Дж. Уорд - Пробужденный любовник
Так вот что изменилось в его лице. Вместо щек больше не было впадин, черты лица потеряли былую резкость. Он выглядел… на самом деле, почти привлекательным. И куда больше походил на Фьюри, чем раньше.
Он неловко откашлялся.
— Да, ну, мы с Рейджем… едим вместе.
Господи… Так оно и было. Тело Зейдиста не имело ничего общего с тем, что она помнила. На мощных плечах проступали тугие мускулы, вырисовывающиеся под его черной обтягивающей футболкой. Бицепсы увеличились в три раза, а предплечья выросли настолько, что соответствовали размерам его ладоней. А его живот… он представлял собой рифленые кубики мышц, кожаные штаны прилегали к мощным бедрам.
— Ты и питался тоже, — прошептала она. Но в тоже мгновение пожалела, что произнесла эти слова. И нотку порицания в них.
Чью вену он брал, не имело к ней никакого отношения, хотя представлять его с одной из их вида была очень больно… А он точно пил кровь у вампирши. Человеческая кровь просто не могла стать причиной такого развития.
Его рука снова опустилась.
— У Рейджа есть Избранная, которую он использует, потому что не может питаться от Мэри. Я брал ее вену. — Он замолчал. — Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо.
Снова длинная пауза.
— Эмм… Бэлла, почему ты пришла? Не то, чтобы я возражал…
— Мне нужно поговорить с тобой.
Казалось, он не знал, что на это ответить.
— Так что ты делаешь? — Спросила она, указав на листы бумаги, лежавшие на столе. Это тоже не имело к ней ни малейшего отношения, но она опять начала тянуть время. Неуверенная. Растерянная.
— Я учусь читать.
Ее глаза распахнулись.
— О… Уау. Ну и как успехи?
— Хорошо. Медленно. Но я работаю над этим. — Он перевел взгляд на бумагу. — Мэри терпелива со мной.
Тишина. Долгая тишина. Боже, теперь, стоя напротив него, она просто не могла подобрать нужных слов.
— Я был в Чарльстоне, — сказал он.
— Что?
Он приезжал, чтобы встретиться с ней?
— Потребовалось немало времени, чтобы найти тебя. Но я нашел. Я отправился туда в первую же ночь после того, как меня выписал Хэйверс.
— Я не знала.
— Я и не хотел, чтобы ты знала.
— О. — Она глубоко вздохнула, чувствую боль, проникавшую в каждую клеточку ее тела. «Время прыгать с обрыва», — подумала она.
— Послушай, Зейдист, я пришла, чтобы сказать…
— Я не хотел видеться с тобой, пока не закончу.
Когда его желтые глаза возвратились к ней, что-то в воздухе между ними изменилось.
— С чем? — Прошептала она.
Он снова посмотрел вниз — на карандаш, который сжимал в руке.
— С собой.
Она покачала головой.
— Прости. Я не понимаю…
— Я хотел отдать тебе это. — Он вытащил из кармана ее ожерелье. — Я хотел отдать тебе это той ночью, но потом подумал… Ну, в общем, я носил его до тех, пока мог застегнуть. Теперь оно просто у меня в кармане.
Дыхание Бэллы покинула легкие с последним выдохом, теперь они были пусты. Тем временем он потер затылок, бицепс, грудь, ставшую такой широкой, что швы футболки, казалось, находились под постоянной угрозой.
— Ожерелье было хорошим предлогом, — прошептал он.
— Для чего?
— Я подумал, что я могу объявиться в Чарльстоне, у тебя на пороге, отдать это… и, может, ты бы впустила меня. Или что-то в этом роде. Я беспокоился, что за тобой начнет ухаживать другой мужчина, поэтому пытался делать все так быстро, как мог. Я подумал, что, если я научусь читать, буду лучше о себе заботиться и попытаюсь перестать быть таким гребаным сукиным сыном… — Он покачал головой. — Не пойми меня неправильно. Я не ждал, что ты будешь счастлива меня видеть. Я просто… ну, знаешь… надеялся. Чашка кофе. Чай. Короткий разговор. Ну, какая-нибудь такая хрень. Может, мы бы стали друзьями. Если, конечно, у тебя бы не было мужчины, который возражал бы. Так что, да, именно поэтому я и торопился.
Его желтые глаза поднялись к ней. Он быстро моргал, словно боялся того, что могло появиться на ее лице.
— Друзьями? — Повторила она.
— Да… В смысле, я бы не унизил тебя просьбой о большем. Я знаю, что ты сожалеешь… Просто, я не мог отпустить тебя без… Да, так что… Друзьями.
Боже… правый. Он приходил к ней. С намерением вернуться.
Черт, это выходило за рамки всех сценариев, которые она представляла себе, всех разговоров, которые мысленно вела с ним.
— Я… О чем ты говоришь, Зейдист? — Запинаясь, переспросила она, хотя и слышала каждое слово.
Он снова глянул на карандаш в своей руке и отвернулся к столу. Перевернул спиральную тетрадь на чистый лист, наклонился и какое-то время трудился над ним. Потом вырвал.
Его рука дрожала, когда он протянул лист ей.
— Не очень разборчиво.
Бэлла взяла кусочек бумаги. На нем по-детски неровным почерком были написаны три слова: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ».
Она сжала губы, чтобы не расплакаться, когда слезы начали жечь глаза. Слова, написанные его рукой, стали расплываться, а потом и вовсе исчезли.
— Наверное, тебе сложно разобрать? — Сказал он слабым голосом. — Тогда я могу прочитать вслух.
Она покачала головой.
— Я могу это прочитать. Это… прекрасно.
— Я не жду чего-то в ответ. В смысле… Я знаю, что ты… больше этого не чувствуешь ко мне. Но я хотел, чтобы ты знала. Нужно было, чтобы ты знала. И если есть хоть какой-то шанс, что мы будем вместе… Я не могу оставить работу в Братстве. Но я могу пообещать, что буду куда более осторожным… — Нахмурившись, он замолчал. — Черт. О чем я? Я дал себе слово, что не буду ставить тебя в это положение…
Она прижала бумажку к сердцу и бросилась к нему, так сильно ударившись в его грудь, что он отступил под напором назад. Когда его руки нерешительно сомкнулись на ее талии, словно он точно не знал, что именно она делает и почему, Бэлла зарыдала в открытую.
Готовясь к этому разговору, она не рассматривала только один вариант событий — тот, что включал в себя их совместное будущее.
Когда он приподнял ее подбородок и посмотрел в лицо, она попыталась улыбнуться, но не смогла сделать этого из-за тяжелой и радостной надежды, которая переполняла сердце.
— Я не хотел, чтобы ты плакала…
— О, Боже… Зейдист, я люблю тебя.
Его глаза распахнулись так широко, что брови фактически достигли линии волос.
— Что?
— Я люблю тебя.
— Скажи еще раз.
— Я люблю тебя.
— Еще… пожалуйста, — прошептал он. — Мне нужно услышать это еще раз.
— Я люблю тебя…
В ответ он начал молиться Деве-Летописице на Древнем Языке.
Сжимая Бэллу в объятьях, зарывшись лицом в ее волосы, он благодарил божество с таким пылом и красноречием, что она снова зарыдала.
