Хозяйка брачного агентства или Попаданка в поисках любви (СИ) - Максонова Мария

– Скорее, это их надолго не удержит, – ругаясь, он опять взвалил моего несостоявшегося мужа на плечо и потащил дальше по коридору.

– Куда мы? – не поняла я.

– В лабораторию Лероя, там должна быть магическая защита и крепкая дверь на случай взрывов.

– Тогда нам налево! – ахнув, потянула в другую сторону его я. Лаборатория Мэтью была рядом с его кабинетом, он мне показывал.

– Так лаборатория в подвале была не его, ох ты ж, – ругаясь, пробормотал себе под нос Ренслир.

У входа мы замешкались, дверь была заперта магически, но я вспомнила, как ее раскрывал Мэтью и приложила его безвольную ладонь к зоне рядом с ручкой. Не сработало, но Ренслир сверху положил свою руку и добавил магический импульс, тогда внутри наконец‑то что‑то щелкнуло, и мы ввалились внутрь.

Мэтью посадили на стул, Джонатан поспешно обмотал его руки самозатягивающимся шнурком вроде наручников, а сам принялся двигать к двери тяжелый шкаф.

– И каков у нас план? – нервно потирая плечи, спросила я.

– Боюсь, никакого, – оглянувшись на меня, тяжко вздохнул Ренслир. – Я облажался. Нужно было давно понять, но я совершенно не замечал очевидного, – он нервно потер лицо.

– Чего не замечал? – у меня голова шла кругом от происходящего.

– Это с самого начала была она. Лайза Лерой, в девичестве Хармут, участвовала в разработке артефакта для удаленного выкачивания энергии из людей. Да‑да, того самого, который применили к Диане, чтобы ее подставить, который использовался для убийства магов в столице, чтобы разжечь ненависть против суккубов.

– Но зачем? – у меня просто в голове не укладывалось, зачем это теряющей память живущей прошлым старушке.

– Неудачные испытания артефакта лишили ее молодости и магии… по крайней мере так считалось, – нахмурился Ренслир. – Вероятно, способности все же сохранились. – Выпрямившись, он вдруг хлопнул себя по лбу, прошелся нервно по комнате, заставленной стеллажами с ингредиентами и деталями для артефактов. – Конечно! Этот почерк… она же гений! Сделать артефакт из целого дома, наводнить его големами… она была гением с самого начала. Она, а не Лерой‑старший. Вероятно, это она придумала и вела разработки артефакта для перекачивания энергии, а ее учитель и одновременно любовник присвоил себе разработки, держал ее даже не на должности ученицы, а секретаршей. И, когда она забеременела, отказался жениться. Поэтому она и сломала артефакт, чтобы отомстить ему и убить вроде бы случайно, но сама же попала под действие своего изобретения. Она спряталась, потому что ждала поломки, но не слишком хорошо, поэтому ее достало. Так она хотела отомстить своему любовнику.

– Что за бред вы несете? – еле ворочая языком, встрял Мэтью и поднял голову. – Какой любовник? Они же были женаты. В роду Лероев не может быть порочащих связей или неравных браков, мама говорила…

Джонатан обидно рассмеялся.

Глава 128

Вероника

Пока я слушала подробности, как оказалось, внебрачного рождения Мэтью, просто офигевала от достижений его гениальной и, кажется, сумасшедшей мамаши. Это ж надо было такое придумать! Конечно, то, что именно она изобрела тот старый артефакт и сама испортила – лишь предположение, но, учитывая все, что нас окружает, я была склонна поверить в версию Джонатана.

– Не может быть. Она… я даже не знал, что отец умер до моего рождения. Мама рассказывала, как он любил меня и возился, просто я не помню, потому что был слишком мал…

Услышав это, я удивленно присвистнула. Ничего себе, она переплюнула даже истории про «твой папа космонавт».

– Так ты, поверив в эти россказни, убил Элизабет Мотьер, чтобы не допустить бесчестья? – жестко ухмыльнулся Ренслир, а я отшатнулась.

– Вы с ума сошли, – зло рыкнул Мэтью и дернулся, пытаясь вырваться из оков. – Все, что вы рассказываете здесь – бездоказательный бред, как я мог хоть на миг усомниться?!

