Юлия Колесникова - Солнце бессонных
— Будь реалисткой. Тебе остается этот год доучиться здесь, а потом весь мир открыт перед тобой. Уезжай подальше от дома, чтобы не было соблазна часто возвращаться домой.
Ева затихла. Ее взгляд не был бездумным, он просто ничего не выражал. Она выглядела как человек, давно принявший решение. Пожалеть ее сейчас, означало бы унизить. Мне бы ее силу воли.
— Честно говоря, я давно приняла такое решение, просто не знала с кем поделиться и ждала подходящего времени сказать бабушке. Но вчерашний звонок родителей все решил.
Ева подняла на меня сухие глаза, и я не знала, радоваться ее сдержанности или нет.
— Мама сообщила, что беременна. Они были так счастливы, даже забыли спросить как у меня дела. Я на них не в обиде. Это только подтвердило, что стоит начать жить отдельно от всех, своей жизнью. Они будут жить по-другому и мне нужно попробовать.
Я быстро-быстро заморгала, не желая расплакаться. Мне не хотелось расстраивать Еву, когда она и сама была в плохом настроении. Слезы ей не помогут.
Когда передо мной внезапно возник Калеб, я с такой радостью кинулась к нему, от чего он оторопел.
— Если бы знал, что ты так соскучилась, давно бы пришел.
— Глупый, — всхлипнула я. А когда я по нему не скучала?
— Что случилось?
Он с таким суровым неудовольствием смотрел на мои мокрые глаза, трудно было удержаться от улыбки.
— Нелегко разбивать чьи-то надежды.
Я отказалась от соблазнительной мысли положить свою голову ему на плечо. Вокруг были все наши друзья, и я догадывалась, сколько пар глаз в данный момент следило за нами.
Калеб понимающе посмотрел туда, где осталась сидеть Ева.
— Я хотел с ней поговорить о Греме, но она перевела разговор на другую тему. Мы с ней так давно дружим, и мне неприятно знать, как она страдает.
— Поверь, она держится намного лучше меня.
— Ева сильная, и редко с кем делиться своими проблемами, а особенно чувствами. Если бы я знал раньше, что все дело в Греме…
— Ты не мог знать.
Я видела, что Калебу небезразлично происходящее с Евой. Уже привычная ревность непроизвольно, холодком прошлась по шее. Но я подавила ее. Как можно быть такой? Калеб ее старый друг. Они почти как брат и сестра, и с того времени, как я вошла в его жизнь, то невольно отобрала его у нее. А Ева по-прежнему хорошо ко мне относилась.
Подняв глаза на Калеба, я поняла, что его настроение изменилось. Он смотрел на меня потеплевшим взглядом, и мелкие серебристые крапинки заискрились в его серых глазах.
— Как же мне хочется тебя сейчас поцеловать.
И мне. Не здесь и не сейчас, к сожалению.
После танца нас быстро разъединили. Калебом завладела Сеттервин, ко мне подскочила именинница, уже захмелевшая от нескольких бокалов шампанского. Бет обняла меня и радостно рассказывала о подарках, и о том какая молодец Оливье, устроила ей такую вечеринку.
Мне тоже понравился вечер, но я мечтала о совершенно ином дне рождения. Не хочу видеть чужие лица, а только своих друзей. Может оно и к лучшему, раз не приедут остальные члены моей семьи. Если девочки увидят Прата и Ричарда, в городе начнется новая эпидемия, подобная той, что и с Калебом.
— Это мой лучший день рождения! Мы даже ни разу не поссорились с Теренсом!
Смотря на раскрасневшееся лицо Бет, такое очаровательное, я понимала — именно так и должен выглядеть ребенок. И около нее я чувствовала себя старше.
Бет начинало развозить от выпитого, и чтобы ей не стало хуже, пришлось ее усадить за барную стойку и отпаивать крепким кофе. Не хотелось, чтобы она провела свое шестнадцатилетие в пьяном полусне. Спустя несколько минут меня сменил Теренс, и с чистой совестью можно было ехать домой.
Вечеринка должна продолжиться до 4–5 утра, но желательно без меня. Когда я уходила Ева активно влилась в круг танцующих и думаю, виной тому был бокал шампанского в ее руке.
Увидев, как я одеваюсь, Калеб не пошел за мной. Я знала, все равно встречу его сейчас на улице.
Ни кем не потревоженная я дошла от дверей бара до своей машины, оставив позади шум, гам и ужасающую, давящую жару. А также запах еды, алкоголя и сигарет.
Руки быстро замерзли на холоде, и негнущимися пальцами трудно было попасть в замок своей машины. Неожиданно, чьи-то ловкие пальцы перехватили ключи, и я с облегчением увидела рядом Калеба. Он открыл дверцу и вдруг растаял в темноте. Только что был, и вот его не стало.
Я поняла причину его исчезновения, когда услышала приближающиеся шаги, четко слышные в отдаление от неугомонного бара.
— Ты уже домой?
Возле меня остановилась Оливье и Дрю. Отметив лимонно-бежевое платье Оливье я, не без злорадства, заметила, как его подол волочился по грязной земле. Первый признак усталости, по которому я понимала, мне срочно нужно спать — вредность.
— Да.
— Мы тоже. Точнее говоря, отвезу домой Дрю и еще вернусь. Хочется до конца вкусить плоды своего труда.
Я изобразила слабую улыбку. А вот затягивать разговор не собиралась. Я была в легких летних балетках, и холод пробирался вверх по ногам, уже охватывая почки.
— Боюсь мне такие вечеринки, теперь не по силам. Не могу долго говорить, ужасно замерзла.
Оливье милостиво тряхнула головой и потащила за собой Дрю, выглядевшего каким-то отупевшим. Он даже не взглянул на меня, проходя мимо. Со смешанным чувством смотря им вслед, я не могла понять, что меня тревожит. Что-то было пугающее в представшей картине. Темнота и тишина вокруг, Оливье ведет за собой Дрю, не похожего на человека, а на какое-то бездумное существо, не имеющее сознания.
Холод не позволил мне долго рассуждать об увиденном на улице. Юркнув в салон, я первым делом потянулась включить обогреватель, но он уже работал.
— Ты долго.
Я вздрогнула от неожиданности, хотя стоило ожидать подобного от Калеба. Он перебрался на переднее сидение и, не дав мне даже опомниться, страстно поцеловал, от чего замерзшие губы заныли.
— Думал, сойду с ума, если тебя не поцелую.
Я улыбнулась, слишком счастливым был момент. Разве могла я еще месяц назад подумать о дне рождении Бет и поверить об отношениях с Калебом. Что буду с тем, кого люблю так отчаянно.
Мы поехали ко мне домой, по дороге Калеб заставил меня поменяться с ним местами, можно подумать я сопротивлялась. Я даже не собиралась упорствовать. Глаза от усталости слипались.
Я еще помнила, как он вынес меня из машины, и холод его ладоней, почти не отличимый от холода улицы, проникающий сквозь тонкую ткань платья. Так же я слышала, как он говорил Самюель, о своем возращении на вечеринку, и даже тот легкий поцелуй в губы остался в моей памяти. Я потянулась к нему, а он с легким смехом отстранил меня и передал маме на руки. После я полностью провалилась в темноту сна.
