Вера Окишева - Заветное желание
— Я тоже, только иногда любовь умирает быстрее, чем заканчивается жизнь, — не унимался любимый, обижая меня своим недоверием.
— Моя любовь не умрет никогда! — уверенно произнесла, твердо глядя в его красивые и такие печальные глаза.
— Моя тоже. А раз так, то нам поможет только чудо…
— Помню, — прошептала, глядя в черные глаза, — ты сказал, что нам поможет только чудо. И для этого чуда ты собираешься меня убить?
— Нет, я подарю тебе жизнь, — Минас все сильнее сжимал мои ладони, не замечая, что делает мне больно.
Я даже не поморщилась, продолжая выяснять правду.
— Тебе нужна моя душа.
— Да, только твоя. Ты моя звездочка, и никто мне больше не нужен. Я сплету наши души вместе. Мы никогда больше не расстанемся, я обыграю вечность. У меня получится, только нужно, чтобы ты не сомневалась во мне. Ты должна быть со мной до конца, Аулерия. Не предавай меня, прошу! Ты мне нужна, любовь моя, — с жаром шептал Минас и прижимал мои ладони к своим губам, оставляя на каждом пальчике нежный поцелуй.
Кожу слегка покалывало там, где касался любимый губами. В этот миг хотелось просто уснуть, уснуть, забыв о письме. Зачем я вообще о нем узнала? Даже если Минас хочет меня убить, я прожила бы счастливо в неведение свои последние секунды жизни. Только Артемид мог омрачить нашу радость с любимым.
— Аулерия, — снова подняла взгляд, попав в ловушку магнетических черных глаз, утопая в теплой нежности.
Я терялась в раздумьях. Конечно, я могу поверить Артемиду и всю жизнь потом сомневаться, а вдруг ошиблась, и жалеть о несбывшейся любви. А захочу ли я тогда жить без него, без любимого? Поверить Минасу и, может быть, погибнуть? Погибнуть, но еще хоть чуть-чуть побыть с ним, любить его, ловить на себе его обожающие взгляды. Наверное, я выбрала бы второе. Рискнула бы всем. Все равно без Минаса я как неживая. А так есть шанс. Всегда есть шанс в последнюю секунду загадать заветное желание.
Сердце сдалось первым, потом с новой силой хлынули слезы, и я, вырвав руки из горячих ладоней Минаса, порывисто обняла его за шею, понимая, что никогда не могла и не смогу отказать от него. Даже если это погубит весь мир…
— Любимая, — сама поразилась, как обрадовалась облегчению, с которым прозвучал чуть слышный шепот Минаса.
Он крепко меня прижал к себе, стягивая с кровати на пол, не переставал целовать меня в волосы, успевая вставлять ласковые слова, благодаря меня, что не сдалась.
Зажмурившись, тихо всхлипнула, боясь хоть на секунду разжать объятия. Так отчетливо для себя поняла, что не хочу возвращаться в тот мир, где нет моего любимого. Не хотела снова быть лишь тенью, на которую все смотрят не иначе, как с жалостью.
Посидев так еще немного, я, наконец, стала успокаиваться. Минас отстранился и, обхватив ладонями мое лицо, поцеловал. Сначала осторожно, но потом все больше распаляясь. От страсти у меня голова закружилась так, что невольно пришлось схватиться руками за плечи любимого, чтобы не потерять себя в пучине обрушившихся на меня чувств. Страх, сомнения и боль смывались, уходя прочь. Сердце вновь забилось быстрее от щемящего счастья и любви, которые его переполняли.
Остановились мы из-за того, что закончился воздух. Тяжело дыша, я не могла насмотреться на самого красивого мужчину, которого когда-либо видела в своей жизни.
— Господин, вино для госпожи и фрукты, куда поставить? — вдруг рядом раздался услужливый голос Земера.
Минас скривился как от зубной боли, но быстро исправился и, улыбнувшись, обратился ко мне:
— Ты еще не передумала по поводу брачной ночи?
Вспыхнув от смущения, я зашипела на любимого:
— Обязательно при всех-то?
Земер замер и удивленно воззрился на меня. Минас тоже сначала опешил, потом чуть кашлянув, нерешительно переглянулся с советником. По лицу блондина что-либо понять было невозможно, но их явно что-то насторожило в моих словах. Поразмыслить над этим не успела. Обернувшись ко мне, любимый вновь расцвел озорной улыбкой и ответил:
— Обязательно, чего стесняться? Ты красавица, я тоже неотразим.
— Да причем тут это? — возмутилась я, недовольно сверля Минаса взглядом.
— Аулерия, все будет хорошо. Я же обещал тебе. Тебе вино оставить или унести?
Земер, ожидая, смотрел на меня, а мне так ужасно пить захотелось, что не смогла удержаться и кивнула головой.
Поднос опустился на пол рядом с Минасом, и Земер наконец покинул нас, не переставая оборачиваться и кидая таинственные взгляды. Меня одолело нестерпимое желание запустить в него чем-нибудь тяжелым, чтобы косоглазие у него навсегда появилось! Шпик противный.
— А это правда, что Земер всегда со мной был все эти восемнадцать лет? — уж очень мне хотелось знать, правду говорил мне тогда блондин или соврал.
— Ну, не всегда, он присматривал за тобой, чтобы я не потерял тебя.
— А тебя не смущает, что он постоянно облизывается на меня? — съязвить у меня получилось само собой, даже сама не ожидала такого от себя.
— Ты сладкая, но он не прикоснется к тебе, обещаю.
— Минас, — вдруг осознала, насколько правдивы были слова Артемида. Темные пьют нашу кровь! — А моя душа много прибавит тебе сил?
— Аулерия, — осуждающе и устало произнес Любимый, протягивая мне наполненный бокал. Забрала его и тут же взвизгнула. Минас ловко поймал меня за талию, и, разворачивая к себе спиной, усадил меня между вытянутыми длинными ногами. Я чуть не разлила вино! Любимый придвинул тарелку с фруктами ближе, чтобы я смогла до них легко дотянуться.
— Звездочка, как ты думаешь, зачем ребята, дружившие со мной все годы обучения, решили распять меня на темном алтаре?
— Зачем? — приготовилась услышать утаенную от меня правду.
— Развеяв мою душу, все, кто был в той пентаграмме, получили бы частицу моей силы. Этого, поверь, было бы достаточно, чтобы они стали высшими магами. Даже догадываюсь, как Артемид повысил свой резерв за такой короткий срок. Так же и светлая душа увеличивает темный резерв.
— Он всегда был сильным магом! — не согласилась я, защищая друга.
— Любимая моя, ты даже не представляешь, насколько не права. Он всегда был слабым, слабее Тодеуса. Единственное в чем он преуспел — это в манипулировании людьми, незаметно для них самих же.
— Не может быть, — пораженно прошептала, не веря в лицемерие друга.
Это как-то не укладывалось в образ Артемида, он всегда был внимательным к другим, пытаясь помочь и поддержать.
— Может, — сказал, как отрезал, Минас и пригубил из своего бокала.
Я вспомнила, что хотела пить, и повторила за любимым. Вкус вина мне понравился, оно хоть и было крепким, но приятным и густым, оставляя после себя знакомое послевкусие, только никак не могла вспомнить, какое вино оно мне напоминает. Но точно, я такое уже где-то пила.
