Ник и другие я (СИ) - Лаас Татьяна

Ник и другие я

Глава 1 На краю земли

Скалы.

Небо.

Море.

Крики недовольных чаек, мечущихся вдоль кромки воды и обещающих шторм.

Пустошь.

Узкая дорога, теряющаяся в камнях.

Три весьма узнаваемых менгира. Путевые камни фейри, так их еще называют и не трогают – знают, что фейри за святотатство над их менгирами покарают.

Приехали. Они достигли сегодняшней цели.

Зак остановил свой байк, страхующая наносеть тут же впиталась в накопитель, давая свободу. И навалилась тишина. Она тут, в заброшенных людьми местах просто потрясающая. Вроде и кричат чайки, вроде и море не молчит, а ощущение тишины не проходит. И странно знать, что где-то есть люди и то, что они называют цивилизацией.

Зак стащил с себя перчатки и поднял прозрачный визор вверх - раковина шлема сложилась назад, исчезая в кольце основания. Рядом притормозил Мика. Он сидел прямо, по-прежнему напряженно. Смотрел четко вперед, молчал. За все время – ни одного лишнего движения. Ни одного лишнего слова. А ведь середина лета почти.

Как себя чувствуешь? Только пожатие плеч.

Будешь завтракать? Легкий наклон головы.

Сливки или безалкогольное пиво? Его тут хорошо варят! Не пробовал? А в ответ только тишина и явно читаемое в глазах: а не пошли бы вы, главный инспектор Клауд далеко, прочно и надежно.

Не хочешь помочь? И вот тут всегда выразительное хмыканье. Не хочет.

Зак встал с байка, потянулся, разминая мышцы – скорее привычка, чем необходимость, наны не допустят затекания мышц и застоя крови. Он поправил ладонью короткие рыжие волосы –не выдержал, подстригся перед поездкой. В дороге длинные волосы лишь досадная помеха. И шелковые, привычные одежды тоже в дороге лишние – он сейчас выглядел, как обычный поверхност… Как обычный человек – пропыленные джинсы, серая, от грязи серая, так-то она еще утром была белой, футболка, ботинки с высокой шнуровкой. От обычных поверхностных людей не отличить, даже к бросаемому в спину наивно-детскому: «Маааам, смотри, какой коротышка!» - можно со временем привыкнуть.

– Мика?

Молчание.

– Не хочешь размяться?

Тишина.

Не хочет.

– Как знаешь. – Зак направился к менгиру. Дроны сопровождения сообщили, что на милю в округе никого нет. Безопасно. Зак дистанционно активировал ключ, и терминал ожил: отошла каменная фальшпанель, выдвинулась клавиатура, включился экран, выдавая последние данные. Зак пробежался глазами по записям – нужных нанов обнаружено не было.

– Мика? – он обернулся на друга. – Не хочешь помочь?

Да-да-да, выразительное хмыканье. Не хочет. Но хотя бы он встал с байка и пошел к морю – не сбежит, просто ноги разминает. Знает, что бежать тут некуда. В небе дроны, в крови контролирующие наны, в памяти Зака парализующие мыслеформы.

Зак тихо выругался себе под нос и закрыл терминал.

Снова тупик. Снова ноль. Снова в путь, продолжая поиски.

Он прошел мимо замершего у воды Мики и направился вверх по скалам. Выше, выше и выше. К небесам. Лин говорил, что Ник обожает небеса, просто рвется в полет, мечтая о нем. Ничего, Лин может не бояться: вот родит, тогда… Дроны всегда подстрахуют, даже если Ник испугается или крылья её не выдержат.

А наверху…

Тут был простор.

И зажигающиеся в темнеющих небесах первые звезды.

И свежесть, заставляющая пожалеть о незахваченной с собой куртке.

И страшное осознание – насколько мал стал их мир.

Именно тут, стоя на восточном краю Еврафры, понимаешь, как мала стала их Земля. Всю Еврафу от западного Либорайо до скал Шестого округа, они с Микой пересекли всего за две недели. Где-то там, за горизонтом, уже в вечерних сумерках, прячется Паназия и мелкая Сибрия. А еще дальше – остатки Севмера: одиночные мелкие острова. Земля неимоверна мала, тут даже спорить не о чем, и все же… Люди должны вернуться. Это их задача. Это его задача, как потомка. Только для начала он и вся его семья должна выжить.

