Жена хозяина трущоб (СИ) - Семенова Лика

— Вы, правда, не ведете меня в полицию? Пожалуйста, не надо полиции.

Он нервно выдохнул, вернулся и взял меня за руку:

— Пошли.

Глава 19

Незнакомец провел меня в другой конец парковки, остановился у утопленной в нише широкой матовой двери лифта, в которой виднелось мутное зеленое отражение моего халата. По-прежнему цепко держал меня за руку. Я озиралась вокруг, четко осознавая, что это не трущобы. Не Кампанила. Догадка напрашивалась только одна, и от этой мысли все в груди сжималось. Неужели «та» сторона? Та самая? Здесь все было другим. Даже воздух.

Мы вошли в кабину лифта. Стояли напротив друг друга. Подъемник едва слышно загудел. Я вздрогнула, когда лифт тронулся, и неосознанно коснулась стены. Кажется, мы поехали вверх, и внутри все съежилось. Я знала, что такое лифт, но ни разу в жизни в нем не ездила… Наконец, опустила руку. Я смотрела немного в сторону, в большое натертое до блеска зеркало, в котором спиной отражался мой провожатый. Широкие плечи, идеально сидящая короткая серая куртка. Чуть взъерошенные пепельные волосы, под которыми поблескивала неоново-синим полоса какого-то передатчика. Я была рада, что не видела собственного отражения. Должно быть, оно ужасно… Я не имела права даже стоять рядом с этим лощеным мужчиной.

Незнакомец молчал. И я молчала. Лишь разглядывала его украдкой. Только теперь заметила, что его правая рука под курткой была зажата в какую-то конструкцию из тонких белых направляющих и полупрозрачных пластин со светящимися точками датчиков. Шина или какой-то фиксатор… Что у него с рукой? Перелом?

Я смотрела на его длинные нервные пальцы с продолговатыми полированными ногтями. И невольно вспоминала другие руки… руки, которые еще сегодня касались меня. Я невольно стиснула зубы. Меня прошибло паникой. На что я надеюсь? Мне дадут воды. Может, позволят умыться. А что дальше? Куда дальше? Этот человек прав: когда я выйду отсюда — в таком виде дойду лишь до первого патруля.

Лифт замедлил скорость, плавно остановился. Незнакомец вышел в ярко освещенный коридор, велел следовать за ним. Я старалась не отставать, перебирала ногами. Невольно озиралась, приходя в трепет от открывшегося пространства, обилия света. Смотрела на роскошную лепнину, расписные стены, статуи львов из белого мрамора. Я любила рассматривать электронные реплики альбомов Старого мира. С большими цветными фотографиями. Этот коридор напоминал древние дворцовые галереи Флоренции. Или Венеции…

Я замедлила шаг, стараясь рассмотреть хоть немного. Повернулась направо, и вовсе остановилась. Это было огромное панорамное окно, за которым открывался ярко освещенный ночной город. Море огней… От страха высоты будто сковало льдом, я отшатнулась, но вытянула руку, подошла, коснулась кончиками пальцев толстого холодного стекла.

— Мэри!

Видно ли отсюда Кампанилу? Из этого окна? И что там теперь происходит? О тетке Мариките я не жалела — она оправдается, Марко не станет ее винить. Но Джинни… Что будет, если в чем-то обвинят Джинни?

— Мэри!

Перед глазами мелькнула кошмарная сцена, где Сильвия с воем корчилась на полу. Я нервно закрыла лицо ладонями.

— Мэри… — Мой провожатый оказался совсем рядом, схватил за руку, повыше локтя, тряхнул: — Ты оглохла? Почему не откликаешься? Нечего здесь стоять.

Я извинилась, опустила голову. Теперь ни на что не отвлекалась — смотрела на его лакированные туфли. Мы вошли в дверь, у входа встретил опрятный пожилой мужчина в синем пиджаке с серебристой эмблемой на лацкане:

— С возвращением, сэр.

Мой спутник кивнул:

— Вы свободны, Мэйсон. Идите отдыхать, час поздний.

Тот почтительно склонил голову:

— Доброй ночи, сэр. Мадам очень обеспокоена… Ждет вас в большой гостиной.

— Я не удивлен.

Казалось, новость «сэра» не обрадовала. Он, наконец, отпустил мою руку, пошел вперед. Я увидела просторный светлый холл с высоченным потолком. Обилие стекла и света. Впереди виднелась полукруглая колоннада. Мадам… Его жена? И эта мысль вдруг неприятно царапнула.

