Вера Окишева - Заветное желание
— Да почему нет? — взорвался Минас.
Опустив меня на кровать, сам потянулся к шнурку, который я не заметила, так как он был из такой же ткани, что и балдахин. Дернув за него, любимый обернулся к двери, в которую тут же постучали.
— Войди, — приказал властным голосом Минас.
— Вызывали, Властелин, — низко кланяясь, в комнату вошел слуга, одетый в черную униформу с серым воротником-стойкой.
От удивления рот у меня непроизвольно открылся: вот это скорость. А я-то тут столько времени провозилась, выискивая, как вызвать прислугу!
— Да, Властительница пожелала обновить гардероб, и чтобы про обувь не забыли, — то, как Минас разговаривал с посторонними, пугало холодностью и надменностью.
Это не мой вечно веселый балагур. Он словно надевал на себя маску Темного Властелина, меняясь на глазах.
— Слушаюсь, — отозвался мужчина, даже не подняв головы, все так же склонившись в поклоне.
— Свободен, — и мы снова остались одни.
— Все? — спросил у меня, снова улыбаясь, Минас.
— Нет, — улыбнулась в ответ, продолжая мучить любимого. — Хочу есть.
— И выпить для храбрости? — разгадал мой маневр Минас.
Пораженно уставилась на него, не веря, что он понял мои душевные метания. Кивнула головой, продолжая улыбаться. Улыбка как приклеилась, болезненно сводя скулы.
Потянувшись снова к шнурку, Минас вдруг замер и передумал вызывать прислугу.
— Сам схожу, а ты не усни. Все равно разбужу.
Мне тоже стало стыдно дергать мужчину, который и так только что покинул нас. И довольная подумала, какой же Минас у меня заботливый. Хоть и разговаривает с прислугой холодно, а все лишний раз не дергает.
И вот в такой мечтательно — романтический момент я заметила его. Письмо! Оно висело около штор, чуть прячась за ними. Не задумываясь ни секунды, подбежала и схватила еле видимое, а точнее сказать, видимое только мне письмо. Вернувшись к кровати, села и нажала на печать — две птицы — знак семьи Артемида.
Письмо раскрылось, создавая вокруг меня полог. Я словно оказалась в непроницаемом мыльном пузыре, причем не одна, а с голографическим изображением самого Артемида, и он быстро заговорил:
— Аулерия, я очень рад, что ты еще жива! Я очень испугался, когда узнал о твоем исчезновении.
В этот момент я отвлеклась на Земера, который пытался пробиться ко мне сквозь полог, но у него это не получалось. Он злился, пугая своими длинными клыками и ярко светящимися голубыми глазами.
— Но Тодеус сообщил, что видел тебя, и что ты сейчас находишься на Черной Цитадели. Я все не мог понять причину, по которой ты так срочно сорвалась туда. И знаешь, я вдруг понял, очень четко понял, что ты тогда сделала и почему столько лет никого к себе не подпускала. Ты ведь его ждала. Я прав? — ревность и боль резали мои расшатанные нервы. Я всегда знала, что он любил и продолжает любить меня, но упорствовала, отказывая ему и прочим ухажерам. Я ведь, честно, верила и не прекращала ждать.
Земер неожиданно оставил попытки пробиться ко мне и бросился прочь из комнаты, догадываюсь, к кому он спешит.
— Я кое-что нашел в архивах библиотеки. Это очень древний ритуал темных. Помнишь, как я всегда ненавидел темных и постоянно просил тебя одуматься на счет Минаса. Но ты не слушала никого, только его. А у меня был повод. Я сам видел, как один темный выпил душу моей старшей сестрички. Аулерия, тебя ожидает то же самое, — мое сердце заледенело, болезненно сжимаясь. — Темные не благородные, как ты считаешь. Они на нас не нападают только по одной причине: мы для них еда и материал для ритуалов. Наши светлые души увеличивают их магический потенциал. А сладкая кровь — эликсир, продлевающий жизнь. Я понимаю, что ты не поверишь, но прошу, прочти ритуал, который ты начала.
И из голограммы ко мне на колени упал свернутый вдвое листок. Дрожащими руками я развернула его. Только строчки размывались от набежавших слез. Я не могла поверить, что Артемид прав, но когда, сморгнув, я сумела прочитать, кровь застыла у меня в венах, а волосы от ужаса зашевелились на затылке.
“Ритуал “Заветное Желание” гласило название. А дальше шло его описание, где жирными буквами выделялись особо важные моменты, такие как невинность, любовь, добровольное самопожертвование.
Тут же вспомнились его слова:
— Ради исполнения заветного желания, ты должна быть готова заплатить очень высокую цену.
— Цену? А у меня совершенно нет денег.
— Это не деньги, это нечто большее…
Большее, намного большее. Теперь я стала понимать значение мимолетно брошенных фраз Минаса.
Только как же не хочется верить, что я для него просто материал для ритуала. Неужели все слова были ложью? Хотя нет. Не ложь — а правильно поданная правда. Он любил меня, как нечто очень ценное, как падающую звезду!
— Поверь, ты станешь для меня звездочкой.
Нежный и такой ласковый шепот разрывал мое сердце на части. Кем надо быть, чтобы такое свершить?
— Аулерия! — вдруг ворвался в спальню Минас, за его спиной семенил Земер.
Глядя сквозь слезы в такие любимые глаза, я не могла поверить в его вероломство. Но предательство было очевидным.
Минас подошел вплотную к пологу и взмахнул рукой, развеяв магию Артемида. Я не произнесла ни звука, опустошенная горем, наблюдала за моим жестоким возлюбленным. Он встал на колени возле меня, осторожно взял мои ледяные руки в свои горячие ладони.
— Любимая, — позвал Минас, а я покачала головой.
Только не это слово, только не оно. Темный не должен произносить его, он потерял на это право. Только сказать все это у меня не было сил. Горло сдавили рыдания, сдерживать которые я больше не могла.
Как же унизительно чувствовать себя всего лишь вещью, особенным ингредиентом.
— Аулерия, прошу, не предавай меня. Умоляю, любимая, — продолжал взывать ко мне Минас, а я медленно умирала от боли.
Не предавать? Да кто кого тут предал? Что-то подобное я уже наблюдала. Конечно, на корабле!
— Тодеус, я помню все клятвы, что мы давали друг другу. Одна гласит, что ты никогда не предашь меня!
— Ты сам меня предал, сам! Я верил тебе, а ты! Ты бросил меня одного! Как ты мог? Я же так верил тебе.
— Как ты мог? Я же так тебе верила? Зачем, Минас? Неужели только ради этого? — горько прозвучали мои слова.
Я отдала ему листок, который продолжала держать в руках. Минас даже не посмотрел на него, лист просто ярко вспыхнул и осыпался пеплом мне на колени.
— Любимая, верь мне, прошу, — умолял Минас, снова беря мои руки. — Я все сделаю, чтобы мы никогда не расставались. Слышишь? Никогда. Ты же загадала желание, и оно обязательно сбудется.
