Жена колдуна - сама ведьма (СИ) - Иноземцева Карина

— Ночью кони пришли, а вас нет. Марьянка плакала, надрывалась, — захлебываясь словами, начала рассказывать девица. — Потом мужик какой-то в тряпках пришел, с головой нечесанной. Дров сухих принес и молока. Марьянка сразу успокоилась. А этот гость незванный огонь разводил, да все что-то бубнил. Я только пару слов разобрала "то не надо, то надо". Думала, что колдун какой. Он ведь после дождя, а на нем ни одной мокрой ниточки. А утром, когда уходил, буркнул "матери спасибо скажИте".

Тут она заметила мои перевязанные одеялом ноги и посмотрела на мое сияющее лицо. На ее милой мордашке промелькнул испуг.

Но я была счастлива и прижимала дочку к груди.

— За что хозяин связал? Разгневался? — прошептала она.

— Мару и Морену за жизни оставленные благодарила, — очень тихо прошептала я, уткнувшись носом в светлые волосенки.

Не связал меня вовсе муж, хоть и отругал. Я даже удивилась его потоку слов. Обычно молчаливый, а возле телеги будто ливень из него вырвался.

— А что в откуп дала? — так же тихо воскликнула она, зачарованно заглядывая мне в лицо.

— Кровь, — загадочно произнесла.

Девушка вздрогнула. Отпрянула от меня и едва не завизжала, когда дверь распахнулась и появился Радим.

Тот оставил узлы, оглядел комнату и заметил испуганную девушку. Недовольно поджал губы, бросил пронизывающий взгляд в мою сторону.

— Помогай, — приказал он девице и придержал дверь, чтобы Ульяна не посмела задержаться ни на секунду более, рядом со мной.

Они ушли, а я глупо улыбалась, будто правда юродивая.

Меня переполняло ощущение счастья. Потому что муж меня не ударил за инаковерие и непослушание. Не наказал за своеволие, а выслушал и сказал:

— Без крови.

Он был не против остальных даров, но боялся что я себя покалечу. А в кокон замотал потому что я вся мокрая, да грязная. Меня от холода утреннего потряхивало.

Это я ему еще имен богинь не говорила, кому кровь даровала. Наверное, точно бы связал после моих откровений.

Опять улыбка озарила мое лицо.

Вошел Радим и опять оценил обстановку. Он явно не понимал почему я лыблюсь. Наверное, он меня к знахорке поведет, чтобы разумность проверить. Но я все равно одариваю его хмурое настроение счастьем.

10

Небольшая хижина в лесу стала приютом для нас. Пока вещи сушились у печи, вода сходила с дорог. Телега стояла на просушке и кони траву жевали.

В маленькой тесной комнатенке было тепло, сухо и весело. Особенно после того как мы все искупались и переоделись в чистое, да сухое.

К вечеру обе девочки рассопатились, пришлось мне Радима просить помочь им как ведунья. Клялась и божилась, что к богам сейчас обращаться не буду. Сама, с помощью травок справлюсь.

Отпустил. Правда, сам за мной пошел в лес за снадобьем. А я и не возражала. Пускай смотрит, наблюдает, да на ус свой мотает.

Была у меня одна искристая идея — колдовским навыкам его обучить. Понимала конечно, что слишком стар он для этого и взгляды на мир у него закостенелые. Но ведь попробовать можно. Пусть хоть самую капельку к границе между явью и навью подойдет.

Когда из леса возвращалась небольшую детскую колыбель заметила. Из дерева, узорчатую будто из тончайшего кружева сплетенную. Она на солнышке просыхала и своим нарядным боком меня привлекала.

Неужели муж уже к наследникам готовится? И кто тот мастер, что из дерева любой узор "плетет" будто ткет?

Чай у меня получился наваристый. Детей в одеяло замотала, а то Ульянка мерзнуть стала. Марьянку к мужу под бок пихнула — тот горячий, как сама печь, а к приживалке пока нельзя.

Радим против не был, только рассматривал девочку со всех сторон будто примерялся к ней. Выяснил, что его кулак больше детской головки и старался прикасаться к ней только подушичками пальцев.

Выглядело это забавно.

Ульянке к ночи стало совсем худо. Ее всю трясло и крутило от холода. При этом ее тело жар страшный излучало.