– Элизабет определенно была задушена, это факт, – жестко ответил Ренслир и вытащил из внутреннего кармана какую‑то карточку: – не могла беременная женщина повеситься на качелях на такой высоте. Завязать узел, стоя на качелях – это же бред. А других каких‑то стульев или других подпорок рядом не было. Самоубийцы за собой не убирают, знаете ли.

Я отвернулась, даже не собираясь смотреть на изображение, и слов хватало, фантазия работала слишком хорошо. А вот Мэтью прикипел взглядом к фотографиям:

– Как же это… как это могло произойти… я не понимаю… если она не сама…

А у меня в голове вдруг будто прозвучали слова, сказанные старухой:

– «Тело, висящее на дереве, раскачиваемое ветром, ужасный фиолетовый след прямо на шее», – медленно повторила за ней я и встретилась взглядом с Ренслиром. – Она ведь не должна была этого видеть, не должна была знать.

– Что? – не понял он.

Я сделала шаг вперед, все еще стараясь не смотреть на фото:

– Девушка повесилась на дереве да?

– Ну, да, на веревочных качелях. Но она точно не могла сама…

– Леди Лерой описала мне место преступления. Но как она могла знать о подробностях, если никогда там не была? Я подумала, что Мэтью мог ей рассказать, – я перевела взгляд на своего несостоявшегося жениха.

– Я… не знал подробностей, – он смотрел на меня совершенно мертвыми глазами.

– И свидетели сказали, что в тот день на улице не видели ни одного незнакомого мужчины, – медленно произнес Ренслир.

– Не может этого быть! – взвился Мэтью. – Моя мать пожилая слабая женщина, у нее провалы в памяти, она частенько не помнит, где находится и какой сейчас день. Чтобы как‑то сохранить память, она использует артефакты, и не может передвигаться без помощи служанки…

– Служанки‑голема? – напомнил Ренслир. – Как давно она создала этих слуг? Они уже были на момент смерти Элизабет?

– Да, но… была только Фабия, с ее начались работы, матушка постепенно совершенствовала управление. В первое время Фабии ничего нельзя было поручить, она много что не понимала…

– То есть, если хозяйка ненароком сказала «да чтоб ты сдохла», служанка‑голем могла воспринять это как приказ? – напряженно поинтересовался Джонатан. – А потом хозяйка могла велеть ей подстроить все так, будто девушка ушла из жизни по собственной воле.

Мэтью сперва покачал головой отрицательно, а потом… потом постепенно понимание начало появляться на его лице:

– Если подумать… однажды, придя из академии, я увидел, что матушка разобрала Фабию, сказала, что она сломалась, что надо усовершенствовать механику управления. Я удивился, но потом услышал о смерти Элизабет, и мне стало все равно, – его лицо исказилось от ужаса и понимания, что все, что мы обсуждали – не просто какие‑то фантазия, а истинная правда, и с каким монстром он жил все эти годы. – Как она могла?

Ни у кого из нас не было ответов на эти вопросы. Ведь эта женщина не только убила своего любовника, но и еще с десяток человек, затем истинную пару сына, а после и вовсе перешла на случайных людей.

В дверь лаборатории что‑то с силой громыхнуло, заставив вздрогнуть шкаф, которым Ренслир заблокировал дверь.

– Черт, он выдержит? – испуганно спросила я.

– На лаборатории стоит защита, она должна защищать дом от возможных взрывов, – медленно произнес Ренслир и бросил на Мэтью вопросительный взгляд.

– Защита активируется, когда кто‑то есть в комнате, автоматически, – кивнул тот. – Она настроена на меня лично. Иногда… иногда я не хотел, чтобы матушка меня тревожила.

– А теперь расскажи подробнее, как эта… женщина сохраняла свою память и разум? – поинтересовался Ренслир.

– И почему она делает это не постоянно? – добавила я.

– Это заклинание слишком энергозатратное… и его нельзя использовать слишком долго, иначе процессы деградации мозга ускорятся, тот просто не выдержит нагрузки. Матушка активирует артефакт только во время работы над проектами. Воспоминания загружены в ее жемчужный браслет.