Черный Волк, Белый Ворон (СИ) - Стинг Ксения

Он поднял ладонь, прикасаясь к шее и ключице, раздвигая ворот рубахи. Несколько пуговиц с треском оторвались, освобождая из плена части скрывающегося тела. Незнакомец прильнул к коже языком, и Веда завыла, стараясь оттолкнуть его, но он был на редкость сильным и тяжёлым, и её худые руки не могли с ним справиться.

Отвращение и ужас звоном бились в ушах, и девушка не придумала ничего лучше, как вцепиться парню в руку зубами, освобождая свой рот.

— Дрянь! — зашипел незнакомец, но Веда успела выкрикнуть чужое имя до того, как ее с силой ударили по щеке.

Она позвала Влада, громко, отчаянно, сама не понимая, почему именно его, а не просто помощь, почему не закричала, так бы больше людей среагировала. Но сейчас она уже не думала, от удара голова влетела в дерево, перед глазами начали плавать темные пятна. Имя Белого Ворона эхом разлетелось по лесу, вспугнуло дремлющих на ветках птиц. Но он не явился, а Веда ждала, что он выскочит из темных кустов и поможет ей, спасет. Как хотел спасти от лешего и волкодлака, хотя тогда и опасности то не было. А сейчас она была.

Девушка зарыдала, даже не чувствуя чужих рук, онемевшей, потерявшей чувствительность кожей. Проклинала себя, что обидела Влада своей резкостью, он не виноват, что стал Вороном. Он сам сказал, что не хотел этого. Но Веда все равно наорала на него.

Ей уже не было страшно, она уже смирилась, понимала, что сделать ничего не сможет, не сможет вырваться. Лучше бы она сидела дома…

Тяжесть, с которой на нее наваливался незнакомец резко пропала, и Веда услышала глухой удар чего-то тяжелого о плотную землю. Разлепила плотно сжатые глаза и увидела, как Влад в мокрой рубашке и все с тем же венком на голове наступает на отползающего парня. Он пытается подняться на ноги, но Охотник не дает ему, обрушивает на него несколько ударов, которых достаточно для того, чтобы обычный человек потерял сознание.

Владислав несколько секунд смотрит на лежащего у его ног парня, сжимает кулаки, словно хочет ударить еще раз. Его плечи тяжело опускаются и поднимаются, из-за сбитого дыхания. Он бежал сюда, точно бежала.

Ноги не держат Ведеславу, и она сползает вниз, рыдая уже свою прижатую ко рту руку. Тихо скулит, боясь, что кто-то услышит эти жалкие звуки. И он слышит, разворачиваясь и миг оказываясь рядом.

— Тише, тише. Он сделал тебе больно, Веда? Сделал больно? — Руки Влада большие и теплые, кожа огрубевшая из-за упражнений с мечом. Он стирает ее слезы, заправляет волосы за уши, чтобы не мешались. Девушка трясет головой, пытаясь сказать, что она в порядке, но краснеющий синяк на скуле говорит об обратном. Охотник выдыхает сквозь зубы, обеспокоенное лицо становится яростным. Влад хочет подняться на ноги и убить того, кто тронул Ведеславу.

— Ты пришел, — тихо выдыхает она, своим шепотом отвлекая Охотника от мыслей о расправе.

Он возвращает взгляд к ее лицу, к заплаканным, еще более ярким из-за этого глазам. Слышал, что рыдать она начала еще до того, как полностью скрылась в темном лесу. Значит, причина не в тронувшем ее выродке.

— Конечно, я пришел. Как я мог не прийти, когда услышал твой крик? — Он хмурит брови, продолжая держать лицо девушки в своих руках. — Ты моя травница, Веда. И я никогда никому не позволю тебя обидеть, слышишь меня? Никому, даже другим Воронам.

Ведеслава замирает, напрягаясь всем телом. Старается осознать, что именно сказал сейчас Влад. Пообещал, что защитит даже от своих братьев. Она не уверена, что он сможет сделать это, но отчего-то его словам хочется верить. Молодой Ворон и одинокая Травница. Им стоит держаться вместе. Подумав немного, кивает, и плечи Влада заметно расслабляются. Он улыбается, и Веда тоже улыбается, немного вымучено, но все же.

— Прости меня, — шепчет она, и парню приходится наклониться ниже, чтобы разобрать ее слова. — У меня есть свои причины не любить Воронов, это так, но у меня нет причин не любить тебя. Ты другой, пусть и Ворон, — Влад хмыкает, и девушка продолжает. — Я продолжаю жить прошлым, это моя вина. И ты спас меня, хотя я обидела тебя. Спасибо, Влад.

