Кэми Гарсия - Прекрасные создания
Ридли прислонилась к дверному косяку.
— Сюрприз, сюрприз!
Бабушка поставила чашку и взялась за вязание:
— Ридли. Как я рада тебя видеть, дорогая! Твой новый стиль тебе очень идет, милая. Я уверена, звонки молодых людей тебя просто одолевают, — бабушка невинно улыбнулась Ридли, но в ее глазах улыбки не было.
Ридли надулась, но продолжала сосать свой леденец на палочке. Я подошел к ней.
— И сколько леденцов на это ушло, Рид?
— На что, Короткая Соломинка?
— На то, чтобы заставить Саванну Сноу и Эмили Ашер устроить вечеринку для Лены.
— Больше, чем ты себе можешь представить, Любовничек, — она показала мне язык, и я увидел, что он весь в красно-фиолетовую полоску. Зрелище было то еще.
Ларкин вздохнул и посмотрел за спину Ридли:
— Наверное там, в поле, около сотни ребят. Там сцена с колонками, а вдоль дороги все заставлено машинами.
— Правда? — Лена выглянула в окно. — Сцена стоит как раз между магнолий.
— Моих магнолий? — вскочил на ноги Мэйкон.
Я знал, что все это было фарсом, и что Ридли вдыхала жизнь в эту вечеринку с каждым прикосновением к леденцу, и Лена это знала тоже. Но все равно я видел это в Лениных глазах — какая-то ее частичка очень хотела пойти туда.
Вечеринка-сюрприз, на которой будет тусоваться вся школа. Это наверняка было в Ленином списке того, что должна сделать обычная школьница. Она справиться с тем, что она маг. Она просто устала быть изгоем.
Ларкин посмотрел на Мэйкона:
— Ты уж точно не заставишь их уехать. Давайте покончим с этим. Я буду с ней все время, я или Итан.
Линк протолкался через толпу:
— Идем, приятель. Здесь моя группа, «Трясуны», и это наш дебют перед школой. Это будет потрясающе! — таким счастливым я его никогда не видел. Я с подозрением посмотрел на Ридли. Она пожала плечами, посасывая свой леденец.
— Мы никуда не идем. Не сегодня.
Я поверить не мог, что Линк был здесь. У его матери будет сердечный приступ, если она когда-либо об этом узнает.
Ларкин посмотрел на раздраженного Мэйкона и на испуганную тетю Дель. Меньше всего кто-либо из них хотел выпускать сегодня Лену из вида.
— Нет, — Мэйкон и думать не хотел об этом.
Ларкин попробовал еще раз.
— Пять минут.
— Ни в коем случае!
— Ну когда еще народ из ее школы организует для нее вечеринку?
Мэйкон не думал ни секунды:
— Надеюсь, никогда.
Лена пала духом. Я был прав. Она очень хотела стать частью всего этого, даже если эта вечеринка не была реальной. Это как с танцами или баскетбольным матчем. Это было первой причиной, по которой она ходила в школу, и не имело значения, как они ее доставали там. Именно поэтому она изо дня в день ходила в школу, даже если ей приходилось обедать на трибунах и сидеть на Запретной территории. Ей было шестнадцать, и не важно маг она или нет. Хотя бы на одну ночь, ей хотелось думать только об этом.
Здесь был только один человек, упрямый настолько же, как и Мэйкон Равенвуд. Насколько я знал Лену — шансов у дяди не было. Не сегодня.
Она подошла к Мэйкону и подхватила его под руку.
— Я знаю, это звучит глупо, дядя Эм, но могу я хоть ненадолго сходить на вечеринку? Просто послушать группу Линка?
Я смотрел, не начали ли ее волосы развеваться от магического ветра. Но они не двигались. Значит, она использовала другую магию. Это было совсем другое. Она не могла использовать чары, чтобы выйти из-под наблюдения Мэйкона. Она обратилась к более старой и сильной магии, которая работает на Мэйконе лучше всего остального с того момента, как она переехала в Равенвуд. К старой доброй любви.
— Почему, после всего, что сделали с тобой эти люди, ты хочешь куда бы то ни было пойти с ними?
Я слышал, как смягчился его голос, когда он заговорил.
— Ничего не изменилось. Я не хочу иметь ничего общего с этими девчонками, но я все равно хочу туда пойти.
— В этом нет смысла, — Мэйкон был недоволен.
— Я знаю. Я знаю, что это глупо, но я просто хочу понять, каково это — быть обычной. Я хочу сходить на танцы, не для того, чтобы все там разнести. Я хочу сходить на вечеринку, на которую меня пригласили. Я хочу сказать, что я понимаю, что все это устроила Ридли, но неужели же я виновата, что мне это не важно? — она всматривалась в его глаза, закусив губу.
— Я не могу тебе это позволить, даже если бы хотел. Это слишком опасно.
Они смотрели друг на друга.
— Мы с Итаном даже еще ни разу не танцевали, дядя Эм. Ты же сам это сказал.
На какую-то секунду мне показалось, что Мэйкон смягчился, но мне просто показалось.
— Да, зря я тебе не говорил, что придется к этому привыкать. Я ни дня не был в школе и даже ни разу не гулял по городу в воскресный день. У нас у всех свои разочарования.
Лена решила разыграть свою последнюю карту:
— Но это же мой день рождения. Неизвестно, что будет. И это, может быть, мой последний шанс… — конец предложения повис в воздухе.
Потанцевать со своим парнем. Быть самой собой. Быть счастливой.
Ей не нужно было этого произносить. Мы и так все знали.
— Лена, я понимаю, что ты чувствуешь, но я ответственен за твою безопасность. Особенно сегодня, поэтому ты должна остаться здесь со мной. Смертные либо навредят тебе, либо причинят боль. Ты не можешь быть нормальной. Ты не суждено таковой быть от рождения, — Мэйкон никогда раньше так не разговаривал с Леной. Я не мог понять, говорил ли он о вечеринке или обо мне.
Глаза Лены блестели, но она не плакала.
— Почему нет? Что плохого в том, что я хочу иметь то же, что и они? Ты хоть когда-нибудь задумывался, что у них может быть есть что-то стоящее?
— Даже если так, то что? Что это меняет? Ты — Созидатель. И наступит день, когда тебе придется пойти по пути, по которому Итан не сможет последовать за тобой. И каждая минута, которую вы проводите сейчас вместе, станет потом для тебя тяжелым бременем, которое тебе придется нести до конца жизни.
— Он для меня не бремя.
— О, да, именно бремя. Он делает тебя слабой, и именно поэтому он для тебя опасен.
— Он делает меня сильной, и это опасно только для тебя.
Я стал между ними.
— Мистер Равенвуд, да бросьте вы. Давайте не сегодня.
Но Мэйкон уже все сделал. Лена была в бешенстве.
— А что ты об этом знаешь? Ты никогда не обременял себя какими-либо отношениями в этой жизни, даже друзей у тебя не было. Ты ничего не понимаешь. Как ты можешь понять? Ты целыми днями спишь в своей комнате и целыми ночами хандришь в своей библиотеке. Ты ненавидишь всех и думаешь, что ты лучше всех. Ты никогда и никого по-настоящему не любил, так как ты вообще можешь знать, что я чувствую?
