моей кожей.

— Я не мог представить свою Лу на троне из павших душ, — говорит он. Когда я поднимаю взгляд, на мгновение теряюсь в его сдержанной улыбке. Взгляд Ашена опускается к моим щекам, и кожа нагревается румянцем. Он задерживается на моих губах, прежде чем снова встретиться с моими глазами.

— Это прекрасно. Спасибо, Ашен.

Он ничего не отвечает, лишь улыбается чуть шире и слегка склоняет голову.

Проверяю подушку из золотого бархата кончиком пальца. Она очень мягкая, можно сидеть часами. Тот же золотой материал вышит на спинке.

— А ты? — спрашиваю я.

— А я что?

— Где ты сядешь? Где твой трон?

— Я буду стоять. Рядом с тобой.

Я перевожу взгляд с пальца, все еще вдавливающего ткань, и встречаю настороженный взгляд Ашена, хмурясь.

Он подходит ближе, отводя мою руку от мягкого бархата.

— Я не стану подниматься со стула, чтобы встретить нападающего. Я уже буду на ногах, готовый убивать.

— Ну, это... сурово. Мило и обнадеживающе, но сурово.

Ашен подносит мою руку к губам и целует кончики пальцев. Его глаза горят. Голос низкий и тихий, когда он говорит:

— Мы оба знаем, что это Царство Теней. Мы должны быть готовы ко всему.

Мы смотрим друг на друга, не двигаясь. Правда его слов мне уже известна. Он снова целует мои пальцы.

Я перевожу внимание на стражников, ждущих в тени новых указаний. Киваю тому, кто, как я поняла, старше остальных.