Лиза Смит - Ярость
Толпа людей вышла из церкви, и все они столпились в конце парковки, не собираясь никуда уходить. Напротив них, на той же парковке, собралось такое же количество собак.
Это напоминало столкновение двух армий. Это смотрелось жутко, обе группы стояли абсолютно неподвижно. Люди, казалось, были парализованы беспокойством, а собаки, казалось, ждали чего-то.
Елена видела, что собаки были различных пород. Маленькие собаки, похожие на корги с мордой, как у шарпа, и коричнево-черные шелковистые терьеры, и тибетский терьер с длинными золотыми волосами. Были собаки среднего размера, как спрингеры и эрдельтерьеры, и один красивый белоснежный самоанец. И были большие собаки: похожий на бочку, ротвейлер с подрезанным хвостом, тяжело дышащий серый волкодав, и гигантский шницель чисто черного окраса.
Елена знала их хозяев.
— Впереди боксер мистера Грунбаума и немецкая овчарка Салливана. Но что с ними происходит?
Люди изначально были взволнованы, а теперь выглядели и вовсе испуганными. Они стояли плечом к плечу, никто не хотел выходить из передней линии и подходить ближе к животным.
Так же и собаки ничего не делали, только сидели или стояли, у некоторых свисали на бок языки. Было что-то странное в происходящем. Каждое малейшее движение, типа движения хвостом или ушами, казалось значительно преувеличенным. И не было никакого мотания хвостами, никаких признаков дружелюбия. Только… ожидание.
Роберт повернулся спиной к толпе. Елена была удивлена, увидев его, он отсутствовал в церкви. Девушка видела, как он отделился от толпы и исчез под выступом, на котором стояла Елена.
— Челси! Челси….
Наконец, кто-то пересек невидимую линию фронта. Это был Дуглас Карсон, муж старшей сестры Сью Карсон. Он выступил в пространство между собаками и людьми, немного вытянув руку.
Спрингер с длинными ушами, похожими на коричневый атлас, повернул голову. Белый короткий хвост собаки слегка подрагивал, а бело-коричневая морда вопросительно поднялась. Но собака не пошла к молодому человеку.
Дуг Карсон сделал еще один шаг.
— Челси… хорошая девочка. Иди сюда, Челси. Иди! — Он щелкнул пальцами.
— Кто управляет этими собаками? — прошептал Дамон.
Стефан покачал головой, стараясь не смотреть в окно.
— Никто, — коротко ответил он.
— Я тоже этого не делаю. — Глаза Дамона сузились, голова наклонилась назад оценивающе, его слегка выпирающие клыки напомнили Елене волкодава. — Но мы способны сделать это, ты знаешь, хотя у них почти нет эмоций, на которых мы можем сыграть. А сейчас каждый раз, когда я пытаюсь исследовать их, то наталкиваюсь на белую стену.
Хотела бы Елена знать, о чем идет разговор.
— Что ты имеешь в виду под «исследую» их? — спросила она. — Это же животные.
— Внешний вид бывает обманчив, — ответил Дамон с иронией, и Елена подумала об отблесках радуги в перьях вороны, которая преследовала ее с начала учебного года. Если бы она пригляделась повнимательней, то наверняка заметила бы те же самые огни в шелковистых волосах Дамона. — Но в любом случае, у животных есть эмоции. Если у тебя достаточно Силы, ты можешь исследовать их разум.
— У меня нет Силы, — решила Елена.
Она была поражена приступом мучительной зависти, которая вспыхнула в ней. Всего несколько минут назад она обнимала Стефана, готовая умолять, чтобы он избавил от всего, что у нее сейчас было, сделал ее такой, какой она была прежде. Но сейчас ей очень хотелось, чтобы она была более сильной. Дамон всегда странно действовал на нее.
— Я не могу исследовать Челси, но думаю, что Дуг не должен к ней приближаться, — сказала девушка громко.
Стефан стоял, глядя в окно, сведя вместе брови. Вдруг он слегка кивнул, быстро обдумывая происходящее.
— Я думаю также.
— Ну, давай, Челси, будь хорошей девочкой. Иди сюда.
Дуг Карсон почти дошел до первого ряда собак. Все замерли, уставившись на него — и люди, и собаки. Елена не видела со своей стороны одну или двух собак, но слышала их дыхание, она подумала, что со стороны это выглядит, как гигантская выставка в музее.
Дуг остановился. Челси наблюдала за ним из-за спины корги и самоанца. Дуг начал прищелкивать языком. Он протянул было руку, на секунду поколебался, но потом протянул ее дальше.
— Нет, — выдохнула Елена. Она уставилась на блестящие бока ротвейлера. Вдох и выдох, вдох и выдох. — Стефан, повлияй на Дуга. Вытащи его оттуда.
— Я постараюсь. — Она видела, как Стефан пытается сконцентрироваться; затем, он покачал головой, как человек, от которого требуют слишком много. — Плохо; я выдохся. Я не могу отсюда сделать это.
Внизу Челси оскалилась. Красно-золотистый эрдельтерьер встал возле ее ног одним изящным движением, словно кто-то управлял марионеткой. Задняя часть ротвейлера мешала ему.
И затем они прыгнули. Елена не видела, какая из собак была первой; казалось, они двигались одновременно, как большая волна. Полдюжины бросились на Дуга Карсона, этого оказалось достаточно, чтобы сбить его с ног, и он исчез под их массивными телами.
Воздух наполнился ужасным шумом, похожий на металлический скрежет, который издают церковные колокола во время звона, и от этого шума у Елены разболелась голова, в воздухе она уже не слышала, а чувствовала глубокое непрерывное рычание. Собаки рвали одежду людей, рыча и нападая, пока толпа разбегалась с криками.
Елена заметила Алариха Зальцмана в конце парковки, он был единственным, кто не бежал. Он хладнокровно стоял в стороне, и девушка думала, что видит, как двигаются его губы и руки.
Происходящее было похоже на ад. Кто-то развернул пожарный шланг и начал поливать парковку, но это не дало никакого эффекта. Собаки, казалось, посходили с ума. Когда Челси подняла свою бело-коричневую морду, оставив в покое своего хозяина, цвет шерсти был с оттенком красного.
Сердце Елены так сильно билось, что она едва дышала.
— Им нужно помочь! — крикнула она.
Стефан сразу оторвался от окна и побежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через две или три ступени. Елена уже прошла половину пути вниз, когда поняла что, во-первых, Дамон не следовал за нею, во-вторых, ей нельзя было показываться.
Она не могла сделать это. Это поднимет общую панику, будут задавать вопросы, а потом, когда получат ответ, будут бояться и ненавидеть. Что-то, что было более глубоким, чем сострадание или симпатия или потребность помочь, вернуло ее назад, заставив слиться со стеной.
В тусклой, прохладной церкви, она бросила взгляд на картину, разворачивающуюся внизу. Люди крича, метались назад и вперед. Доктор Фейнберг, мистер Маккаллог, преподобный Бетеа. И в центре всего этого лежала на скамейке Бонни, рядом с ней были Мередит, тетя Джудит, и госпожа Маккаллог.