— Сальвар… Мой мальчик. Я уже все знаю. Как твоя рука? Как же так? Ты слишком легкомысленно относишься к своему здоровью.

Этот голос можно было бы слушать бесконечно. Удивительный, мелодичный и в то же время глубокий. Очаровывающий. Я не видела эту женщину, ее скрывала белая колонна, но она обязана быть необыкновенной красавицей.

И, значит, Сальвар… В трущобах я не знала никого с таким именем. Сальвар… Оно очень подходило ему. Холодное, надменное и, почему-то, какое-то серебристое. Как блеск металла. Мне так представилось.

Он кивнул:

— Здравствуй, Гертруда. Разве Алисия оставила пробелы в твоей осведомленности? Почему ты не ложишься? Уже поздно.

Гертруда вышла из-за колонны, поцеловала Сальвара в щеку, и я буквально открыла рот. Она оказалась значительно старше, чем можно было бы предположить по дивному голосу. Намного старше тетки Марикиты. Наверняка годилась в бабушки, но… назвать эту потрясающую даму бабушкой просто не повернется язык. Правильные черты лица, короткая, почти мальчишеская задорная стрижка на снежно-белых волосах, деликатно подкрашенные, тонкие губы, идеальные брови над живыми синими глазами. На ней было длинное кремовое платье простого кроя и неброские украшения.

Она тепло улыбнулась, глядя на Сальвара:

— Ну, зачем ты так? Мы обе за тебя очень переживаем — потому что любим. Ты у нас один. Я хотела дождаться тебя. Чтобы убедиться, что все в порядке. — Она аккуратно отвела полу его куртки: — Сильно болит?

Сальвар отмахнулся:

— Пустяки.

— Приказать накрыть тебе ужин?

— Я поужинал в клубе. Не беспокойся и ложись отдыхать. Кажется, вы завтра с утра собирались в Рофус.

Гертруда кивнула:

— Да, Алисия старается, чтобы я не скучала. Как скажешь, дорогой. — Вдруг она повернула голову и посмотрела прямо на меня. Вновь улыбнулась, и ее необыкновенные глаза приветливо засияли. — Ты не предупредил, что пришел не один. Представишь свою гостью?

Гертруда хотела подойти ко мне, но Сальвар преградил дорогу:

— Тетя, не сейчас. Я все объясню тебе завтра. И уверяю — тебе не о чем докладывать Алисии. Я помогаю этой девушке по просьбе Найджела. Так вышло.

Та не спорила:

— Конечно, дорогой. Разве я имею право тебя в чем-то упрекать. Ты и сам знаешь, что все дело в доверии.

Он кивнул:

— Я рад, что ты меня поняла, Гертруда. Доброй ночи.

Она снова поцеловала его в щеку:

— Доброй ночи, мой мальчик.

Сальвар какое-то время стоял на месте, слушая, как затихают шаги Гертруды. Наконец, повернулся:

— Иди за мной.

Я сглотнула. Посеменила по полированному камню, думая о том, что надо было бы разуться, чтобы что-нибудь ненароком не запачкать. Мы обогнули колоннаду, миновали полутемный коридор. Сальвар распахнул одну из дверей, за которой тут же зажегся свет:

— Заходи.

Я шагнула, мельком огляделась. Просторная комната с панорамным окном, за которым виднелся город. Консольный столик, два мягких кресла. Сальвар набрал на пульте команду, и оконное стекло затянулось бежевым. Опустился в кресло, жестом указал мне на второе. Я устроилась на самом краешке, съежилась. Комкала в кулаке его испачканный платок.

Он, не отрываясь, смотрел на меня:

— А теперь я хочу услышать правду. Кто ты такая… Мэри?

Глава 20

Я сидела, ни жива, ни мертва. Молчала. Понимала только одно: никогда не скажу правду. Что угодно, только не правду. Я опустила голову, смотрела на собственные туфли. И будто опомнилась.

Кольцо! Он не должен видеть обручальное кольцо — это лишние вопросы.

Я с мольбой посмотрела в лицо Сальвара:

— Можно мне… глотнуть воды? Простите…

Он с готовностью кивнул:

— Да, я забыл.

Поднялся, отошел куда-то вглубь комнаты, и я услышала звон стекла, и шум упругой струи сифона. Пока Сальвар не вернулся, я стащила с пальца кольцо и спрятала за туго завязанный поясок халата. Стало чуть-чуть легче.