Достала из своих свертков железную флягу с самогоном и растерла ее всю. Каждый час или два водой теплой с уксусом натирала. Компресс холодный делала, чай на малиновых листьях литрами вливала. К утру девочку мор отпустил, она спокойно уснула и я рядышком сном забылась.

В дорогу в таком состоянии нам никак было нельзя.

Дочь моя быстро хворь поборола, потому что кровь сильную имела. А бедная Ульяна еле на ноги вставала. Радим тоже согласился еще на один день задержаться. Поэтому в Кандрашовку мы приехала поздно вечером через дней четырнадцать. Нам пришлось в одну деревню по пути заехать. Радим заказ отдавал — колыбель узорчатую.

А я уже размечталась, что у ребенка моего княжеская кроватка будет. Надеялась, на красоту такую, хоть и понимала, что нам такие умельцы зодчие не по карману.

Настроение портилось еще и из-за того, что я плохо ориентировалась куда мы ехали и как выглядят дома в округе.

Деревня ночью ничем не отличалась от обычных. Как и во всех остальных: возле каждой калитки стоял факел, освещая дорогу позднему гостю и выводя из тьмы леса всех заплутавших к людям. Вот только пламя не трепетало на ветру и запах стоял странный, будто ладон на улице разлили. Да и расстояние между факелами было приличное, будто через два дома висели.

Деревня, небось бедная. Экономят на гостеприимстве.

Сама дорога, что примечательно, была выстлана досками. Это говорило о зажиточности сельчан.

Вот и гадай в ночи, какие люди меня окружать будут.

— Нас ждут, — подъехал ближе к нам Радим и улыбнулся.

Он доволен, что домой вернулся. А вот я напряглась — кто в его доме может нас дожидаться?

Родители, наверное, или более старшее поколение. Может, братья или сестры есть.

На эту тему мы с ним не разговаривали. Он сам по себе молчун. Из него целое предложение трудно вытянуть, а тут на рассказ надо было слов собрать.

Надеюсь, свекровь меня примет, как жену и хозяйку.

Телега въехала во двор. Ульяна сразу спрыгнула с нее и сняла Марьяну. Та уже спала на моих руках, убаюканная дорогой. Помыть бы ее конечно, прежде чем в постель уложить, но будить жалко.

В этот момент Радим из светлицы вышел, оставив дверь в доме открытой. А парнишка лет десяти выбежал за ним с масленкой в руках, крыльцо освещать. Он настороженно посмотрел на нас и нахохлился, как воробей, но продолжил путь хозяину подсказывать.

Муж подхватил меня на руки и понес к порогу, чтобы меня дух дома принял.

За порогом на меня пахнул запах сосны и меда, но ритуал был не закончен.

Возле печи разукрашенной алыми петухами не было старших, поэтому мы одновременно поклонились печи, а потом друг другу.

Все у нас будет ладно, да складно.

— Я в купальне печь затоплю, — раздался детский голос за моей спиной и я с интересом воззрилась на мальчишку.

— Нет, — мотнул головой Радим.

Вихрастый, светловолосый парнишка все моментально понял и побежал готовить воду для быстрого обмывания.

— Завтра баня, — произнес муж. — Поздно, — решил пояснить он и посмотрел на меня.

Хорошо. Поняла. Я сама устала от дороги, как старая бабка и мне сейчас не в купальне париться охото.

— Где мы приживалку положим? — решила я спросить про дела насущные.

— Я в сенцах могу или на сеновале, — подала голос Ульяна.

— А дочь мою куда? — я забрала Марьяну из рук девушки.

— С Митором. На печи. Обе, — он опасливо обернулся, посмотрел на посуду которая стопкой стояла на краю резного стола. — Завтра разберемся, — быстро добавил он и непроизвольно за грудь схватился, нащупывая мой заговоренный песок.

Видимо, его бесконтрольная сила, много ему бед чинила, что он до сих пор нормально говорить боится. Слова в предложения плохо связывает и речь свою как кудель не прядет.

— Спасибо, Хозяин батюшка, — поклонилась ему Ульяна и немного повеселела, что ее в доме оставили, а не за порогом или в сенях.

К ней домовой тоже не должен приставать, да и дочь мою дух не тронет.

— Хозяин, Хозяйка, все готово, — влетел мальчуган в светлицу.