В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

Я рыдала, когда почувствовала его тяжелую руку на своем плече. Он ничего больше так и не сказал, да и что было говорить? Мы не прощались, когда он уезжал.

Я все больше болела, ничего здесь не происходило, и казалось, что я и не жила больше, а возможно, так оно и было на самом деле. Я не могла уйти из этого мира, только глядя на мою дочь, так я хотела отомстить своей матери, за то, что мы так и не узнали друг друга, и она жила где-то и не тужили, а может, и тужила, только мне о том ничего не известно.

Наступила весна. Бурно распускалась природа. Мне стало значительно лучше. Я знала, что татары не давали князю Дмитрию больше покоя. Это стало для него возмездием настоящим.

За тщеславие князя мы заплатили невероятную цену, и ничего кроме тревог и бед, готовых на нас обрушиться, так и не получили. Раненный зверь – татарская орда, околевать не собирался, скорее, наоборот, этот лютый зверь готов был сначала сожрать всех победителей.

Однажды я заметила, когда взглянула на озерную гладь, какой безобразной и старой стала. И странно прекрасная женщина возникла на лесном берегу, и стала говорить о любви и покое. Но я боялась, что там, в Ирии, мой молодой и прекрасный муж не узнает меня, и слезы брызнули из глаз.

Мне надо было доживать свой век, я надеялась на то, что это будет длиться недолго, а там, где мы снова встретимся, я отведаю молодильного яблока и снова стану прежней, такой, какой полюбил меня когда-то мой князь. И это все обязательно сбудется, недаром же мы любили и страдали, и пережили столько всего.

Часть:21 Ада На пепелище страсти

ВСТУПЛЕНИЕ

Век 14 приближался к финалу. Отгремела Куликовская битва, ослабившая Русь и заставившая жить в постоянном страхе, на смену отрубленной головы Змея выросли три новых. Рассчитывать на милость новых ханов князю Дмитрию не приходилось. Его жизнь, вероятно, и была сохранена, потому что он должен был видеть дело рук своих.

Около него жила в то время дочь того, кто стал князем только на один день и героически погиб, в то время, когда ему удалось спастись.

Но это были времена, когда живые завидовали мертвым.

Глава 1 Дочь князя Михаила

Так уж вышло, что все мои бабки и прабабки, по-разному, но были связанны с княжескими родами. А первая и вовсе была королевой, правда начиналось все для нее с плена, но ведь смогла очаровать короля-победителя. Хотя кто его знает, что правда в той истории, а что только вымысел. Но каждая из нас обязана была рассказать свою историю, которую дописывали потом дочери наши, потому что человек ни в какие времена не мог дописать свою историю сам, если он не уходил из жизни по собственной воле, конечно. Было и такое. И только в таком случае можно было знать день своего ухода. Но я думаю, что это большая глупость, жизнь так непредсказуема и прекрасна, что расставаться с ней раньше срока не только грешно, но и глупо. Лично я, вероятно такого никогда не соберусь сделать.

Но та самая королева не позволила не только нашему роду прерваться в глубокой древности, но и княжеский род укрепила, потому что оттуда пришел на земли наши внук несчастного князя Гостомысла, успевшего всех своих сыновей еще до своего ухода потерять.

Так все начиналось, а потом по-разному бывало, кто-то соглашался на роль наложницы, кто-то за воеводу замуж выходил. А некоторые кроме князей ни о ком и не мечтали, и у них часто все получалось, тогда мы снова поднимались к звездам.

Но я знаю точно, что мало кому из них выпадала большая и пылкая любовь. И только моя матушка так любила своего мужа, что об этом можно было говорить отдельно. Но вероятно, ее история, связанная с недавними событиями, и оказалась самой печальной. Наверное, надо начать мой рассказ значительно раньше.

Мой дед недаром был назван Гордым. Он первым отвернулся от татар, и ему как-то удавалось не соприкасаться с ними. Конечно, послы их появлялись и у нас, но они все время набеги совершали на соседние княжества, вероятно, не желая с этим князем связываться. Но в его времена были многие иные несчастья, уже одно то, что у него так и не осталось наследника, и не откуда было нового Рюрика ждать, разве не беда это? Да и сам он внезапно помер во время какой-то чумы, все оставив на произвол судьбы.

