Виктор Ерофеев - МАРКИЗ ДЕ САД, САДИЗМ И XX ВЕК
Обзор книги Виктор Ерофеев - МАРКИЗ ДЕ САД, САДИЗМ И XX ВЕК
Виктор Ерофеев
МАРКИЗ ДЕ САД, САДИЗМ И XX ВЕК 1. "ДОРОГОЙ ПОКОЙНИК" ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫКаждая культура имеет своих "дорогих покойников". Почести, которые им воздаются, существенным образом свидетельствуют о ее характере, родословной и намекают на ее будущность. Среди "дорогих покойников" западной культуры XX века оказался между иными маркиз де Сад.
Современник Великой французской революции, Сад представляет интерес как писатель, философствующие герои которого, являясь откровенными и проницательными оппонентами гуманистического мировоззрения, опираются на определенные идеи европейского просветительства.
Созданный воображением просветителей гражданин "царства разума" проповедовал философию "естественного права", допускавшую произвольные интерпретации. Философия просветительства -- при всех заслугах, которые она имеет перед человечеством,-- страдала, как известно, ограниченностью из-за своего механистического и метафизического характера; она обладала убогой антропологией и весьма примитивными представлениями о человеческой природе.
Конечно, Сад остается детищем своего века, и его философская лексика, отразившая влияние механистического материализма, не может не показаться ныне бедной. Причины склонности индивида к насилию и жестокости нашли у Сада объяснение, не поднимающееся над уровнем философских знаний Просвещения, однако самая логика развития порочных страстей отображена Садом с редкой художественной убедительностью. Сад предвосхитил интерес западной культуры XX века к проблеме сексуальности, показав в своих произведениях значение сексуального инстинкта и зафиксировав различные формы его проявления, тем самым в какой-то степени наметив проблематику Крафта-Эбинга и Фрейда.
Маркиз де Сад не напрашивался в герои. Напротив, в своем завещании он "льстил себя надеждой", антигеростратовой, если можно так выразиться, что память о нем не сохранится в умах людей. Напрасная надежда! Его имя стало нарицательным еще в наполеоновскую эпоху. Характер же его славы оказался таков, что сын маркиза поспешил после смерти отца поскорее сжечь большое количество его неопубликованных рукописей, "противных закону и морали". Однако после целого века анафем и проклятий, обрушившихся на голову маркиза (что, кстати сказать, не помешало таким писателям, как Бодлер, Флобер или Мопассан, высоко оценить литературный талант Сада), начался период "переоценки" (любопытно отметить, что по времени он совпал с периодом всеобщей "переоценки ценностей" и распространением ницшеанских идей в Европе), который открыл в 1908 году Г. Аполлинер, подготовивший книгу избранных отрывков из произведений Сада и предпославший ей предисловие, в котором, в частности, писал о нем следующее: "Кажется, настал час, когда эти мысли, которые созрели в густой атмосфере библиотечной преисподней, и этот человек, который, по всей видимости, ни в грош не ставился в течение всего XIX века, будут доминировать в веке XX".
Пророчеству Аполлинера суждено было в известной степени сбыться. На прилавках книжных магазинов Парижа произведения Сада, вышедшие в дешевых карманных изданиях, выложены на привилегированных местах. Таким почетом не пользуется, пожалуй, ни один другой писатель XVIII века. Сад -- новичок на широком книжном рынке. Первое действительно полное 15-томное собрание сочинений Сада вышло во Франции в середине 60-х годов нашего столетия. Французская цензура решила наконец снять запрет даже с самых "смелых" писаний маркиза, просуществовавший более полутора сот лет.
В целом можно сказать, что к настоящему времени маркиз де Сад на Западе полностью реабилитирован. На материале его творчества защищаются диссертации, пишутся монографии. В 1966 году в Эксе был проведен специальный трехдневный коллоквиум, посвященный творчеству писателя. Такие знатоки Сада, как М. Эн и Ж. Лели, посвятили жизни и деятельности маркиза долгие годы исследований. Книги Сада, а также работы о нем появились в различных странах мира.
У нас в стране Сада практически не знают, на его творчество наложен негласный запрет, его имя почти не встречается ни в философских, ни в литературных энциклопедиях; это -- табу. Существует лишь легенда о Саде как некоем эталоне насилия, отразившаяся, в частности, у Достоевского в "Бесах", где Ставрогин оценивается, среди прочего, в соответствии с этим эталоном. Давно настало время "заменить" легенду критическим исследованием.
