Жажда крови (ЛП) - Диан Кэтрин

— Почему?

— Только Джодари называет меня агентом Дженсен, и только когда он раздражён.

Она пыталась смягчить тон, но Кира это не убедило.

— Тогда я могу называть вас доктор Дженсен.

— Но я не доктор. У меня степень магистра психологии, а не докторская. Даже если бы я была врачом, мне было бы странно, если бы меня так называли. Доктор Дженсен — это мой отец.

Это разожгло его любопытство.

— Ваш отец врач? Психиатр?

— Боже, нет, — Мира скорчила такую гримасу, словно мысль о том, что её отец может быть психиатром, ощущалась совершенно странной. — Он бы покрылся нервным потом, если бы сделал что-то подобное. Он был кардиохирургом.

— Вы сказали «был».

Мира слегка улыбнулась, и в её глазах мелькнула грусть.

— Он был хорошим человеком.

Возможно, обращение по имени не было тактикой. Она просто была… открытой.

— Ваш отец. Он был человеком, — по её фамилии Кир понял, кем она была. Пробуждённая.

— Меня удочерили, — призналась Мира. — Оба моих родителя были людьми.

Были. Снова прошедшее время. Кир хотел спросить, хотел узнать о ней побольше. Возможно, её родители прожили свою жизнь и умерли от старости. Он сомневался в этом. Что-то в Мире подсказывало ему, что она молода. Она была такой беззащитной. Уязвимой.

Это задело его. И это ещё одна причина, по которой он чувствовал себя так паршиво из-за прошлой ночи.

Она настаивала:

— Теперь, пожалуйста, зови меня Мира.

Она не собиралась уступать в этом вопросе. Понимая, что это была уступка, на которую ему не следовало идти, Кир сказал:

— Будь по-твоему. Мира, — у неё было красивое имя. Ему понравилось, как оно звучало, и то, как оно ощущалось на языке. Ему понравилось, что она улыбнулась, когда он это сказал. — Слушай. Прежде чем мы это сделаем… как бы то ни было, я хотел тебе сказать… Я прошу прощения. За прошлую ночь.

— Всё в порядке. Я знаю, что на самом деле проблема была не во мне.

Этого недостаточно. Ему нужно было, чтобы она поняла.

— Я бы никогда, ни за что не причинил тебе боли.

Она снова одарила его тёплой улыбкой и указала на диван.

— Пожалуйста, сядь рядом со мной.

Киру было абсолютно необходимо знать, что она ему верит. Направляясь к дивану, он остановился рядом с ней, стараясь уловить малейший намёк на дискомфорт. Если она отшатнётся хотя бы на мгновение, он выйдет за дверь, невзирая на последствия.

Мира этого не сделала. Она посмотрела на него из-под длинных густых ресниц. Её нефритовые глаза были такими чертовски нежными.

И этот её запах. Он окутывал его, впитывался в него. Он старался не дышать слишком глубоко, но одной физической близости было достаточно, чтобы у него закружилась голова.

Или это из-за его раны?

Он надеялся на второе, потому что не мог позволить себе так реагировать на неё. Да, она его привлекала, но это не было причиной чувствовать… что?

Он не понимал, что чувствует, но понимал, что это слишком сильно. Что он чего-то хочет.

На щеках Миры появился румянец. Её губы слегка приоткрылись.

Он хотел прикоснуться к ней. Он хотел раздвинуть её губы ещё сильнее, проникнуть языком в её рот и почувствовать, как она тает в его объятиях. Его тело загорелось, возбуждение пронзило его насквозь.

Чёрт возьми. Он должен взять себя в руки. Она здесь, чтобы копнуть под него. Какого чёрта он забывает об этом каждые две секунды?

— Пожалуйста, — выдохнула Мира, посылая волну желания в его член. Она прочистила горло. — Присядь со мной.

Кир издал звук, который должен был означать согласие, но больше походил на разочарование, которое он на самом деле испытывал. Он обошёл журнальный столик.

Добравшись до дивана, он долго смотрел на него, вспоминая, почему он здесь, и все причины, по которым он не хотел здесь быть. Стиснув зубы, он заставил себя сесть.

Его зрение затуманилось от приступа боли, когда рана оказалась сдавлена. На коже выступил пот. Было бы лучше откинуться назад и снять давление на повреждённое место, но он не хотел слишком сильно раскрывать своё тело. Схватившись за колени для опоры, Кир сосредоточился на том, чтобы контролировать выражение своего лица и позу.