Глава 2 Жить и нежить

Она твердо решила – книгу она сожжет. Пусть хоть какая-то польза от неё будет. Пусть тепла от неё ждать глупо, всего-то двести страниц, но на растопку самое то. Ну и пусть, что библиотечная, она её честно украла. Может, будь у неё свободная монетка, она бы и взяла книгу, как положено, но монетки не было. Денег вообще у неё не бывало – сколько зарабатывала, упокаивая нежить, столько и тут же тратила – на еду и одежду. Она же не ловец, это тем платят фиксированную ставку, и попробуй обмани: тут же своим сообщат – местная администрация потом сама взвоет от того, что ловцы обходят их земли стороной. Себе дороже. А вот обманывать мелких охотников, как она, запросто! Ей жаловаться некуда и некому. Точнее, есть кому, но этот защитник далеко и почему-то не спешит. Но он приедет, обязательно. Он приедет и заберет её отсюда – отец не мог лгать.

Комок под боком чуть шевельнулся и захныкал.

Сэм вздохнула – точно, книгу надо сжечь. Это книга подвела её. Роженица может встать и заниматься своим ребенком уже через шесть часов! Кажется, прошло чуть больше, но пока сил в себе Сэм не находила. Только… Она зажмурилась. Надо! Надо найти силы. Несмотря на боль во всем уставшем теле, несмотря на дикую слабость, несмотря на желание закрыть глаза и притвориться, что этого ничего нет. Увы, это есть.

Проклятая зона! Проклятый хаос. Проклятая буря… Из-за бури Сэм не успела добраться до больницы, как планировала. Впрочем, она, увидев закрытый пост, не сильно и не переживала – книга утверждала, что роды естественный процесс, с которым Сэм справится. Да… Справилась. Как же.

Она постаралась сесть в постели, притягивая мокрый комок себе на колени.

Надо же… Ребенок. Девочка. У неё. Кто бы мог подумать. Кому-то от парней остаются на память засушенные букетики, а кому-то…

– Яблочко. Тебя зовут Яблочко… – прошептала Сэм.

А Сэм на память от Клода осталась Яблочко. Немного сморщенное, как печеное, немного синюшное и отечное, немного голодное и страшненькое. И мокрое, конечно же.

– Я… Сейчас… Чуть-чуть подожди… - Сэм прикрыла на секунду глаза. Комната, которую сейчас не было видно, все равно продолжала кружиться. Слабость нарастала волнами, уговаривая погрузиться в темноту и отдохнуть. Весь мир подождет. Он никуда не денется, этот мир.

– Надо просто… Взять себя в руки…

Сэм знала – надо обязательно взять себя в руки, иначе им с Яблочком не выжить. Хаос не прощает слабостей. Хаос ничего не прощает, перемалывая слабых в буквальном смысле – нежити в округе хватало. Сэм как-то по утру три цепочки следов вокруг дома обнаружила, только упокоить тварей не успела. Проклятое цунами, разрушившее всю её жизнь! Прибить бы того, кто допустил такие волны, кто не погасил их магией, кто малодушно решил, что в зонах хаоса охотники и ловцы сами выживут. Сэм прикусила губу – не думать о Клоде. Он не утонул. Он просто ушел, потому что устал с ней возиться. Да и, если хорошенько подумать, ну что ему, почти двадцатипятилетнему парню могла дать она, которой только-только исполнилось восемнадцать? Которая для храбрости так напилась в честь собственного дня рождения, что и самого Клода, и его поцелуи помнила так смутно, что вроде и не было ничего. Только Яблочко упрямо доказывала – было, еще как было. Просто Клоду надоела Сэм, только и всего. Только это – причина того, что он ушел, а не волна-убийца, разрушившая дом Сэм и всю её жизнь в зоне. Еще бы цунами нежить уничтожило бы! Так нет, эти не тонут, только горят. Вот и сейчас под дверью явно кто-то топтался. Кто-то очень наглый, любопытный и голодный.

Дверь тихо скрипнула, открываясь. В узкую щель просунулась рука с обломанными ногтями и синюшной кожей. Сэм уже была готова – с её пальцев, отправляя её саму в небытие, слетел огонь, отпугивая нежить.

Сэм без сил упала обратно на кровать.

Тьма. Она сомкнулась вокруг неё, и долгое время для Сэм ничего, кроме тьмы, не было.