Пыльные цветы (СИ) - "-Мэй-"

Пыльные цветы

0

Ева ненавидела эту часть города.

Машину пришлось оставить за пару кварталов, просто на всякий случай, чтобы ее новенькие бока не мозолили глаза местным. Так что Ева порядком замерзла в тонком осеннем пальто, совсем не по погоде.

Наконец-то нырнув под козырек неприметного здания, Ева опустила воротник, стряхивая с него капли влаги, и с раздражением увидела, что к невысоким каблучкам сапог пристали пожухлые листья.

Неоновая вывеска горела тускло, обозначая заведение: «Убежище».

Толкнув тяжелую дверь, Ева скользнула внутрь, тут же оказываясь в полумраке. На улице фонари горели хотя бы через один, здесь же встроенные светильники были такими тусклыми, что едва можно различить пошарпанные обои коридора.

Ева знала дорогу и уверенно двигалась вперед. Когда с двух сторон замелькали двери и ответвления коридора, стала слышна негромкая размеренная музыка. Откуда-то раздавался смех, звучали голоса.

Из распахнувшейся двери почти вывалился молодой мужчина. В одних темных штанах, без рубашки, его грудь покрывали темные узоры сложной татуировки. Прищурившись, он присмотрелся и сразу понял, кто перед ним.

— Ева! — произнес он с широкой улыбкой, странно протягивая гласные, говор сразу выдавал нездешнего. — Давненько тебя не было.

— Я ищу сестру, Ноа. Она здесь?

— Малышка Лили в ее обычной комнате. Но неужели ты сама не хочешь немного благословения?

Когда Ноа был под кайфом, его акцент особенно хорошо слышался. Сейчас Ева видела, что он чуть пошатывается, а вокруг губ следы серебристо мерцавшей пыльцы.

Он наклонился, как будто хотел поцеловать Еву, поделиться с ней легким безумием, но она решительно оттолкнула его, хотя меньше всего хотела касаться обнаженной груди.

Татуировки зазмеились, будто живые, Ноа расхохотался, прислонившись спиной к стене, стали видны его чуть удлиненные клыки. Когда Ева торопливо протискивалась мимо, тонкий хвост Ноа с кисточкой на конце, игриво скользнул по ее шее.

Правда, больше он не пытался ничего сделать, и Ева заторопилась вперед. Лили рассказывала ей историю Ноа. Он прибыл в Нью-Йорк вместе с сестрой и братом, но она быстро заболела какой-то человеческой болезнью и умерла, а брат связался с местной бандой, которой очень пригодились его умения хорошо видеть в темноте и скрываться в тенях.

Ноаэль остался в «Убежище», раздавать благословения.

Так они это называли, «благословение». Ведь любому наркотику нужно красивое название. Ева, как и другие люди, до сих пор не знала, из чего фейри — нездешние — его получают, как делают. Но, как и все, прекрасно знала, как он действует — причем как на фейри, так и на людей. Хоть что-то у них общее.

Торговля благословением среди двух народов шла куда более бойкая, чем любыми другими товарами фейри.

Лили действительно оказалась в своей обычной комнате. Самое большое помещение «Убежища», сплошь в диванах бордовых тонов, с серебристыми тканями покрывал и занавесок из паучьего шелка, мерцавшего, будто звезды соткали в полотно. Неимоверно дорогая, но в кварталах нездешних она была даже в притонах.

Посетителей было много: большинство лежали, пребывая в благословенных грезах. Ева заметила краем глаза несколько мерцающих серебристой пылью горок на низком стеклянном столе.

Все здесь были фейри. Притон для местных.

В мерцающем жемчужном свете только Лили была человеком. Она сидела вместе с одним из фейри, совсем еще юным — ну, или так казалось. Он хотя бы был полностью одет, в потрепанной человеческой футболке и старых джинсах, которые, кажется, ему сильно велики. Его голова покоилась на коленях Лили, среди волос отчетливо виднелись крепкие рожки.

Лили гладила его по голове и подняла глаза на сестру:

— Ох, тебе не стоило приходить.

— Уже полночь. Тебя долго не было.

— Извини… потеряла счет времени. Этот новенький.

