Ник и другие я (СИ) - Лаас Татьяна
Сэм широко раскрыла глаза:
– Второй занос жизни?!
Па широко улыбнулся и поцеловал её в макушку:
– Моя леди, ты умница! Возможно, астероид занес новую форму жизни. Это объясняет, почему несмотря на прогнозы по очищению Земли от пыли, этого так и не произошло.
– А когда будет точно известно – что же такое пыль?
– Пока… Нескоро. Людям на поверхности пока не хватает знаний, до последнего века они были заняты выживаем на планете. Им было не до науки.
– А мы им не поможем? – Сэм заглянула в папины глаза.
– А мы им не помогаем, потому что исследования пыли у нас официально запрещены. Считается, что пыль вызывает тяжелое заболевание, провоцирующее галлюцинации, принимаемые за магию.
Сэм старательно пыталась понять, даже нахмурилась, вспоминая:
– Но, па… Когда мы ездили в Холм Березы, в твой бывший дом, там многие верят в магию. Ты тогда говорил молчать и никуда не лезть…
– Да, моя леди, подземные жители тоже верят в магию. В техномагию, и это тоже ненормально, как и у поверхностных. Только поверхностные не способны пока к изучению того, что называют магией, а подземные, то есть мы, уже не хотим. Все верят Королеве, их устраивает, что сервы собирают необходимые приборы для Холмов, а наны делают тоже самое для людей, называя это магией. Одураченными людьми, Сэм, легче править. Но это тебе совсем рано знать. Давай вернемся к магии и пыли.
Сэм опять вспомнила, что натворила своим списком и заерзала на коленях у отца.
– Моя леди, – папа крепче прижал её к себе. – Успокойся. Все хорошо. Просто нам придется лучше прятаться. Возможно, придется отправиться в небольшое путешествие.
– К…ку…куда? Мама же нас не найдет тогда!
Папа твердо сказал:
– Мы поедем на поверхность, Семечка, там легче спрятаться. А мама… мама последует за нами, не беспокойся.
И тут папа отчаянно запа́х лакрицей.
– Не бойся, Сэм, все будет хорошо. Точно-точно.
– Паааа… Если магии не существует, то как же… Как же подействовал договор?
Он вздохнул, видимо, собираясь с мыслями.
– Сэм… Договор тут совершенно ни при чем. Просто ты… Маг.
Она обиделась и надулась:
– Я не могу быть тем, что не существует!
– Пыль существует, Сэм. И при определенных условиях взаимодействия пыли, макрообъекта-тебя и нанов получается интересный результат – выделение энергии, помнишь, я говорил?
– Пааа?
– Ты не хотела заключать договор о браке с Закатом. Он тоже сильно не горел желанием, когда увидел тебя, только его наны зафиксировали договор и заставили бы его соблюдать. Наны заставили бы его тебя защищать, как свою невесту. Не знаю – кто, но… Кто-то под влиянием пыли, высвободив из неё энергию, устроил нанам роя Бродяги, их еще называют королевскими нанами, перепрошивку – внес новую программу. Или даже более простой вариант – энергия пыли стерла из памяти королевских нанов массив данных о заключенном договоре, давая Закату и тебе свободу от контроля. Сам же Закат наплевал на договор, посчитав его расторгнутым. Только и всего, Сэм. Никакой магии, в которую столь фанатично верит Закат. Никакой магии, а только физические законы мира, которые мы еще не открыли.
– Па…
– Жаль только одного – кроме Зака, мне больше некому доверить тебя… – он помрачнел, но быстро заставил себя улыбнуться. – Ничего, вот исполнится тебе восемнадцать, этот наглый принц еще двести раз пожалеет, что отказался от такой умницы и красавицы, как ты. Придет время, и королевские наны все равно заставят Заката заключить помолвку с тобой.
– Почему?
– Потому что из всех подземных жителей в невесты Заку подходишь только ты. И, Семечка, я очень надеюсь, что к твоим восемнадцати годам все изменится. Я очень надеюсь, что мы к тому времени найдем способ тебя защитить без этого принца. Я хочу верить, что мы не будем нуждаться в Заке и его защите, и ты сама выберешь себе принца по душе. А пока… – он тихо рассмеялся, снова просматривая её записи, – ты крайне жестока к своим будущим принцам. Или Зак крайне изысканно мстителен. Мы его еще научим уметь… Иметь… Белого коня. Моя леди, я, кажется, знаю, какой именно принц тебе подходит… Так что давай-ка внесем небольшие изменения в твой список.
