Юлия Колесникова - Солнце бессонных
Главное что меня радовало, было мало людей слушающих гадости Оливье.
Я слышала, как хлопнула дверь, но поток Бет не возможно было прервать. Калеб очень неожиданно появился передо мной и тут же исчез в доме. Я от нетерпения поскорее его обнять, уже ломала голову, как отделаться от Бет. Шелковистые ледяные губы коснулись моей кожи на скуле в насмешливом поцелуе, и в следующий миг я была свободна. Когда я обернулась, Калеба не было рядом. Он играл со мной!
Я встала с трубкой спиной к стене, ожидая следующего его движения, и вообще перестала слушать Бет.
Неожиданно трубка из моих рук исчезла и Калеб замер вплотную передо мной с телефоном. Глаза его насмешливо сияли. Как и кожа, восхитительно белая, ароматная, и запретно-притягательная.
— Прости Бет, она поговорит с тобой завтра.
Я даже не нашла в себе сил разозлиться на него, так как он смотрел на меня искрящимися глазми. Его бровь изогнулась.
— Ничего не скажешь?
Вместо ответа я медленно пустилась в обход Калеба, стараясь изобразить такую же насмешливую улыбку, как и он. Мои руки прошлись по его руке, и спине. Но Калеб не позволил мне ступить и двух шагов. Я неожиданно стояла прижатой к стене спиной, как и раньше, а он нарочито медленно наклонялся ко мне. Поцелуй вышел легким и дразнящим, тепло его губ, отличающееся от тепла простого человека, казалось, обжигало, но только первый миг.
Он отстранился, удивленно склонил голову набок и, слегка усмехнувшись, объявил:
— Здесь Дрю. С чего бы это он пришел к тебе в такое позднее время?
В следующий момент раздался звонок. Кинув на Калеба раздраженный взгляд, я помчалась открывать, но он был там раньше меня. Теперь, когда все уже знали, что мы встречаемся, он на каждом углу спешил сообщить о своих правах на меня. Можно подумать меня просто на куски разрывали жаждущие моего внимания кавалеры. Но его ревность мне льстила.
— Можно с тобой поговорить?
Когда я открыла дверь, на пороге стоял Дрю, промокший и жалкий, заметно, что пришедший ко мне пешком. Я не успела ничего ответить, как из-за косяка перевесился Калеб.
Глаза Дрю похолодели, но я заметила, как он тут же взял себя в руки и постарался улыбнуться Калебу. Я опешила от такого поворота событий. Калеб тоже нахмурился. Что ему не нравиться теперь? Дрю всего лишь слабый больной парень.
— Конечно. Может, хочешь чаю, ты весь промок?
Пропустив Калеба вперед, я взглядом попросила его быть вежливым, он ответил мне угрюмым взглядом, но далее мне было бы грех на него жаловаться.
Усадив Дрю у камина, я послала Калеба сделать чай. Он ответил мне насмешливым взглядом, но было на его лице еще какое-то чувство, которого я раньше не видела. Если ранее Калеб ревновал меня как бы в шутку, неожиданно это чувство в Калебе приобрело для меня реальные черты. Он ревнует к Дрю? Поверить в такое было сложно. Ну, я понимаю к Бреду, но к Дрю!
Дрю долго мялся, мешал сахар в чае, пока наконец не решился что-то сказать.
— Я пришел извиниться за сестру. Не знаю, что с ней происходит. Она тоже. Возможно, она еще любит Калеба… — Дрю стрельнул глазами в Калеба, стоявшего недалеко, опершись на полку камина, и я была готова поклясться, что в его глазах засветилось ехидство.
— Это не любовь! — резко отрезал Калеб. Я была склонна согласиться с ним. Оливье терпеть не могла, если что-то не получалось так, как хотела она. Впрочем, Дрю может быть это неизвестно, но в отличие от сестры он не столь настойчив и напорист.
— Не знаю. Просто мне неловко. Надеюсь, мы с тобой все равно друзья?
Сколько было неприкрытой надежды в глоссе Дрю. Но я медлила с ответом. Дрю так и не извинился, что разболтал тогда все на моем дне рождения, и умчался, словно ему нанесли кровную обиду.
— Все будет зависеть от тебя — неуверенно отозвалась я, но прежде посмотрела на Калеба.
Он еще не продолжительное время посидел с нами. Но я видела, как Калеб терял терпение, да и мне компания Дрю сегодня была не особо приятна.
Я понимала, что нужно предложить Дрю отвезти его домой, только я не могла. Не хотелось тратить на него еще время, которое у меня оставалось, чтобы побыть с Калебом. Воскресенье уже так близко маячило над горизонтом, и я не готова была к его приходу.
Только двери за Дрю закрылись, Калеб мрачно оглядев меня, изрек:
— Держись подальше от Дрю.
Я надулась. Неужели Калеб считает меня глупой?
— Думаешь, он опасен? Или что отобьет меня у тебя?
Незаметным движением, похожим на скольжение тени, Калеб оказался рядом и заключил меня в объятие, тяжелые и почти удушливые. Сначала он посмотрел на меня пронзительным взглядом, а потом его голова опустилась к моему лбу.
— Держись подальше от Дрю, — неслышно пробормотал он, повторяя сказанное раньше. — И не отдаляйся от меня.
Я шевельнулась в его объятиях, для того, чтобы проверить силу его рук, сковавших меня. Он покорно отпустил меня, и руки бессильно упали вдоль тела, при этом так и остался стоять, все еще слишком интимно близко ко мне. Я вновь вернулась к нему, не желая видеть даже такого маленького расстояния между нами.
— Это всего лишь ревность, — прошептала я.
— Я никогда не ревную, — неуверенно отозвался он, и его губы прошлись вдоль моей шеи. Я задрожала, и он вместе со мной.
— Нет, ревную, — тяжело вздохнул он, сдаваясь. — Не могу представить что когда-нибудь, кто-то также как я будет держать тебя за это прекрасное лицо и целовать твои губы. Ты ведь моя. Кто сможет это изменить, если даже я не в силах?
Я болезненно вздохнула, подавляя слезы. Он так отчаянно меня любил, но все равно мог представить, что сможет когда-нибудь отдать меня другому, если того потребую я. Еще никому так не признавались в любви.
С вечера среды вплоть до субботы нам больше не удавалось побыть вдвоем. И у него и у меня появлялись странные неотложные дела. Нам удавалось вырывать время то здесь, то там, чтобы просто обнявшись посидеть несколько минут. Вечера мы провели время с моими родителями и Гремом. Их нельзя было назвать скучными, но его скорый отъезд отравлял каждую минуту проведенную не вместе.
Когда настала суббота, мы просто отставили все и закрылись в моей комнате.
Калеб взял меня на руки. Он держал меня так просто, будто я вовсе не имела веса. Его пальцы сильно и нежно сжимали мою талию, и я чувствовала холод его мужских рук, таких надежных и уверенных. С каждым днем я все чаще чувствовала нетерпеливое покачивание детей в животе, но когда случались такие мгновение, когда Калеб оказывался рядом, они нежно трепетали, и я наслаждалась несвойственным мне теплым чувством по отношению к детям. Рядом с Калебом я даже забывала о страхе перед родами.
