Надежда Башлакова - Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1
Глава 20 Воскрешение ли?
Алгорн появился неожиданно, возникнув, казалось бы, из ниоткуда.
Просто внезапно лошади стали, как вкопанные, и принялись беспокойно ржать и загребать копытами.
— Ой, чтой–то сейчас будет. — Произнёс Кий, не зная, верить ему своим чувствам или на этот раз он всё же ошибается.
Перед ними стало разливаться неясное свечение, всё больше распространяясь на сумрачный воздух вокруг. Всё шире, шире….
Топаз уже не знала, что и думать, когда из него неожиданно выпал… Алгорн. Именно выпал, спотыкаясь и согнутый в три погибели, он вылетел из свечения, и чуть было не стукнулся носом об землю, но вовремя затормозил и начал выпрямляться.
— Вот хрень. — Выругался он до боли знакомым голосом. — Не получилось величественно появиться. Всё как всегда у меня, получается, через жо…. — Но тут он увидел опешившую Топаз и резко замолчал, расплываясь в улыбке. — Любовь моя, Топаз.
Девушка завизжала так резко, что заставила и Кия и Алгорна опешить ещё больше себя, ибо они не сразу поняли, что то был визг не страха, а радости. Да что вообще можно ожидать от этих не коим образом не сообразительных мужиков? Сплошное недопонимание.
Топаз тем временем просто слетела со своей лошади и кинулась в объятия бывшего разбойника, который только–только открыл, было, рот, чтобы что–то ей сказать. Однако девушка уже неслась во весь опор, расставив в стороны руки, но, к пущему своему удивлению и ужасу, она пронеслась сквозь Алгорна и, едва успев сбавить обороты и притормозить, чуть не ударилась о ствол попавшегося на дороге разнесчастного дерева.
— Что за хрень? — В свою очередь выругалась Топаз, оборачиваясь и потирая ушибленный лоб. Она накинулась на воскрешённого друга, пытаясь потрогать его пальцами свободной руки. — Алгорн, ты что, призрак, что ли хренов? Или кто ты вообще такой, мне хоть кто–нибудь объяснит?
Алгорн подавил идиотскую улыбку на своей усато–бородатой физиономии и степенно произнёс.
— Топаз, любовь моя, я, действительно, призрак….
— О, нет.
— … и я вернулся с того света, чтобы ещё хоть раз лицезреть твоё любимое лицо.
— Алгорн.
Кий, по–прежнему молча, стоял в стороне, наблюдая за всем происходящим у него на виду. Гелео недоумевающе пофыркивала, обходя новоявленный призрак по кругу.
— Да, Топаз, это правда.
— Но зачем ты сделал это? Зачем ты отдал за меня свою жизнь?
— А что разве Кий не сказал? Я так и знал, что этому плуту не стоит доверять. — Разозлился бывший разбойник, но тут же вернул себе степенность, пока растерянный Кий не успел вставить и словечко, и тихо продолжил. — Я отдал свою жизнь настолько дорого, насколько не мог бы отдать никто другой, потому как всем сердцем люблю тебя.
— Но я ведь этого не хотела. — По щекам девушки уже струились слёзы.
— Не плачь, моя дорогая, мне больно видеть твои слёзы, больнее во много раз, чем было умирать ради тебя.
Растроганная Топаз тут же утёрла упомянутые тыльной стороной ладони, но они потекли с новой силой.
— Я сделал это только ради того, чтобы побороть Беззубого и закинуть его душу в снега и холод кромешного мира, откуда, таким как он, нет выхода, ну или почти нет.
— Так значит, тогда это сделал ты?
— Конечно, а кто ж ещё? — Удивился Алгорн.
Он подошёл ближе к девушке и положил обе руки ей на плечи.
— Ты можешь дотрагиваться до меня? — Удивлённо воскликнула Топаз.
— Конечно, ведь он тоже мог. Это живые не могут коснуться своей дланью мёртвых, но не наоборот, Топаз, но речь сейчас не об том.
— А о чём же?
— Я вернулся из мира мёртвых, дорогая, только для того, чтобы попросить тебя об одном одолжение. — Он замолчал, давая ей возможность обдумать его слова.
— Всё что угодно, Алгорн. — Преданно глядя в глаза призраку, произнесла Топаз.
— Подари мне хоть сейчас то, о чём я столько мечтал, свой первый и последний поцелуй. — Приторно–нежно произнёс Алгорн, в театральном жесте положа руку на сердце.
Топаз неуверенно обернулась на Кия.
Лекарь же вначале нахмурился, затем отвернулся, чтобы не смущать Топаз и себя заодно, и сделал вид, что ничего не видит и не слышит, и сам уже ничего не понимая и не зная, верить плутоватому разбойнику или нет. Конечно, то, что тот был мёртв, было однозначно, но вот говорил ли он всю правду на самом деле.
Девушка, оставшись без Киевой поддержки и скованная своим же обещанием, сделал к призраку шаг навстречу, и приподнялась на цыпочки, спеша отдать дань своему заступнику, отдавшему за неё кое–что на много более ценное, чем простой поцелуй, свою жизнь. Алгорн склонился к её губам и поцеловал её, страстно, умело и настойчиво. Так, что даже у этой рьяной мужененавистницы голова пошла кругом. Поцелуй тот, казалось, длился вечность.
«Так вот почему девки сходят по нему с ума, потому что это на самом деле приятно». — Подумала Топаз, когда он наконец–то оторвался от её губ.
Алгорн тем временем подмигнул стоявшему за её спиной Кию, всем своим довольным видом выказывая радость от свершённого, и неслышно, одними лишь губами, произнёс.
— И всё–таки, я её первый поцеловал.
И в довершение он скосил на девушку глаза, чтобы у лекаря не было повода усомниться, кого именно он сейчас имеет в виду.
Кий нахмурился, недовольный не столько самим фактом поцелуя, сколько последующим за ним дальнейшим поведением Алгорна.
— Ну, что ж, друзья мои, спешу откланяться, моё пребывание на этом свете несколько затянулась. — Трагическим голосом произнёс Алгорн, пройдясь взглядом по своему телу, что начало меркнуть и теперь уже на самом деле походило больше на призрачное, чем на человеческое. И если бы он встретил Топаз именно в таком состоянии с самого начала, то она никогда не приняла бы его за живого человека, а сразу бы признала в нём призрака. То же самое касается и Кия. — Прощайте.
Алгорн театрально разослал смотревшим на него зрителям воздушные поцелуи, трагически вздрогнул, всхлипывая, и растаял. Он исчез.
Топаз несколько раз провела раскрытой ладонью по пустоте перед собой, туда–сюда, туда–сюда, но пустота так пустотой и осталась.
— Кий? — Плаксиво обернулась к лекарю девушка.
Но тот только пожал плечами, тем самым, давая понять, что и сам мало, что во всём произошедшем понимает. К тому же, ему уже надоело быть носовым платком для кого–то, кто убивается по другому мужику. Но грешные мысли те вскоре заставили лекаря устыдиться, в конце концов, Алгорн погиб, а он ведь был и ему другом.
Не много помявшись на месте, им больше ничего не оставалось, как двинуться дальше. Топаз нехотя залезла в седло.