Впервые парень услышал свое имя от травницы спокойным голосом без злобы или иронии. Стало даже теплее на душе. Он кивнул, помогая ей подняться на ноги. Девичья рубашка мокрая, местами рваная из-за острой коры, части пуговиц не хватает. На лице Влада вновь возвращается та гримаса ярости и отвращения, когда он смотрит на одежду девушки. Он, не раздумывая, снимает свою рубашку. Она тоже влажная от капель воды на его теле, но все же лучше, чем то, что сейчас надето на Веду.

Молча протягивает ей и сразу отворачивается. Слышит благодарность, которую шепчет девушка, позади ткань со скрипом трется о влажное тело. Ведеслава зло шипит, когда волосы цепляются за запутанные волосы, хочет попросить о помощи, но понимает, что раздета, и продолжает бороться сама. Наконец-то она надевает рубашку Влада, и парень поворачивается. Она короче, чем та, что подарил девушке Василий, доходит до середины бедер, но ткань намного приятнее, даже снимать не хочется.

— Так немного лучше, идем, — улыбается парень и пропускает травницу вперед, загораживая ей вид на обидчика с разбитым лицом. — Не знаю, как ты, но я голоден, — объявляет Влад, и Веда согласно кивает. Груша, которую она съела днем, не уталила ее жажду горячей и вкусной пищи.

Они быстро вышли к костру, но подходить не стали, оставаясь в тени. Охотник рассказывал, что хмель то не такой и дурной, если пить его в меру, да и на вкус ничего. Говорил про жар костра и танцы, даже упомянул, что девушка хорошо танцует. Он все болтал и болтал, а Веда слушала, иногда просто кивала, иногда отвечала или что-то спрашивала. Ее венок так и продолжал лежать на пшеничных волосах парня, и она поведала, что вплела туда несколько трав, которые используют в оберегах.

За короткими разговорами они добрались до корчмы. Веда пошла переодеваться, а Влад остался внизу, прося Василия приготовить еды. Хозяин с непонятной для него охотой кивнул и даже поинтересовался, хорошо ли чувствует себя травница, беспокоясь, что вид у нее бледноват. Когда Охотник ответил, что девушка просто замерзла, мужик кивнул и сказал, что жаркое в комнату принесете, чтобы грелась девочка.

Влад поблагодарил, оставляя оплату на столе, и ушел.

Василий принесет все сюда. Добрый дядька, — охотник зашел в комнату травницы после ее дозволения. Застал ее за расчесыванием волос. Веда быстро орудовала белым гребнем, на вид костяным, откидывала назад гладкие пряди и принималась за запутанные у лица. Закончив, постаралась разглядеть свой синяк в мутном, грязном зеркале, в котором и глаз то на лице не различить. Чертыхнулась несколько раз, понимая, что мазь придется наносить вслепую, а она даже не знала, насколько там все плохо. Заметила наконец-то Влада, разглядывающего всё ту же паутину в углу, но теперь там появился паук, заворачивающий свою очередную жертву в плотный белый кокон.

— Помоги мне, — Ведеслава протянула парню банку и, подумав, добавила, — пожалуйста.

— Открыть? — оторвался охотник от паука, покрутил баночку в руках и с легкостью выдернул пробку.

Девушка скептически оглядела его геройский вид.

— Намазать, — указала она пальцем на свою щеку, — мне не видно.

Влад кивнул и поднялся на ноги. Оценивающе рассмотрел синяк, потрогал пальцем. Горячий, хотя остальная кожа прохладная. Осторожно нанес мазь, проверяя, чтобы ничего не пропустить.

— Может, мне вернуться и добить его? Здесь точно никто против не будет, — поинтересовался охотник.

— Я тогда тоже пойду, кинжалом его проткну, — кивнула Веда, и Влад даже удивился, что она ответила, да еще с юмором.

Вскоре Василий принес ужин, улыбаясь Ведеславе. Сказал, что принес ей сбитень, и наказал выпить все до последней капли, чтобы тело согрелось. Травница улыбнулась и пообещала все выполнить. И хозяин корчмы удалился. Они поели, и очень вкусно поели. Посуду оставили за дверью, как попросил Василий, и Влад ушел к себе, через пять минут вернулся, поблагодарил за отвар, и вновь ушел, но уже на всю ночь.