Пульс (ЛП) - Карман Патрик

Белые фургоны были легко распознаваемыми внешне, но зловеще тихими из-за того, что они были электрическими. Однажды такой чуть было не убил Лиз, когда она оказалась перед ним, потому что глазела в планшет возле своего дома. Фургон обогнул её, но переехал планшет. Четыре часа спустя планшет сам восстановился, «пересобрался». Это самая удивительная функция в планшетах. Они могут не только менять свой размер, но и регенерироваться. Сломанный планшет заживляет себя как порезанный палец. Ястреб, как всегда, дал этому заумное объяснение: «Это простой вопрос биомеханики и технологии конвергенции. Чего непонятного-то?»

Лиз вцепилась в версию Фейт о том, что белый фургон приехал за семьёй Ноа слишком быстро, и у парня просто не было времени попрощаться. Любое другое объяснение разбивало ей сердце. И она искренне верила, что так оно и было, потому что своими глазами видела это несколько раз. Сначала ей казался ужасным тот факт, что друзья уезжали, не попрощавшись, даже не отправив сообщение с планшета. Так было два раза, пока мать Лиз не успокоила её.

— Так всегда и происходит, Лиззи. Можно много размышлять о том, чтобы уйти или остаться, но когда решение принято и семья переезжает, планшет выключается. И через несколько минут их увозят. Это довольно волнительно. Но они не уходят на тот свет, а всего лишь переезжают. Помни это.

Лиз ухватилась за этот важнейший кусок информации. По этой причине она могла бы покинуть старый мир: ведь Ноа сейчас живёт в Западном Штате и ждёт её. Да и не только Ноа. Все, кто уехал, наслаждались жизнью и постоянно об этом рассказывали. У них тоже есть планшеты, но подключённые к сети 12G — сети, доступа к которой нет у тех, кто живёт во внешнем мире. Лиз даже фантазировала, что Ноа посылает ей сигналы, пытаясь найти и ожидая её приезда, как будто от этого зависит его жизнь.

Она смотрела, как её подруга проводит время с этим козлом Уэйдом Квинном, и задавалась вопросом, как скоро сердце Фейт будет также разбито. Как долго Фейт будет помнить о нём, если он переедет в один из штатов? Как долго он ещё продержится здесь? Лиз лучше кого бы то ни было знала, что недолго. Однажды Уэйд поедет на Игры в Западный Штат и больше не вернётся. Это было предсказуемо. На какие отношения надеется её подруга с парнем такого типа? С ним можно рассчитывать только на очень короткий роман, ничего серьёзного.

По крайней мере, когда Уэйд Квинн исчезнет и сердце Фейт будет разбито на осколки, Лиз снова сможет держать подругу за руку. Но пока она пообещала себе, что не будет давать Фейт столько же теплоты, сколько раньше. Она будет сильной, менее навязчивой. А затем игра перевернётся. И тогда уже Лиз протянет Фейт руку помощи. Или нет.

Лиз надела резинку на запястье и, обвязав ею большой и указательный палец, начала перебирать ею на четыре или пять дюймов по пальцам, чувствуя, как материал врезается в кожу ладони со стороны запястья. Стоило ей отпустить с одной стороны, как резинка щёлкнула, и Лиз вздрогнула от острой боли. Сейчас она была счастлива ощутить эту боль, с сожалением осознавая, что ничего больше она не чувствует. Лиз села на тротуар у торгового центра, уставившись на пустое здание, и гадала, что с ней будет дальше.

Ответ не заставил себя долго ждать.

Планшет завибрировал, и Лиз достала его из сумки, касаясь прекрасного жидкокристаллического экрана. Пришло сообщение от матери: «Возвращайся домой. Нам нужно поговорить».

Экран снова потух. Лиз потёрла пальцем по поверхности раза четыре или пять, но ничего не произошло. Насторожившись, но не растерявшись, она вертела им в руках, пытаясь включить.

— Пора прекращать ронять эту штуку, — пробормотала она. Но затем, перевернув его и увидев своё тусклое отражение на экране, она поняла. Он не сломан. Он отключён. Насовсем.

Она долго думала, что же могло такого произойти, что этот свет в её жизни угас.

— Похоже, завтра мы в школе не увидимся.

