Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
То есть, судя по тому, как он смотрел, как перешагивал на месте, как моргал инеевыми ресницами, прося поднести ему лакомство, от лепесточка единорог не отказался бы. Но брать его у Грина категорически не желал.
— Не хочешь — как хочешь, — мстительно изрек доктор и под печальным взглядом “голодающего” единорога сунул лепесток в рот и, чавкая от притворного удовольствия, сжевал.
— Развлекаетесь? — поинтересовалась я угрюмо.
— Работаю. И не нойте — радуйтесь. Слюна единорога — это не кровь, конечно, но тоже целебная субстанция. Избавляет от мелких шрамов, прыщей, морщин…
— У меня и до этого прыщей не было!
— А морщины уже появляются, — заметил с ехидцей Грин. — Оттого, что постоянно хмуритесь. Вот, возьмите, — он достал из другого кармана другой платок и протянул мне. — И это вам понадобится, — подал вслед за платком меленький деревянный гребень. — Зеркала нет, извините.
— У меня есть, — буркнула я.
Достала маленькое зеркальце в серебряной оправе и с опаской взглянула на свое отражение. Оказалось, все не так уж страшно: нужно было только поправить прическу.
— Давайте помогу, — доктор любезно вызвался подержать передо мной зеркало. — И прекратите смотреть на меня с такой злостью, будто это я вас облизал. Мы работаем с уникальным разумным существом, но разум у него не человеческий, так что нужно быть ко всему готовыми. А о слюне я сказал правду. Многие дамы готовы были бы платить немалые деньги за подобную процедуру.
— Угу, прям чувствую, как хорошею.
— Зря не верите, — Грин пожал плечами, и зеркальце сдвинулось. Пришлось дернуть доктора за рукав, чтобы настроить нормальный обзор. — Я выбрал из книг несколько интересных рецептов. Можно будет попробовать изготовить какой-нибудь омолаживающий крем или духи с приворотом… Для настоящих лекарств все равно нужна кровь или рог…
Он с сожалением вздохнул, и мне стало стыдно. Подумаешь, облизал меня волшебный конь. Тут человек лекарство от всех болезней хочет получить, а может — только крем от морщин и прыщей. Вот это на самом деле обидно.
— Кроме рецептов ничего больше не нашли? — поинтересовалась я почти дружелюбно.
— История, мифы… Но, думаю, лорд Эрентвилль позволит мне продолжить чтение в другой день. Возможно, что-нибудь еще отыщется.
— А зачем… зачем вы выставили из библиотеки леди Каролайн? — осмелилась полюбопытствовать я.
— Я не выставлял леди Каролайн, — снова передернул плечами доктор, но я уже подколола волосы шпильками, и зеркало можно было вообще убрать.
— Но вы же…
— Отправил погулять вас, Бет. Вы не высидели бы рядом со мной и получаса. Я не подумал об этом сразу, а то оставил бы вас в лечебнице, а попозже забрал. В следующий раз так и будем делать, если, конечно, вы не хотите продолжить общение с леди Каролайн. Ей вы, кажется, понравились… Обратите внимание, как ваш белогривый друг на нас смотрит, — Грин сменил тему, одновременно понизив голос. — Он начинает сердится. Вы ведь пришли к нему, и он это знает, а говорите со мной — с человеком, отобравшим у него последний лепесточек. Не будем его злить. Идите. Пожалейте его и пообещайте принести много вкусных цветов…
Просить себя я не заставила. Сыр в виде подписанных экзаменационных листов получен, нужно отрабатывать. Но и не будь его, я ни за что не отказалась бы от своего чуда.
Единорог, увидев, что я иду к нему, пошел навстречу, но приблизившись, не остановился напротив, а обошел по кругу и стал так, чтобы закрыть меня от Грина. Еще и фыркнул обиженно в сторону доктора.
— Ревнивец какой, — улыбнулась я, запуская пальцы в шелковистую гриву. — Значит, я, правда, нравлюсь тебе? Только не облизывай меня больше… Нравлюсь? Говорят, единороги дружат только с хорошими людьми…
Хотелось верить, что я, несмотря на все совершенные и в старой, и в новой жизни глупости, — все-таки хороший человек. И, прижимаясь щекой к теплой шерсти, слыша над ухом довольное сопение, я в это верила.
Ради этого и стремилась сюда.
Ради покоя, которого так недоставало в этом мире, воспоминаний без боли, радости без причин и ничем не подкрепленной, но вместе с тем непоколебимой уверенности, что все будет хорошо.
Абсолютно все. Всегда. Везде.
Ради этого можно было часами стоять, обнимая длинную гибкую шею, тереться носом о гладкую шерсть в том месте, где пульсировала под кожей живая жилка, гладить длинную гриву, плести и распускать тут же косички…
А вот какой смысл Грину наблюдать за всем этим со стороны?
Единорог недовольно тряхнул головой и негромко, но укоризненно заржал: видно, еще сердился на доктора и возмутился тем, что тот появился в моих мыслях.
“Не обижайся, — я ласково почесала дивное создание за ухом. — Ты все равно нравишься мне больше чем он. Но доктор тоже хороший. И обычно не ест цветочков”.
Недоверчивое фырканье стало мне ответом.
“Не ест, честно. А то, что я с ним говорила… Мы только у тебя и можем говорить нормально. В другом месте он меня, самое меньшее, раздражает. Но чаще я его просто боюсь. Я… чувствую так его магию. Странно, да? У меня неприятие целительской магии выше четвертого уровня, а он всегда… Из-за миссис Кингслей. Ты знаешь миссис Кингслей?”
Понятия не имею, что заставило меня задать этот вопрос. Не факт, что декан прорицателей бывала в посольстве.
Единорог аккуратно высвободился из моих объятий и, отшагнув назад, заглянул мне в глаза.
Стало понятно: знает. Хотя, быть может, ни разу не видел ее.
“Ты можешь ей помочь?” — спросила я с надеждой.
Он тряхнул головой и вновь приблизился, ткнувшись носом мне в плечо. Видимо, нет…
Силой его крови можно исцелить тело, но не вернуть потерявшуюся на переломе реальностей душу.
— О чем вы говорите? — тихо спросил Грин. — Вы ведь говорите с ним?
— Да. Так… о своем, девичьем, — соврала я, вдруг поняв, что и сейчас, когда ничто не мешает мне говорить с ним открыто, я не решусь признаться доктору, что даже волшебный эноре кэллапиа не сумеет помочь его пациентке.
— О девичьем? — усмехнулся мужчина. — Он же самец.
— Зато я — девушка.
Единорог фыркнул, но, видимо, согласился со мной в том, что не стоит лишать человека последней надежды. Позволил опять обнять себя и умиротворяюще задышал мне в затылок.
— Вы действительно ему нравитесь, — констатировал Грин.
— Я не ем его лепесточки.
— Это был не его лепесточек. Скорее, ваш. К слову, довольно приятный на вкус… Можно вопрос? Не о единороге?
— Спрашивайте.
— Наше с вами знакомство началось не очень удачно. У меня сложилось не совсем верное мнение о вас… Хочу понять, что вынудило вас тогда пойти на обман. Сейчас вы не производите впечатления заядлой мошенницы.
