Кэми Гарсия - Прекрасные создания
Она повернулась спиной к Мэйкону и ко всем нам и побежала верх по лестнице, Страшила побежал следом за ней. Дверь в ее спальню хлопнула, и звук прокатился эхом по коридору. Страшила улегся у двери в ее комнату.
Мэйкон продолжал смотреть ей вслед даже после того, как она ушла. Затем медленно повернулся ко мне.
— Я не мог ей этого позволить. Уверен, ты понимаешь это.
Я знал, что это, наверное, самая опасная ночь в жизни Лены, но я знал и то, что это, возможно, последняя возможность для нее быть девушкой, которую все мы любим. Так что, да, я все понимал. Я просто не хотел сейчас находиться с ним в одной комнате.
Линк протиснулся из толпы, все еще стоящей в холле:
— Так будет вечеринка или нет?
Ларкин подхватил свое пальто.
— Это уже вечеринка. Идемте отсюда. Отпразднуем за Лену.
Эмили не отставала от Ларкина, и все остальные потянулись за ними. Ридли все еще маячила в дверях. Она посмотрела на меня и пожала плечами:
— По крайней мере, я пыталась.
Линк поджидал меня возле дверей.
— Итан, чувак, давай с нами. Идем.
Я взглянул вверх на лестницу.
Лена?
— Я остаюсь здесь.
Бабушка отложила свое вязание.
— Я не знаю, как скоро она спуститься вниз, Итан. Почему бы тебе не пойти с друзьями и вернуться чуть позже?
Но я не хотел никуда уходить. Может статься, что это будет последняя ночь, которую мы проведем вместе. Даже если мы проведем ее в Лениной комнате, я все равно хотел бы быть с ней.
— Чувак, хотя бы выйди наружу, чтобы послушать мою новую песню. А затем можешь вернуться и ждать, когда она спустится, — Линк держал в руках барабанные палочки.
— Думаю, это будет лучше всего, — Мэйкон налил себе еще скотча. — Ты можешь вернуться через некоторое время, а у нас пока есть что обсудить, — все решили за меня. Он выставлял меня на улицу.
— Одна песня. А затем я подожду снаружи, — я взглянул на Мэйкона. — Некоторое время.
Поле позади Равенвуда было полностью заполнено людьми. С одного края стояла импровизированная сцена с переносным освещением, тем, что использовалось при ночной части Битвы при Медовом Холме. Из колонок ревела музыка, но мало что можно было расслышать из-за канонады вдалеке.
Я прошел за Линком к сцене, где «Трясуны» готовились к выступлению. Их было трое, и выглядели они все лет на тридцать. У парня, крепившего усилитель к гитаре, обе руки были покрыты татуировками, а на шее висело что-то похожее на мотоциклетную цепь. У басиста были торчащие черные волосы, которые очень подходили к черной подводке вокруг глаз. У третьего парня было столько пирсинга, что на него было больно смотреть. Ридли, сидевшая на краю сцены, спрыгнула и махнула Линку.
— Подожди, пока ты нас услышишь. Мы рулим. Жаль, что Лены не будет…
— Не буду тебя разочаровывать, — Лена возникла позади нас и обвила руками мою талию. Ее глаза были красными и заплаканными, но в темноте она выглядела так же, как и все остальные.
— Что случилось? Твой дядя изменил свое мнение?
— Не совсем. Но то, чего он не знает, не сделает ему больно, а если и сделает, то мне уже все равно. Он был сегодня просто отвратителен.
Я ничего не сказал. Я никогда не смогу понять отношения Мэйкона и Лены, так же, как и она не сможет понять мои отношения с Аммой. Но я знал, что она будет себя чувствовать ужасно, когда это все закончится. Она терпеть не могла, когда кто-то говорил что-то плохое про ее дядю, даже если это был я, и то, что сегодня именно она была этим человеком, только добавит ей мук совести.
— Ты сбежала?
— Да, Ларкин помог мне, — Ларкин шел к нам с пластиковым стаканчиком в руках. — Шестнадцать лет ведь бывает всего один раз, правда же?
Это плохая идея, Ли.
Я просто хочу потанцевать один танец. А потом мы вернемся.
Линк взобрался на сцену.
— Я написал песню к твоему дню рождения, Лена. Она тебе понравится.
— И как она называется? — с подозрением поинтересовался я.
— «Шестнадцать лун». Помнишь? Та странная песенка, которую ты вечно не мог найти в своем айподе? Она всю неделю крутилась у меня в голове. Ну, и Рид помогла мне немного, — он ухмыльнулся. — Думаю, что ты можешь сказать, что у меня была муза.
Я потерял дар речи. Но Лена взяла меня за руку, Линк вцепился в микрофон, и его уже было не остановить. Он установил стойку для микрофона так, чтобы эта штука находилась как раз перед его ртом. Если честно, со стороны казалось, что он засовывает его себе в рот, смотрелось ужасно. Линк явно слишком много смотрел MTV у Эрла. Стойку стоило бы придерживать, потому как он сам был уже готов скатиться со сцены, с трясунами или без них. Судя по всему, он был довольно смелым малым.
Линк закрыл глаза, сел за ударную установку и взмахнул в воздухе палочками:
— Раз, два, три…
Ведущий гитарист, парень неприветливого вида с толстой цепью на шее, взял на гитаре одну ноту. Звук вышел жуткий, и колонки задребезжали в разных концах сцены. Я вздрогнул. Не похоже, что будет мило. Затем он сыграл еще одну ноту, а потом еще и еще…
— Дамы и господа, если таковые тут еще остались, — Линк приподнял бровь, и по толпе прокатились смешки. — Я бы хотел сказать — с Днем рождения, Лена! А теперь поаплодируйте общемировой премьере моей новой группе «Трясуны»!
Линк подмигнул Ридли. Парень возомнил себя Миком Джагером. Мне было неловко из-за него, и я взял Лену за руку. Ощущение от прикосновения было такое, словно я засунул руку в озеро зимой, когда верхний слой воды нагрелся под лучами солнца, и ниже был чистый лед. Я вздрогнул, но не отпустил.
— Надеюсь, ты к этому готова. Его ждет полный провал. Мы вернемся в твою комнату через пять минут, я обещаю.
Лена задумчиво смотрела на Линка:
— Я бы не была так уверена…
Ридли уселась на край сцены, улыбаясь и махая руками, как фанатка. Ее волосы развивались на ветру, розовые и белые пряди обвивали ее плечи.
Тут я услышал знакомую мелодию, и «Шестнадцать лун» полились из динамиков. Но сейчас это не было похоже ни на одну песню из демо-треков Линка. Играли они хорошо, действительно хорошо. И толпа принялась неистовствовать, словно Джексон Хай наконец-то, после долгого ожидания, дождался танцев. Только мы находились на лугу, посреди плантации Равенвуда, имеющей самую дурную славу в округе Гатлина. Энергетика была просто удивительной, неистовой. Абсолютно все танцевали, а половина еще и подпевала, что само по себе было ненормально, поскольку никто не слышал эту песню раньше. Даже Лене пришлось выдавить из себя улыбку, и мы принялись раскачиваться вместе с толпой, потому что удержаться было действительно невозможно.