Что ему оставалось? Признать наследником сына младшего брата, Ивана, которого бог не обидел. Хотя им должен был стать Михаил, все говорили всегда, что он был более достоин стола, чем князь Дмитрий. И он был мужем его дочери. Но князь так не поступил, его сменил слабый и безрассудный князь Дмитрий, которому хотелось бороться с татарами, не имея ни силы, ни воли, ни дружины достойной.

Во время сражения на поле Куликовом погибли лучшие с отцом моим вместе. Но каково было оставаться в живых, это всем над предстояло еще узнать.

Мой отец во время битвы той облачился в княжеские одежды и принял главный удар на себя, а Дмитрий сражался в одеянии обычного ратника. Матушка никогда не могла простить брату этого поступка и гибели отца. Но любя ее беззаветно, и гордясь своим отцом, я должна была оставаться в Москве, с этим князем.

Но и отцу представилась возможность отличиться, и при его героической натуре, думаю, что это был его звездный час, только звезда его слишком кратко сияла, и быстро погасла.

В тот момент каждый из них получил то, что хотел больше всего. Матушка так любила отца, что она не замечала его честолюбия и храбрости, желания всегда оставаться в центре сражения. Даже если при этом ему грозит верная гибель. Она не могла взглянуть на Дмитрия спокойно, считая его врагом своим лютым. А мне дядюшка не то, чтобы нравился, но я понимала его и сочувствовала ему. Он все время оставался не на своем месте, и очень хотел сделать чужое место своим. Он никогда не был силен и тверд, и это приносило так много бед всем нам. И отец, и Дмитрий Боброк – его любимый воеводы – все толкали его в пропасть, и он шел к ней.

Глава 2 После битвы

Мы часто сталкивались с князем Дмитрием. И хотя тогда я была совсем ребенком, но я многое видела, а что-то начала понимать. И наталкиваясь на холод и злобу матери он всегда мог рассчитывать на мою тайную поддержку. Благодаря ему мой отец стал настоящим героем, почти античным богом, а на его бедную голову столько всего тогда свалилось. И он умел это ценить, как ни странно, было такое сознавать.

Я помню тот день, когда завершилась страшная битва. Стояла такая теплая, такая красивая осень. Первое, что я узнала, так это то, что отец погиб, и уже похоронен, и у него так и оставался княжеский плащ, а князь пришел домой в одеянии воина простого. Я бы больше удивилась, если бы сказали, что он остался жив. Матушка в отчаянии схватила меня и решила, что мы должны уехать из Москвы, хотя я не хотела этого. но что оставалось делать малому ребенку, я была в ее власти.

Из Москвы мы уезжали в нашу Кострому – вечное прибежище для многих беглянок с незапамятных времен.

Я была ребенком тогда, но чувствовала себя несчастной. Но она была хорошей матерью, мне не за что было ее упрекнуть тогда. Это была глушь страшная, наверное, для нее это было настоящим укрытием, но мне все время снилась наша Москва.

Но вскоре я убедилась, что ей не может быть нигде хорошо. Она жила в каком-то ей одной доступном мире. Она слишком много сделала для того, чтобы мне хотелось рваться от нее прочь. В Москве творилась страшная неразбериха.

Все, что я помню в Костроме, только несколько ярких вспышек радости, когда приезжал к нам князь Дмитрий. В первый раз, я, забыв обо всем, бросилась к нему в объятия. Его улыбка и ласковые слова были лучшей наградой за то, что я пережила в то время. Но мама не собиралась даже прислушиваться к нему. Она только кричала и обвиняла меня, было горько и стыдно. Я обижалась и за отца, потому что ему вряд ли понравилось бы это. Он не нуждался в такой защите наверняка и поступил так, как ему тогда хотелось. Но объяснить ей это было невозможно.