– Просто так?
– Просто из права вредности! – подмигнул отец…
Птицы за окном совсем сошли с ума, обещая своим пением жаркий денек, и Сэм вынырнула из сна. Малышка все так и спала на плече. Маленькая и беззащитная. Пусть Сэм и научилась защищать сама себя, Клауд ей был необходим. Он ей отчаянно нужен – лишь он может помочь ей вернуться в Холмы и найти отца. И где носит этого зеленоглазого наглого принца, хотела бы она знать…
Сэм встала и осторожно направилась к корзине для сна – возможно, ей удастся положить малышку, не разбудив её. Только бы получилось! Ей предстоит еще столько дел. Тот же завтрак не приготовится сам, и белье само себя не постирает… И… Много чего. Надо будет попытаться вырваться в магазин – нужна пачка молочной смеси. Надо попытаться её украсть, раз денег почти нет. И посмотреть свежие газеты – последнее время её клон Ники вела себя крайне неосмотрительно: слишком шумно для той, которая пытается прятаться. Слишком много публикаций в газетах. Слишком на виду, слишком заметна – это становится опасным. За ней может прийти королевское правосудие и уничтожить – отец не раз говорил об этом Сэм. Она, кстати, пыталась предупредить Ник.
Высокий парень, улыбчивый, легкий в общении, простой и, кажется, надежный. Форма стражей как бы намекала, что это у него в крови… Вот зря она тогда поверила ему. Очень зря. Улыбчивые оборотни бывают только в сказках.
Сэм скрипнула зубами, прогоняя ненужное видение. Да, она пыталась, но в тот раз не получилось. А сейчас Сэм и не рискнет приближаться к Ник – слишком опасно, можно легко выдать себя, ведь Ник не беспокоится о соблюдении своей тайны, а у Сэм на руках маленькая, полностью от ней зависящая малышка. Вот станет та чуть постарше, чуть посамостоятельнее, и тогда… Тогда Сэм вновь попытается предупредить Ник об опасности.
Сэм надеялась, что с каждым днем малышка становится сильнее и независимее, только… Та взяла и заболела. Поднялась температура, исчез аппетит, а писк и плач пропали – на них просто не было сил…
Глава 8 Принцы, которые не принцы
Утес спешно заправлял в брюки летнюю, голубую форменную рубашку, и предвкушал вечер в «Алой кошке» – все же не каждый день тебя НЕ взрывают, когда замерший перед тактическим экраном Перес буркнул:
– Арано, живо сюда!
Рик подавился ругательствами, затянул ремень и четким, военным шагом направился к Пересу:
– Что случилось? Меня парни ждут…
– Не умрут. – Перес отвлекся от экрана, на который сейчас транслировалась картинка с камеры Ворона: эксперты обследовали останки душеедки в компании… В компании Грома. Тот сидел на корточках перед душеедкой и явно принюхивался к ней. Снова, снова и снова. Перес не выдержал – терпение не его добродетель: – Что. Он. Делает?
Он явно имел в виду Алехандро, а не экспертов.
Арано приподнял брови вверх:
– Кажется, Лекс запоминает её запах.
Перес ткнул в грудь Арано указательным пальцем:
– Живо пакуйся в ультру Листопада, её уже разминировали, и дуй на позицию Грома. Его ультру я запретил трогать. Проверь: где он стоял во время операции, что мог видеть, что мог слышать, когда камеры были вырублены Закатом. Какого Гром привязался к душеедке?! Он не должен найти связи между душеедкой и Лином. Понял?
– Так точно, – по-военному четко ответил Утес и добавил: – не бойся, Миге, приструню Грома.
– С Громом я разберусь сам, – Перес снова повернулся к экрану, чтобы заметить: Гром оторвал кусок ткани от платья душеедки и засунул себе в карман комбинезона.
Утес скривился:
– Точно, след берет. Зачем бы?
Перес недовольно буркнул:
– Ты еще тут? Живо…
Утес оборвал его, все же то, что Перес стал человеком, несказанно радовало:
