Тереза Тур - Мой ректор военной академии 3
Он развернулся к построившимся аристократам, которых было почему-то трое.
— Миледи Вероника, вы их знаете и даже один раз спасли от голода…
Джулиана, которая уже забилась в уголок и что-то рисовала в альбоме, вскинулась, услышав что-то любопытное.
— Его величество посчитал, что голод и труд — два наиболее действенных средства, чтобы молодое поколение осознало — драться с друзьями нельзя, — улыбнулся девушке наследник. И добавил. — А миледи Вероника организовала нам ужин.
— И мне бы хотелось, — поспешила добавить я, — чтобы его величество никогда не узнал о порывах моего доброго сердца.
Молодые люди, включая Джулиану, рассмеялись. Фотограф, выглядевший совсем несчастным, нахмурился.
— Итак, дамы и… господа, позвольте вам представить моих друзей. Герцог Гирвас, Виконт Крайом и милорд Меграс. Граф Троубридж, к сожалению, отсутствует.
Я хмыкнула. Бедный граф всегда так хмурился, когда видел меня, что создавалось ощущение, что это я его зажимала в коридоре, а не он — меня.
— Какие у вас будут вопросы? — спросил наследник у Джулианы.
— Вы все — одногодки? — начала журналистка, у которой горели глаза.
Аристократы дружно склонили головы.
— И как вас воспитывали?
— Строго, — ответил наследник. — У его величества целая теория о том, как надо воспитывать наследника и его ближайшее окружение. И наказаний в этой системе гораздо больше, чем поощрений.
— И за что вас могут наказать?
— За драку между своими. За самовольную отлучку. За грубость к женщине, особенно если она ниже по социальному положению.
— А за что могут наградить?
— За хорошо выполненное задание, — разом ответили все.
— А как наградить тех, у кого есть все? — вдруг спросила Джулиана.
— Нам дают кусочек того, чего у нас никогда не было, — тихо и серьезно ответил Брэндон.
— И что же это?
— Свобода.
— Да все, что вы запланировали, снимать еще неделю! — дружно возмутились и Брэндон, и фотограф. Аристократы из ближайшего окружения принца молчали — должно быть, рабство у рептилоидов вспомнили. И тем не менее, судя по выражению на породистых физиономиях, были всецело на стороне наследника.
— Ваше высочество! А вы — быстренько, — стала уговаривать я. — Поверьте, мы в долгу не останемся! Пирожочков напечем! Блинчиков…
И получилось у меня так: льстиво-льстиво. Ну, чистый подхалимаж… Джулиана смотрела на меня удивленно. Наверное, в ее картине мира пирожками соблазнять наследника престола было… как-то не правильно. Но я- то прекрасно знала, что это — подействует. И добавила соблазна:
— А пирожочки будут с разными начинками…Горяченькие…
— Ладно, — Брэндон кивнул как завороженный.
— Завтра будем снимать танцы — я и принесу!
— Мы тоже придем! — решительно шагнули аристократы.
С мыслью о том, что Каталина меня убьет, я подхватила Джулиану под руку, и удалилась. Сообщив, правда, молодым людям, что сейчас снимем верховую прогулку — и на сегодня все. Репортаж с побережья можно сделать и завтра-послезавтра. Я ж не зверь какой!
— И тогда у нас остаются снимки в кругу семьи, в академии и что-нибудь интересное, с фейерверком, — радостно шепнула я Джулиане.
Пока мы не ушли из дворца, я записалась в приемной Императора на аудиенцию завтрашним утром.
— Надо предупредить, что нам нужны также снимки с участием его величества.
А дальше нас ждала редакция — сегодня был четверг, следовательно, ночью второй выпуск газеты «Имперская правда» должен быть отправиться в типографию.
— Вот объясните мне — это что? — гневалась мама.
И мы поспешили в кабинет, где она общалась с подчиненными.
Мама была прекрасна…Со вздернутым вверх подбородком, аккуратно убранными серебристыми волосами, в белоснежной, накрахмаленной блузке, и длинной темно-синей юбке по фигуре, чуть расклешенной книзу с высокой талией. Мама осторожно, потихоньку, но все-таки осваивала имперскую моду — и ей невероятно шло.
— У меня два десятка статей! И все про одно и тоже: мужчина спрыгнул с моста, спасти его не удалось. В окрестностях Роттервика обнаружили банду — есть пострадавшие. Банк «Имперский Золотой» возможно стоит на грани банкротства. Целители не смогли спасти ребенка, упавшего в ущелье в Западной провинции. И так далее — и тому подобное!
— Но это же все правда, — попытался ей возразить мужчина постарше, предварительно оглядев своих коллег и осознав, что всеобщая поддержка на его стороне.
Наивный!
— Правда?! — рассердилась мама. — Членов банды уже схватили охраняющие тот участок дороги ветераны. Бандиты дожидаются суда — где это? Про мужчину, что бросился с моста — не знаю. А вот про то, что пьяных подростков, упавших в ущелье, было девять человек. Из них спасли восьмерых — это даже мне известно. Почему такой странный подход к подаче информации? И каким образом он относится к правде — за которую вы все так ратуете?!
— И как быть? — спросил другой журналист, помоложе.
— Переписывайте, — голосом строгой учительницы, дающей двоечникам последний шанс, сказала мама. — И на будущее — если хотите работать в газете миледи Вероники, дважды проверяйте предоставляемую вами информацию! Минимум по трем — а лучше пяти, независимым источникам! И, кстати — ссылки на эти самые источники должны прилагаться к новому материалу в обязательном порядке.
— Но половина материала — это тексты внештатников!
— Кто у нас с ними работает? — рыкнула мама на незнакомого мне пожилого дядечку.
— Понимаете, новости про разбой, грабеж и убийства — продаются лучше.
— Конечно, — не стала спорить с очевидным мама. — А еще новости про покушения и заговоры. Но если силовые ведомства справляются с ситуацией, почему мы должны делать вид, что они не работают? Такого не будет.
Повисло молчание.
— У кого-нибудь ко мне есть вопросы? — поинтересовалась маменька.
— Миледи Журавлева, — спросил у нее журналист постарше. — Вы говорили, что возможно будет взять интервью у высокопоставленных вельмож.
— Будет возможно, — кивнула величественно мама. — Миледи Вероника этим вопросом как раз занимается.
— За пирожки, господа, — сказала я многозначительно, — в империи Тигвердов возможно все.
На этом мужчины вышли из матушкиного кабинета.
— А я взяла Вилли работать в редакцию посыльным, — похвасталась мама уже своим, не учительским голосом.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. Мне стало немного стыдно. Как же за всеми этими событиями я не подумала о работе для своего маленького друга. — Надо только, чтобы он учебу не забросил. Джон пристроил его в ту же школу, где у его друзей сыновья учатся.
