Стефани Майер - Затмение
Я попыталась было заговорить.
Эдвард мягко перекатился, вжимая меня в прохладную траву.
«Ой, лучше помолчи!» – возликовала менее благоразумная часть меня.
Сладкое дыхание Эдварда сводило с ума.
«Нет, нет, нет!» – запротестовала я и потрясла головой.
Эдвард принялся целовать мою шею, давая мне возможность перевести дух.
– Эдвард, перестань! Подожди. – Мой голос оказался таким же слабым, как моя воля.
– Почему? – прошептал он, целуя меня.
Я постаралась говорить решительно.
– Я не хочу это делать сейчас.
– Разве? – спросил он с улыбкой в голосе.
И снова впился в мои губы, не давая говорить. Меня бросило в жар; кожа горела от прикосновения к его телу.
Я сосредоточилась. С огромным усилием заставила себя перестать гладить его волосы и упереться руками ему в грудь. В конце концов мои усилия увенчались успехом – и тогда я оттолкнула Эдварда. У меня бы не хватило сил сдвинуть его, однако он понял и сделал именно то, чего я ожидала: отстранился и посмотрел на меня. От его взгляда решимости у меня не прибавилось: глаза у него горели. Огнем.
– Почему? – негромко повторил он хриплым голосом. – Я люблю тебя. Я хочу тебя. Прямо сейчас.
Я потеряла дар речи, и Эдвард этим воспользовался.
– Стой, подожди! – попыталась выговорить я под его поцелуями.
– Не буду ждать, – упрямо пробормотал он.
– Ну пожалуйста! – выдохнула я.
Эдвард застонал и скатился с меня. С минуту мы оба лежали, глядя в небо и пытаясь успокоить дыхание.
– Белла, скажи мне, пожалуйста, почему нет, – потребовал он. – Надеюсь, дело не во мне!
Глупый! А в чем же еще может быть дело? Ведь я только о тебе и думаю!
– Эдвард, для меня это очень важно. И я собираюсь сделать все по правилам.
– По чьим правилам?
– По моим.
Он перекатился на бок и неодобрительно посмотрел на меня.
– И как именно?
Я глубоко вздохнула.
– Ответственно. По порядку. Я дам Чарли и Рене возможность проститься со мной. Позволю Элис повеселиться от души, раз уж все равно согласилась на свадьбу. И я свяжу нас с тобой всеми возможными для человека узами до того, как попрошу тебя сделать меня бессмертной. Эдвард, я все сделаю по правилам. Твоя душа для меня слишком важна, чтобы ею рисковать. И ты меня не переубедишь.
– Могу поспорить, что мне бы это удалось, – пробормотал он, и в его глазах снова зажегся огонек.
– Но ведь ты не станешь, – сказала я, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Потому что знаешь, что мне нужно именно это.
– Ты играешь нечестно! – обвинил он.
Я ухмыльнулась.
– А разве я обещала играть честно?
Он тоскливо улыбнулся в ответ.
– Ну, если вдруг передумаешь…
– То ты узнаешь об этом первым, – пообещала я.
И тут стал накрапывать дождик: несколько редких капель упали на траву.
Я хмуро посмотрела на небо.
– Я отнесу тебя домой. – Эдвард вытер с моих щек мелкие капельки.
– Дождь вовсе не проблема, – проворчала я. – Просто пора сделать нечто неприятное и потенциально весьма опасное.
Глаза Эдварда тревожно раскрылись.
– Хорошо, что ты пуленепробиваемый, – вздохнула я. – Мне понадобится кольцо: пора сказать Чарли.
Увидев выражение моего лица, Эдвард рассмеялся.
– Весьма опасная затея, – подтвердил он. Опять засмеялся и полез в карман джинсов. – По крайней мере, не придется никуда заезжать по дороге к Чарли.
Он снова надел кольцо на безымянный палец моей левой руки.
Где оно и останется – вероятно, до скончания веков.
Эпилог
Выбор
– Джейкоб, долго это еще будет продолжаться? – нетерпеливо взвизгнула Ли.
Я стиснул зубы.
Как и остальные члены стаи, Ли знает все. Знает, зачем я пришел сюда – на самый край земли, неба и моря. Чтобы побыть в одиночестве. Она знает, что больше мне ничего не надо – просто побыть в одиночестве.
И тем не менее Ли решила навязать мне свое общество.
Я, конечно, разозлился до чертиков, однако на долю секунды почувствовал еще и гордость: ведь мне даже не нужно прилагать усилий, чтобы сдержаться. Теперь это получается само собой, без труда. Красная пелена не застилает глаза, жаркая дрожь не прокатывается по позвоночнику.
– Ли, провалилась бы ты к черту, – ровным голосом ответил я и показал вниз.
– Ну в самом-то деле, сколько можно? – Она пропустила мои слова мимо ушей и растянулась рядом на скале. – Ты не представляешь, каково мне приходится!
– Тебе? – Я не сразу поверил, что она говорит серьезно. – Ли, да ты невероятная эгоистка. Я не хочу разбивать вдребезги твой мир, где солнце вращается исключительно вокруг тебя, поэтому не стану говорить, что твои проблемы мне до лампочки. Проваливай. Да поживей.
– А ты попробуй взглянуть на это с моей точки зрения! – невозмутимо продолжала она.
Если Ли хотела развеять мою меланхолию, то ей это удалось: я захохотал. Почему-то от звука смеха мне стало больно.
– Перестань фыркать и выслушай меня! – рявкнула она.
– Если я сделаю вид, что слушаю, то ты наконец уберешься отсюда?
Я глянул на Ли: хмурая гримаса застыла на ее лице – даже и не припомню, когда в последний раз видел на нем какое-нибудь другое выражение.
Когда-то Ли казалась мне симпатичной девчонкой, чуть ли не красавицей. Но это было давно. Теперь красавицей ее не считал никто – кроме разве что Сэма. Он себя никогда не простит. Как будто это его вина, что Ли превратилась в злобную мегеру.
Ли помрачнела еще больше, словно догадалась, о чем я думаю. А может, и впрямь догадалась.
– Джейкоб, меня уже тошнит от этого. Ты хоть представляешь, что я чувствую? Лично мне какая-то Белла Свон вообще до лампочки, а ты заставляешь меня страдать по этой любительнице пиявок, как будто я тоже в нее влюблена. Тебе не кажется, что временами это несколько сбивает меня с толку? Вчера мне приснилось, что мы с ней целуемся! И что мне прикажешь делать?
– Что хочешь, то и делай.
– Сил моих больше нет слушать твои мысли! Выбрось наконец из головы эту девчонку! Она собирается выйти замуж за чудовище. И он попытается сделать ее одной из них! Парень, не пора ли тебе остыть?
– Заткнись! – прорычал я.
Огрызаться не стоило, я это знал. И прикусил язык. Но Ли пожалеет, если не уйдет – прямо сейчас.
– Скорее всего, он ее просто убьет, – сказала Ли с насмешкой. – Говорят, чаще всего случается именно так. Надеюсь, похороны отрезвят тебя быстрее, чем свадьба!
На этот раз пришлось приложить усилие: я закрыл глаза, сдерживая горячий вкус в горле; толкал и отпихивал огонь, норовящий сбежать вниз по позвоночнику; силился сохранить свой облик, пока мое тело дрожало от желания разлететься на части.
