Кетура и лорд Смерть (ЛП) - Левитт Мартина

Я обвела взглядом домик Томпсонов. Из всей обстановки здесь были только кровать да пара горшков, зато Гуди украсила окошко пучками свежей травы. Я вспомнила, как однажды пришла к ней, и она приветствовала меня с такой обходительностью, с какой королева встречает гостей в своем дворце. И теперь я позавидовала ей, ее соломенной постели, ее мужу, что сидел у этой постели, и ее сыну. Я стояла в тепле ее счастья и тепле ее очага и дрожала, вспоминая прикосновение ледяной ладони лорда Смерти. Смотрела на новорожденного, потому что его вид согревал меня, и хотела подержаться за его крошечные пальчики, но муж Гуди отвел мою руку в сторону и помотал головой. Бабушка хлопотала над Гуди и ничего не заметила.

Я открыла дверь, чтобы уйти. Муж Гуди проводил меня до порога.

— Спасибо, Кетура, за моего нового сына. Но прошу тебя — никогда больше не приходи в мой дом.

Я видела по его лицу, каких усилий ему стоило произнести эти слова.

— Я исполню вашу просьбу, сэр, — сказала я и ушла.

Карканье ночных ворон царапало мне душу, когда я поднималась по склону к лесу.

Дубы, растущие на опушке, казалось, делали манили меня своими длинными ветвями: «Иди сюда, — шептали они, — иди сюда!» Но я знала: стоит чуть углубиться в чащу, и там будут только мрачно-задумчивые сосны да высоченные вязы. Мертвые бурые иголки хрустели под моими ногами на лесной тропинке. Я боялась сойти с нее, помня коварство деревьев.

Может, повернуть обратно? С каждым шагом мне хотелось этого все сильнее. Но я сознавала: бегство меня не спасет.

Я остановилась. Там, в стороне от тропинки, в блике лунного света стоял великий олень, который едва не завел меня в королевство смерти.

— И за все эти долгие годы лорд Темсланд не смог тебя найти, — прошептала я. Олень стоял очень тихо; он не боялся меня, просто был настороже. — Ни один другой олень не смог спастись от нашего лорда, потому что он отменный охотник. Так почему же?…

Олень всегда жил под сенью этого леса. Он знал все его заветные тропинки, знал, где найти потаенный ручей с чистой водой. Когда наступала темная лесная ночь, он подымался и вел свое стадо к сочным свежим травам и питательным орехам. Он жил бок о бок со смертью и не тужил.

— Вот, значит, почему ты не попадаешься лорду Темсланду — лорд Смерть и с тобой заключил договор, — догадалась я. — Но почему?

— Потому, — раздался голос позади меня, — что он сказочно прекрасен. Как и ты.

Я обернулась и увидела лорда Смерть. Даже в темноте ночи я разглядела его глаза, взирающие на меня так, словно ему хотелось смотреть на меня вечно. На мгновение я перестала дышать, ожидая, что вот сейчас он схватит меня и увезет на своем черном коне. Но вместо этого он просто прислонился к дереву.

— Сэр, мы намереваемся убрать и отремонтировать деревню, чтобы чума до нас не добралась. — Я была как маленькая девочка, которой не терпится выложить новости. Пусть он заберет меня, но мои люди ему не достанутся. Не в этот раз.

— Вы намереваетесь? Я разве говорил, что это поможет? — В его голосе слышалась веселость.

— Нет… но я пришла к такому выводу… — пробормотала я.

— Этого будет недостаточно, ежели лорд Темсланд не запретит какие-либо сношения с Большим Городом, — резко сказал он. — Там чума уже началась. — Он пошевелился, чтобы удобнее опереться о ствол. — Итак, доскажи конец истории, Кетура. Девушка нашла свою великую любовь? Расскажи окончание, как обещала.

Я и думать забыла о конце моей истории — так много я размышляла о собственном конце. Так, надо что-то быстро придумать…

— Жила-была одна девушка…

— Ах, самый печальный из концов.

— …которая раскрыла тайну Смерти.

Должно быть, страх — отличный рассказчик, потому как я и понятия не имела, откуда ко мне пришли эти слова.

— Но это не конец, это начало, — сказал он.

— Это часть той же самой истории, сэр.

