Юлия Набокова - Скандал в вампирском семействе
— Понял. — Макс быстро поднялся с места.
Готы, столпившиеся вокруг рыдающей Батори, не обратили на нас внимания. Когда мы уже ступили на тропинку между могил, нас окликнул удивленный голос Цепеша:
— Эй, вы уже уходите?
— Да, нам пора, — бросил Макс. — Спасибо за компанию.
— Давайте я вас провожу, — приветливо предложил гот, — а то тут заблудиться можно.
— Не надо, — простонала я сквозь зубы, вцепившись Максу в локоть.
— Что? — не расслышал подошедший Цепеш.
— Мы сами, — остановил его Макс.
— Да ладно вам, тут такие дебри. Не хотелось бы, чтобы наша французская гостья сломала каблук.
И, пройдя мимо и обдав меня ароматом горячей крови, Цепеш пошел впереди, уверенно ориентируясь в темноте, ведя нас протоптанной тропкой и интересуясь, не собираемся ли мы навестить их еще. Сдерживаться больше не было сил. Убедившись, что голоса готов стихли далеко позади, я толкнула Макса к оградке ближайшей могилы, прошипев ему:
— Отвернись!
— Что? — Он споткнулся о кочку.
— Умоляю, без вопросов. Просто не смотри.
— Вы чего там? — обернулся к нам Цепеш.
Разделяющие нас пять шагов я одолела одним махом.
— Я знал, что тьма не оставит нас, — в восторге прошептал парень, глядя на мой алчно приоткрывшийся рот.
Глупо сдерживать голод, когда добыча сама не прочь подставить тебе шею. Я воспользовалась щедрым предложением Цепеша и припала к его яремной вене. После того как я усадила ослабевшего парня на землю и велела Максу следовать за мной, тот не проронил ни слова. Только шумно дышал за моей спиной и держался на расстоянии, словно боясь ненароком меня коснуться. Я первая нарушила затянувшуюся тишину.
— Итак, мы узнали все, что нужно, — бодро начала я. — Детишки здесь ни при чем. Они обожали Герасима, видели в нем высшее существо и мечтали стать такими, как он. Надеюсь, Герасим не собирался в самом деле превращать их, — озабоченно добавила я. — Иначе у него возникли бы серьезные проблемы с нашей семьей.
Во всем мире вампиры живут кланами, и семьи пополняются в основном за счет родственников и их супругов. Так называемые приемные дети очень редки. Клан — основа нашей безопасности, то, на чем все держится. По сути, в обряде превращения нет ничего сложного и провести его может любой вампир. Но если вампиру придет в голову превращать всех подряд, это прямая угроза тайне нашего существования. Однажды в Праге один неумный вампир-одиночка захотел создать свой собственный клан за счет случайных знакомых, и все это привело к тому, что новички вышли из-под контроля, а по городу прокатилась волна убийств, всполошившая все население. Пришлось вмешаться местным семьям и перебить новичков поодиночке. Такая судьба могла ожидать и юных готов, если бы Герасим поделился с ними укусом вечности.
— С ним все будет в порядке? — натянуто спросил Макс, имея в виду Цепеша.
Я досадливо поморщилась:
— С этим мальчишкой, возомнившим себя Дракулой? Да что с ним станется? Может, дурная кровь из него вышла и он теперь поумнеет. Ты хоть понимаешь, чем он со своей подружкой занимался в склепе? Вот же извращенцы! Хуже этого только человеку влюбиться в вампира — это уже некрофилия в чистом виде.
— А если вампир влюбится в человека? — неожиданно спросил Макс.
— Опять книжек начитался? — прошипела я. — Перестань читать всякую чепуху!
— А что? — Макс пристально посмотрел на меня. — Скажешь, никогда не влюблялась в обычного мужчину?
— Хорошего же ты обо мне мнения, — пристыдила я. — Совсем меня за идиотку держишь? Надо быть полной дурой, чтобы влюбиться в человека.
— А что такого? — не понял Макс. — С Манюней же ты дружишь, а она тоже человек.
— Дружба — это другое, — возразила я. — В дружбе физический контакт сведен к минимуму. Поцелуй в щечку при встрече и короткие дружеские объятия я уж как-нибудь переживу без особых мучений. А вот как прикажешь сдерживать свой голод во время поцелуев или еще чего больше? Это все равно что облизывать витрину кафетерия, не имея возможности съесть пирожное.
Макс притих.
— И все равно, каждый раз отправляясь на встречу с Манюней, я хорошенько подкрепляюсь, — добавила я. — Чтобы во время болтовни с ней меня не терзал соблазн вцепиться ей в глотку.
— Тебя привлекает кровь Манюни?! — Макс уставился на меня с таким невыразимым ужасом, как будто я призналась в том, что пью кровь младенцев на полночный полдник.
— Уж извини, — спокойно ответила я, — такая у меня природа.
— Не дай бог когда-нибудь так оголодать, чтобы захотеть крови Манюни, — содрогнулся Макс.
Вспомнив о наказе Лидии, я притормозила у заброшенной могилы.
— Макс, у тебя платок есть?
Племянник, покопавшись в карманах, вытащил пачку «Парламента», вытряхнул из нее остатки сигарет и протянул мне:
— Сюда набери.
Стоило мне присесть на корточки, как в воздухе запахло табачным дымом.
— Ох, Макс, — я покачала головой, собирая землю, — бросай ты это дело. После превращения все равно об этой гадости придется забыть.
Макс невозмутимо стряхнул пепел на землю, но я заметила, как дрожат его пальцы.
— Думаю, после всего, что сегодня произошло, я имею право на сигарету, — глухо произнес он.
Черт, не стоило при нем утолять жажду! Раньше Макс никогда не видел, как я пью кровь. Одно дело — знать о том, что твои милые дядюшки и тетушки хлещут человеческую кровь, и другое — увидеть, как они это делают. Помню, когда я, еще до своего превращения, случайно застала Лидию сосущей кровь из взрезанного запястья горничной, я на мать неделю без содрогания смотреть не могла. Надеюсь, Макс менее впечатлителен. В том, что Цепеш и не вспомнит о том, что с ним произошло, я была твердо уверена, а вот сможет ли забыть увиденное Макс — большой вопрос.
Наполнив пачку, я выпрямилась и взглянула ему в глаза.
— Послушай, Макс, мне жаль, что ты это видел. Но парень сам виноват. Нечего ему было за нами увязываться.
— Скажи мне, Лиза… — Макс сделал глубокую затяжку и щелчком отбросил сигарету под ноги. — Если бы сейчас ты могла вернуться на много лет назад и вновь стать человеком, согласилась бы ты на укус вечности?
Луна за спиной Макса освещала потемневшее надгробие. Свет падал так, что была видна только часть даты на памятнике. Год моего рождения.
— Понимаешь, Макс, — натянуто сказала я, — если бы я не согласилась тогда на это, сейчас бы я не стояла перед тобой, а лежала бы в земле. Возможно, под одной из этих плит. Подумай об этом, прежде чем осуждать меня. И всех нас.
Я развернулась и зашагала к выходу. Макс быстро нагнал меня, и его рука мягко сжала мое плечо.