2. ОТ ФИЛОСОФИИ НАСЛАЖДЕНИЯ К ФИЛОСОФИИ НАСИЛИЯ
В медицине нередко болезнь называется именем того, кто первым описал ее симптомы. Как обстояло дело с "садизмом"? Был ли маркиз де Сад всего лишь первоописателем этого жуткого феномена? Или -- иными словами -- был ли сам Сад садистом? На этот парадоксальный вопрос мы получили бы отрицательный ответ, основываясь на свидетельствах самого маркиза. Он решительно отрицал, что наделен преступной страстью к насилию. Однако Сад не делал тайны из того, что ему близка "философия наслаждения".
В письме доверенному лакею из Венсенского тюремного замка Сад писал с самой полной откровенностью о том, что ежели творец природы создал виноградную лозу и половые органы, "то будьте премного уверены в том, что он это сделал для нашего наслаждения". Сад отстаивает легитимный характер своего активного "гедонизма". "Да, я распутник и признаюсь в этом,-- пишет он своей жене; -- я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но я не преступник и не убийца..."
Так ли это на самом деле? Биографические данные, которыми располагают исследователи, в достаточной степени свидетельствуют о том, что Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад, родившийся в Париже 2 июня 1740 года в семье полковника легкой кавалерии и дипломата, одно время занимавшего пост французского посланника в России, в своей жизни убийства не совершал. Что же касается преступлений, то здесь дело обстоит несколько иначе. Женившись в мае 1763 года на дочери богатого президента Высшего податного суда, Сад уже в октябре попал в тюрьму за буйный дебош. Дебош не был случайностью. Еще в коллеже, а затем при наездах в Париж из армии за маркизом наблюдалась склонность к весьма легкомысленному поведению... По приказу Людовика XV Сад был выпущен на волю через месяц и отправился в Нормандию -- продолжать фривольную жизнь. В пасхальное (!) воскресенье 1768 года вспыхнул первый скандал, непосредственно связанный с пороком, который именуется ученым словом альгалагния. Маркиз заманил к себе в дом молодую нищенку, некую Розу Келлер, посулив ей место служанки, и выпорол ее плетьми, громогласно при этом крича. Розе каким-то образом удалось выпрыгнуть нагишом из окна на улицу и донести на маркиза в полицию. Сад попал за решетку, и лишь после того как он выплатил Розе Келлер весьма значительную сумму, он добился освобождения и отправился в свой родовой замок Ла-Кост на юге страны. В 1772 году при участии своего лакея маркиз устроил новый дебош, на этот раз в Марселе, где были и плети, и содомия, и какие-то сомнительные средства для возбуждения полового чувства, которыми Сад кормил девиц. Одна из них заявила в полиции, что ее собирались отравить и принудить к содомическому акту...
Франция XVIII века славилась фривольностью. Распутство богатых бездельников и бездельниц не знало меры. Еще во времена Регентства сам герцог Филипп Орлеанский подал им "знак", живя в связи с собственной дочерью. Французские законы, однако, отличались чрезвычайной строгостью. Так, любая форма содомии каралась смертной казнью. Марсельский суд постановил отрубить де Саду голову, а затем обезглавленное тело сжечь и пепел развеять по ветру. Сад бежал от приговора в Италию, захватив в путешествие миловидную сестру своей жены, Анну де Лонэ. Решение взять с собой Анну оказалось роковым. С тех пор могущественная президентша де Монтрэй, не простившая зятю того, что он обесчестил ее вторую дочь (да и всю семью вместе с ней), стала его заклятым врагом. Она добилась от короля Сардинии ареста маркиза, но тому удалось улизнуть из тюрьмы с помощью своей супруги, которая, несмотря на все распутство Сада, оставалась ему верна (лишь после революции она разошлась с мужем, чтобы закончить жизнь в стенах монастыря). В 1777 году в результате новой серии скандалов дебошир по ходатайству тещи опять оказался в тюрьме. Супруга старалась вызволить грешника, но на этот раз тщетно. Срок заключения установлен не был...
В тюремной башне Венсенского замка, куда был заключен маркиз, он взялся за перо. В 1782 году он создал философский "Диалог между священником и умирающим", свидетельствующий о неверии его автора в бессмертие души и загробную жизнь. Священник, пришедший к умирающему, под воздействием материалистических доводов последнего обращается в "Диалоге" в безбожника.