Он нахмурился.

— Какая-то она не очень правдоподобная по сравнению с первой. Но продолжай.

— Его тайна состояла в том, что… хотя он и был Смертью и находился по ту сторону всех желаний, все же было кое-что, чего он желал больше всего на свете. Его сердце томилось, и страдало, и пылало, как может томиться, страдать и пылать только сердце бессмертного существа.

Лорд Смерть застыл. И деревья вокруг него затихли, даже сам воздух, казалось, задержал дыхание. Я тоже замолчала на несколько мгновений, испугавшись и исполнившись благоговейного ужаса, поняв, что эта история так же правдива, как и предыдущая.

— Что же это было? Чего хотел лорд Смерть, о чем рыдало его сердце? — Я снова помолчала. — Он жаждал любви, он хотел иметь супругу, которая украсила бы его бесконечные пустые чертоги, утешила бы его сердце, разрывающееся от необходимости выполнять его печальный труд, плакала бы вместе с ним, видя, как он несет домой в руках мертвых малюток, приветствовала бы его с радостью, равной тому ужасу, с которым его встречают смертные. Больше всего на свете он жаждал иметь жену, на которую мог бы излить свою страсть…

— Прекрати! Не испытывай мое терпение, — сказал он холодно.

Но я не замолчала. Не могла.

— Но кто же полюбит такого? Какая девица захочет, чтобы ей придавили веки золотыми монетами и уложили на атласную подкладку гроба вместо брачной постели? Разве кто-нибудь пойдет на это добровольно? Потому что он хочет, чтобы это было сделано по доброй воле.

Тьма, клубящаяся под полами его плаща, рассеялась, на лицо его упал первый рассветный луч, и он теперь казался не более чем человеком. Великим и воинственным властителем, но — человеком, мужчиной. Я отвела взгляд, испугавшись, что разгневаю его, потому что, зачарованный моей историей, он предстал сейчас предо мной таким ранимым, таким уязвимым.

— И он продолжал делать свою бесконечную работу, — говорила я, — без сочувствия, без жалости, без отдыха, ибо впустить эти чувства в свое сердце означало бы открыть его одиночеству и тоске. Этого он вынести не мог.

— Есть те, кто приходит добровольно, — тихо сказал он, словно боясь, как бы собственный голос не разрушил очарование моей истории.

— Были те, кто приходил добровольно, — проговорила я, словно не слыша его, — но не из любви, а из скорби, из страданий, из недостатка понимания. Такие люди были ему не нужны. Вот он и ждал, ничего не ожидая, воображал то, чего не мог вообразить, исполнял свою ужасную работу и жил лишь мгновениями, которые сплетались в вечность, зная, что его ожидание напрасно.

Я замолчала. Солнце почти взошло, но Смерть ведь не боится света дня.

— А дальше? — спросил он.

Я ничего не ответила.

— Дальше! — потребовал он.

— И поскольку девушка раскрыла его тайну, она попросила его: «Подари мне этот день, и завтра я доскажу свою историю».

На последний словах я закрыла глаза, ощущая как его гневный взгляд промораживает меня до мозга костей. Я слышала, как участилось его ледяное дыхание. Ждала его нетерпеливого прикосновения, боялась, что вот сейчас он унесет меня в глубину безмолвного и вечно мрачного леса, откуда нет возврата.

Но так и не дождалась.

Я открыла глаза.

— За окончание этой истории я готов заплатить одним днем, — промолвил он. — Приходи вечером. Да не опаздывай!

Я поплелась домой, в свою уютную постель, и, страшась тьмы за опущенными веками, уснула с открытыми глазами.

Глава седьмая,

повествующая о приглашении в покои Джона Темсланда, по каковой причине она настоятельно рекомендуется в качестве назидания вышеупомянутым юным девам

Чума. Такова была моя первая мысль тотчас после пробуждения. Второй моей мыслью было воспоминание о прикосновении лорда Смерти прошлым вечером. Я до сих пор ощущала его пальцы под подбородком, близко-близко к губам, на которых замерзло мое дыхание.

Я вскочила с кровати и, задохнувшись, тут же опустилась обратно. А потом вспомнила свое обещание опять явиться к лорду Смерти сегодня вечером.