Лиз подскочила от неожиданно раздавшегося голоса, который она узнала не сразу. Её окутала ночь, и уличные фонари давно перестали работать, из-за чего было трудно сказать, кто это сейчас медленно направлялся к ней.

— Дилан? Дилан Гилмор? Это ты?

— Собственной персоной, — откликнулся он, остановившись примерно в пяти шагах от неё и шаря по карманам своих джинсов. — Планшет сдох, да?

Лиз невольно взглянула на свой планшет, неожиданно ощутив его бесполезность. Почему он всё ещё в её руке? В отличие от Ястреба и большинства других людей, она возненавидела свой планшет с самого начала. Тот факт, что кто-то его контролировал настолько, что мог даже выключить полностью, когда захочет, глубоко возмутил её. Хоть его стеклянный экран и был чем-то похож на гладкую кожу Ноа, Лиз просто не могла больше смотреть на него. Повернувшись к пустому зданию Старого Адмиралтейства, Лиз бросила свой планшет как томагавк. Тот ударился о каменную стену и упал на мостовую; поцарапанный, но целый.

— Если хочешь его разбить, надо постараться, иначе он не сломается, — сказал Дилан.

— Поверь, мне не нужна помощь в этом деле.

Лиз, которая ломала свой планшет много раз на протяжении многих лет, не нуждалась в советах незнакомца о том, как это сделать. Она дошла до планшета, подняла его и начала бить им об стену. Вскоре, когда на белой окрашенной стене Адмиралтейства стали появляться кровавые пятна от ударов, она услышала треск. Лиз бросила планшет на асфальт и начала скакать по нему.

— Кажется, хватит, — произнёс Дилан, делая осторожный шаг ближе к ней. Она не отреагировала, продолжая бить ногой по планшету снова и снова. И только когда он коснулся её плеча, Лиз хлопнула парня по руке и остановилась.

— Зачем ты здесь? — прокричала она. — Оставь меня в покое!

Дилан отступил, видя, как Лиз превращается в уличного пса, готового укусить кого угодно.

— Уже холодно. Я шёл мимо и по пути встретил тебя. Ты выглядела немного потерянной, вот и всё.

— Враньё.

Дилан начал отступать назад по мере приближения Лиз.

— Какое твоё дело вообще? Ты просто держался в стороне ото всех, весь из себя такой тихий и загадочный. А потом якобы спонтанно завёл разговор, когда узнал, что мои родители решили уехать? Жутковато как-то.

— Прости, не хотел расстраивать.

Лиз подождала пару секунд, чтобы убедиться, что Дилан не собирается сказать что-то ещё, и, когда он продолжал молчать, решила, что он не стоит её времени.

— Мне пора, — ответила Лиз. — Приятно было познакомиться.

— Даже не попрощаешься с Фейт и Ястребом?

Лиз разозлилась. Ей показалось, что её обвиняют в том, что она бросает друзей. И кто? Тот, кто не имеет ни малейшего права вмешиваться в её жизнь!

— Ты меня не знаешь! И их! Ты ничего не знаешь о нас! Отвали!

Дилан провёл рукой по чёрным волосам и опустил взгляд на свои кеды — две привычки, которые вроде как помогают ему найтись со словами, когда он не знает, что делать.

— Если хочешь, я напишу им. Мне не сложно.

Лиз остановилась, но не повернулась. Будет ли она такой же бессердечной, как многие её друзья, уехавшие, не сказав ни слова? Ястреба она едва знала. Ему сообщать не обязательно. Но вот Фейт — другое дело. Они прошли через многое вместе.

— У самого такое было, — сказал Дилан. — И не раз. Я знаю, как трудно подобрать правильные слова.

Предложение было заманчивым, но Лиз едва знала Дилана Гилмора. Она пробыла в Олд-Парк-Хилл всего несколько недель и услышала от него за это время максимум пару фраз. Это как-то неправильно — отправлять сообщение через того, кому она не доверяет. А если он всё испортит? И вообще, это слишком личное. Лиз хотела передать друзьям, что любит их, что будет скучать и ужасно не хочет расставаться. Она не может говорить такие вещи парню, которого почти не знает.

— Если увидишь их, передай, что я буду ждать их и надеюсь, что они меня не забудут. Скажи им, что мне жаль. Это не мой выбор.

Дилан сделал небольшую паузу, чтобы дать ей время подумать ещё.