— Итак, как мы это сделаем?

Мира устроилась в кубическом кресле. Она расстегнула пиджак и закинула одну ногу на другую. Её гладкие, стройные лодыжки переходили в элегантные ступни под т-образными ремешками туфель.

— Здесь нет никакой формулы. Мы просто посмотрим, к чему приведёт разговор.

— Тогда позволь мне начать. Вчера вечером ты назвала Джодари по имени. Дважды.

— Так и было.

— Большинство агентов называют его директором Осом.

Она сложила руки на коленях.

— Ты спрашиваешь, насколько хорошо я его знаю?

— Да.

Мира изучала его, казалось, взвешивая своё решение. Затем она глубоко вздохнула.

— Джодари помог мне после моего пробуждения. Без него меня бы здесь сегодня не было. Я бы не закончила своё образование. Я бы не нашла способа вписаться в ваш мир. Не знаю, была бы я сейчас жива.

Кир знал, что ему следует сосредоточиться на том факте, что её связь с Джодари была не только сильной, но и личной. Это нехорошо. Это означало, что он действительно не должен ей доверять.

Но всё, о чём он мог думать — это о том, что подразумевала её история. Как ей, должно быть, пришлось тяжело. Как, должно быть, она была напугана. Он пожалел, что его не было рядом с ней.

— О, Мира.

Она наклонила голову, продолжая изучать его.

— Ты заботишься о других, — её тон изменился. Она переориентировалась. Она хотела, чтобы он оставил эту тему.

Он так и сделает. На данный момент.

— Ты применяешь типичный приём мозгоправов: оборачиваешь всё против меня.

— Разве я не просила тебя не использовать это слово?

— Как же мне тогда это называть? Приём Миры?

Она бросила на него забавляющийся взгляд.

— Ты знаешь, что такое уклонение?

— Да.

— Ты понимаешь, что делаешь это?

Её тон был почти игривым. Ему это понравилось, и он сделал ответный ход.

— Да.

Её руки лежали на подлокотниках кресла. Она барабанила пальцами по поверхности.

— Прошлой ночью. После сообщения ты позвонил своей сестре.

Кир автоматически напрягся.

— К чему ты клонишь?

— Ты был расстроен.

Это была одна из миллиона ловушек, от которых он должен уклоняться.

— Мы здесь не из-за Сайрен.

Мира проигнорировала это.

— Она тебе небезразлична.

— Она моя сестра. Что? — добавил он, когда Мира продолжала изучать его.

— Есть ли причина, по которой ты не хочешь говорить о ней?

— Кроме того, что это не твоё дело?

— Кроме этого.

— Скажи мне, почему ты спрашиваешь о ней.

— Я пытаюсь узнать тебя получше. У тебя была сильная реакция. Ты был расстроен. Ты позвонил кому-то из своей команды, чтобы узнать её местонахождение, и немедленно уехал. Я хотела бы понять.

Подозрения Кира усилились.

— Если ты думаешь, что я собираюсь разглашать что-либо о Наследнице, ты меня не знаешь.

— Прошлой ночью ты отправился на поиски не Наследницы, а своей сестры. Я не пытаюсь выведать о ней информацию. Я пытаюсь понять тебя.

— Это не связано с тем, что я делаю для ВОА.

— Дело не в ВОА, а в тебе. Расскажи мне хоть что-нибудь о ваших отношениях с сестрой, и я забуду об этом.

Кир раздражённо выдохнул, и ему пришлось скрыть гримасу, когда это оказало давление на рану.

— Ты настойчива.

— А ты уклончив. Я начинаю подозревать, что это вошло в привычку. Расскажи одну вещь. Пожалуйста, Кир.

— Или что? Ты скажешь Джодари, что я отказываюсь сотрудничать?

— Нет. Я просто буду разочарована.

Иисусе. Почему это показалось ему хуже?

Кир сказал первое, что пришло ему в голову — то, что не давало ему покоя со вчерашнего вечера.

— Я хочу, чтобы она переехала жить ко мне.

Он знал, что люди думают о Сайрен. Что она была избалованной девчонкой, какой она и являлась. Что она была поверхностной, хотя на самом деле таковой не была. Она вела себя так, потому что это помогало справиться с чувством бессилия.