Парень как будто спал, но Ева видела и след пыльцы вокруг губ, и испачканные серебристым пальцы. Фейри обнимал себя за плечи и сжался, как будто ему было холодно.

Ева не знала, почему Ноа пропускал Лили. Вообще-то в подобных местах людей не любили. С ними предпочитали иметь дело в душных клубах с бухающей музыкой, на темных улицах и в малоприметных местах, где с легкостью обменивали серебристые пакетики благословения на деньги.

Лили приходила сюда.

Ее можно было считать кем-то вроде волонтера. В свободное от учебы время младшая сестра Евы приходила, чтобы помогать. Разбирала старую одежду, иногда готовила простую еду вместе с другими женщинами, разговаривала с нездешними и пробовала помочь, если могла.

Ноа фыркал и говорил, что никому здесь чужое участие не нужно, тем более от человека. Но неизменно впускал Лили в «Убежище». И никогда не протестовал, если за ней заходила сестра.

Насколько знала Ева, Лили никогда сама не пробовала благословение. Она шарахалась от серебристого порошка, как от чумы, и заявляла, что ей нужна трезвая голова. В этом сёстры сходились во мнениях.

Ева в плотном осеннем пальто казалась сама себе здесь чужой. А вот Лили была тонкой, прозрачной, как будто немного нездешней.

Она снова погладила грезящего фейри по голове:

— Ноаэль сказал, этот недавно прибыл, и ему некуда идти. Поэтому остался в «Убежище», тут хотя бы тепло. Мы должны помочь ему.

— Пусть воспользуется одной из государственных программ.

— Он не может, он тут незаконно. Сбежал от чего-то более страшного на родине. Ноа не сказал… но ты знаешь это выражение лица у Ноа. Значит, там что-то серьезное.

— У них бесконечные войны. Это не наше дело, Лили.

В ответ сестра упрямо сжала губы. Мысленно Ева вздохнула: она знала, что однажды чем-то таким всё и закончится.

— Хорошо, чего ты хочешь?

— Мы можем взять его к себе, он поживет пару дней. Я знаю, как сделать документы, у меня есть друг в колледже. Может, он и с работой для нездешнего поможет.

Мысленно Ева закатила глаза. И подумала, стоит серьезно поговорить с сестрой. Откуда у нее взялись такие знакомые, которые могут сделать незаконные документы?

— Хорошо, Лили. Но только один раз.

— Ооо, спасибо, Ева! Садись, нам нужно дождаться, когда он проснется.

Громко вздохнув, чтобы сестра слышала, Ева подобрала пальто и уселась на пол. С одной стороны от нее свисал паучий шелк, с другой в неоновом свете мерцал столик с благословением. Парень пошевелился, и Лили снова погладила его по голове, провела пальцами по темным рожкам.

1

Это было плохой идеей.

Ева поняла уже в машине, пока бросала короткие взгляды на паренька фейри. Он сидел на заднем сидении с непонятным выражением лица, только глаза казались огромными. Чуть раскосые, неотрывно смотрящие вперед. Сейчас во встрепанных темных волосах не так хорошо были видны маленькие рожки. Несколько длинных тонких косиц, не толще мизинца, украшенных стекляшками, свисали на растянутую футболку. Наверняка ее дали в «Убежище», она была большой и падала с одного плеча. Ладони паренек сцепил вместе и спрятал между коленями.

Лили накинула на легкое платье свитер и уселась рядом с сестрой, прилежно пристегнулась и тут же достала телефон.

— У тебя есть предпочтения в еде? — спросила она, не поднимая голову. — Ой, кстати, как тебя зовут?

Она всё-таки глянула на фейри. В этом была вся Лили, сначала начать помогать и делать, а потом узнать, кто это такой вообще. Ева мысленно вздохнула.

— Шани, — ответил паренек. — Шанар. Шан.

Он путался в словах, и Ева нахмурилась. Это Лили ничего не смущало, но Ева не была так доверчива. Прежде чем они поедут, ей надо кое-что точно прояснить.

— Шан, ты совершеннолетний по вашим меркам? За укрытие детей фейри можно хорошо получить.

— Я взрослый, — он кинул быстрый взгляд на Лили. — Как она.

Ева вздохнула: