Жажда крови (ЛП) - Диан Кэтрин

Глава 6

Кир топтался у двери кабинета Миры. Джодари, будучи придурком, позвонил ему в середине дня, чтобы сообщить о новой встрече, которая должна была состояться сразу после захода солнца.

Когда зазвонил его телефон, Кир был дома, но всё равно не спал. У него в голове вертелось всякое дерьмо. И уровень боли был выше, чем ожидалось. Ноксу пришлось изрядно поковыряться в ране, чтобы вытащить пулю, вероятно, из-за того, что свинец провёл там несколько дополнительных часов.

В обычной ситуации Кир пошёл бы к Джонусу Ану, главному врачу ВОА. У него не было подходящего оправдания. Он просто не хотел сейчас разбираться с ещё большим дерьмом.

Когда Кир, наконец, пришёл домой в 5 утра, и его шаги эхом разносились по большому, слишком пустому дому, Нокс ждал его на кухне. Нокс ни слова не сказал ему о ране, потому что это было не в его стиле — одна из причин, по которой Киру нравилось жить с этим мужчиной.

После того, как рана была зашита, а Кир выпил бутылку крови, он принял душ и лёг в постель. И провёл следующие шесть часов, размышляя о дюжине проблем, которые он не мог решить. Он почти почувствовал облегчение, когда зазвонил телефон. Пока он не увидел имя, высветившееся на его экране.

Джодари был настроен откровенно враждебно, что подтвердило одну вещь: неучастие означало бы отстранение от работы. Время встречи было чертовски неудобным. Это означало, что он должен был прийти прямиком сюда, а не разбираться с одной деталью инцидента прошлой ночью в «Жаре». Ему нужно было просмотреть записи с камер наблюдения клуба, чтобы убедиться в правильности своих подозрений.

Но Джодари не валял дурака.

Отсюда и теперешнее пребывание Кира возле кабинета 416, где он разглядывал новенькую табличку с надписью «Мира Дженсен, психология».

Что-то в этом последнем слове чертовски обеспокоило его. Кир знал, что Джодари просто пытается получить информацию, а не по-настоящему промыть мозги, но Киру всё равно было не по себе от мысли о… таком.

Да, да. Он не сильно отличался от Ронана.

Но Ронан был на задании, а Кир, как слабак, топтался у двери агента Дженсен.

Подняв кулак, он трижды постучал по твёрдой древесине.

С другой стороны послышались шаги по деревянному полу. Судя по звуку, она снова была на каблуках. Воспоминания об их вчерашней встрече попытались всплыть на поверхность, но он отогнал их прочь.

Она красива — и что с того? В лучшем случае, она отвлекала внимание. А в худшем? Она была шпионом Джодари, и у Кира имелись нешуточные претензии по этому поводу.

Дверь открылась.

Медово-каштановые волосы Миры Дженсен были собраны в низкий узел, как и прошлой ночью. На лице был лёгкий, ненавязчивый макияж. Она была одета в чёрный блейзер поверх облегающего платья бирюзового цвета и чёрные туфли на каблуках с т-образными ремешками.

Осознав, что осмотрел её с ног до головы, Кир перевёл взгляд на её лицо. Она не выглядела оскорблённой. Она выглядела… тёплой. Понимающей. Как будто она знала, как ему было чертовски неудобно, и, возможно, осознавала, как долго он здесь простоял.

Кир глубоко вздохнул. Это было ошибкой. Потому что он сразу же вдохнул её запах. Тёплый, сладкий. С лёгким привкусом ванили. Боже, как же хорошо она пахла.

Её ноздри раздулись. Неужели она тоже почувствовала его запах? Ему понравилась эта мысль.

Слишком понравилась.

— Кир. Пожалуйста, входи, — Мира отступила назад, открывая дверь.

— Да. Ладно.

Он прошёл мимо неё в кабинет. Движение бередило его рану. К настоящему времени она зажила не так хорошо, как следовало бы.

На нём была чёрная тактическая куртка, скрывающая контуры повязки под компрессионной футболкой. И служащая прикрытием на случай, если он снова начнёт потеть.

Слева от него стоял письменный стол из дорогого тёмного дерева. Справа — зона отдыха с кожаным диваном и глубоким квадратным креслом. Тёмный журнальный столик в тон письменному столу. Бордовый ковёр смягчал пространство, а торшеры отбрасывали золотистый свет. Верхнее освещение было выключено.

Кир прошёл мимо всего этого в дальний конец комнаты, разглядывая книжный шкаф и акварель с изображением типичного парижского кафе. На самом деле Кир не был любителем держать руки в карманах, но сейчас он поймал себя на том, что стоит в такой позе, засунув кулаки в карманы куртки.

Мира подошла и встала рядом с ним.

— В твоём досье указано, что ты говоришь по-французски. Я полагаю, ты там бывал. Я всегда хотела побывать. Тебе нравится Франция?

— В моём досье?

Уголок её рта дёрнулся. У неё были красивые губы.

— А ты думал, что у тебя его нет?

Он не удивился, что оно у него есть, но был удивлён, что она упомянула об этом.

— Что там написано?

— Ты хочешь прочитать?

— Ты дашь мне прочитать?

— Конечно, — она приподняла бровь, и выражение её лица стало почти игривым. — Тогда бы ты понял, как мало я о тебе знаю.

— Аа.

Она склонила голову набок, изучая его.

— Тебе неприятно, что я что-то о тебе знаю, не так ли?

Да, бл*дь, так оно и было, но он не собирался этого говорить.

— Ты же мозгоправ. Ты мне и скажи.

— Пожалуйста, не употребляй это слово.

— Почему нет?

Он ожидал какого-нибудь возмущённого, запрограммированного ответа, практически подвёл её к этому, но она просто сказала:

— Мне оно не нравится.

— Тогда как я должен думать о тебе?

— Как о Мире.

Чёрт возьми. Почему она так усложняла ему задачу сохранять холодную дистанцию между ними? Одно дело — испытывать к ней влечение. И совсем другое — испытывать к ней настоящую симпатию.

Возможно, она делала это нарочно, напомнил он себе. Это не его стиль ведения допроса, но он понимал ценность этого подхода.

Он не мог позволить ей усыпить его бдительность.

— Ты не ответил на мой вопрос, — Мира кивнула на картину. — О Франции.

Кир не хотел говорить о Франции. Что-то тесное и ужасное всегда сжимало его сердце, когда он думал обо всех тех местах, которые когда-то любил.

— Нет, — сказал он. — Мне не нравится Франция.

Мира на мгновение нахмурила брови, очевидно, прочитав что-то в его тоне, но не стала настаивать. Она кивнула в сторону зоны отдыха.

— Ты присядешь со мной?

— А у меня есть выбор?

— Можешь стоять здесь, если хочешь, но я собираюсь сесть.

Она направилась к зоне отдыха и остановилась возле кубического кресла. Очевидно, это её место. Насколько он понимал, ему полагалось сесть на диван. По крайней мере, это был не обычный диван психиатра. Он выглядел как диван для гостиной, вплоть до тёмно-синих подушек.

Он всё равно не хотел сидеть там. Это был допрос, замаскированный под психологическую оценку. Ему предстояло избежать миллиона ловушек. И он не знал, верить ли Мире в том, что у неё не было конкретной цели. Он хотел верить, но не знал всей правды о том, что сказал ей Джодари, что она на самом деле искала. Он не знал о её связях с директором и, чёрт возьми, он не доверял Джодари. В этом-то и крылась суть.

Кир привёл Тишь в ВОА с серьёзными оговорками. Через несколько лет он почти начал расслабляться, но затем узнал, что организация была скомпрометирована.

Мира ждала в своём кресле. Тёплая, манящая. Терпеливая. Как будто это и в самом деле был не более чем разговор.

Он мог либо пойти и сесть на этот чёртов диван, либо…

Либо что?

Он не мог уйти так, чтобы не вызвать отстранение Тиши от работы. Отстранение означало потерю доступа к ВОА, что оставляло предателя нераскрытым.

И то, что он пытался сделать прошлой ночью, не выход. Это не сработало, и он всё ещё чувствовал себя дерьмово. Ему нужно было обсудить это с ней, прежде чем они начнут.

— Послушайте, агент Дженсен…

— Я правда хочу, чтобы ты называл меня Мира.

Он не хотел называть её по имени. Агент Дженсен звучало более официально и отстранённо. Это помогало ему помнить, зачем они здесь. Обращение по имени, несомненно, было тактикой, направленной на то, чтобы ослабить его защиту, но он хотел знать, какую причину она может привести, поэтому спросил: