Карина Демина - Искры гаснущих жил
…и уже не дом — Майнц не отличался щедростью, а порой его скупость выводила Дитар из себя — но квартирка, расположенная под самой крышей многоэтажного дома. Впрочем, та связь не продлилась долго, Дитар нашла себе нового покровителя… и еще одного… целая череда мужчин, которые не задерживались ни в ее жизни, ни в ее памяти.
И пожалуй, что права мисс Оливер, называя Дитар падшей женщиной.
— Мне было за тридцать, когда я встретила вашего мужа, — Дитар все же закрыла глаза.
Предательская слабость.
И голос сорвался. А часы, те самые, с цаплями, пробили полдень, и мисс Оливер откликнулась на зов их. Она вошла и застыла на пороге, всем своим видом намекая гостье, что пора найти предлог и удалиться. Лучше, если насовсем.
— Пожалуй, — Кэри поднялась, — вам стоит отдохнуть…
Мисс Оливер поджала губы. В ее представлении юным девушкам, пусть бы и не человеческого рода, нечего было делать в месте, где когда-то предавались пороку.
— Пожалуй, — согласилась Дитар. — Но я вам не рассказала о…
— Расскажете? Завтра?
— Завтра, — Дитар кивнула.
И послезавтра.
Почему-то ей казалось, что эта девочка вернется, даже когда рассказывать станет нечего. Они похожи с Брокком.
…стать друзьями. И как ему только в голову пришло?
Глава 29
Кофе.
Шоколад и жареный миндаль. Круглые столики на тонких ножках. Плетеные кресла и лоскутные почти домашние накидки с бахромой. Крохотные разноцветные подушечки, разбросанные на полу, и сам этот пол, укрытый шелковым гладким ковром.
Деревянные колокольчики, которые на малейшее движение воздуха отзываются сухими дребезжащими голосами. И шесть залов, отличающихся друг от друга лишь цветом убранства.
Здесь посетителей встречали с поклоном и остроносыми домашними туфлями, по старому обычаю заставляя разуваться. И не находилось того, кто рискнул бы обычаем пренебречь.
И Кэри позволила снять высокие башмаки, которые тотчас передали чистильщику.
— Меня ждут, — сказала она улыбчивой девушке в странном наряде: узкий халат с непомерно длинными, достигавшими пола рукавами, по краю которых были нашиты золотые бубенцы. Девушка кланялась, бубенцы звенели.
Ее лицо покрывал толстый слой белой краски. И неестественно ярким пятном выделялся круг, нарисованный на губах. Высоко поднималась башня из темных волос, укрепленная тонкими спицами. А со спиц свисали золотые нити…
Кэри спохватилась — как бы странно ни выглядела девушка, не следует столь откровенно демонстрировать любопытство. И удивление.
А туфли оказались удобными, и теплыми к тому же…
Яшмовый зал. И потускневшее золото ковра, на котором аисты кланялись друг другу, расправив вышитые драгоценными нитями крылья.
Желтое пламя живого огня, отраженное в воде.
Девушка со странным инструментом, непомерно длинным и неудобным. Две струны и тонкие пальцы с яшмовыми накладками в виде когтей. Девушка наклонялась, подцепляла когтем струну. И та издавала резкий тонкий звук, который таял в полумраке зала. И девушка вновь наклонялась… мелодия? Да, но странная, как само это место.
— Кэри! — Грай приветственно подняла руку. — Мы уже боялись, что ты не придешь!
Кузины Грай, леди Сив и леди Сигни, были здесь же. И тетушка, конечно же, дремала над высокой рюмкой кларета.
— Прошу простить меня за опоздание, — Кэри присела.
Ей не хотелось идти, но дом давил на нее пустотой, а Дитар попросила больше не появляться в ее доме: у нее осталось не так много времени, чтобы делить его с кем-то, пусть бы и с Кэри.
Кэри и так появлялась в ее доме слишком часто, чтобы это осталось незамеченным… и Дитар благодарна за помощь, но все-таки смерть — довольно интимное событие.
Она еще улыбалась, говоря об этом. И Кэри не посмела отказать в просьбе. Два дня она смотрела на дождь, сходя с ума от неясной тоски, а на третий — приняла приглашение, и вот теперь оказалась в странном месте, где варили шоколад.
Кэри позволила себе осмотреться.
Столешница из камня.
И кресла глубокие, плетеные, удобные, но… они выглядели здесь не менее чуждо, чем сама Кэри.
Леди Сив и леди Сигни заговорили одновременно. У них как-то так получалось, не перебивать друг друга, но дополнять, вывязывая из слов путаные узоры.
Они рады видеть Кэри.
И несомненно, ей здесь понравится. И конечно, странно слышать, что Кэри прежде не бывала в шоколадной лавке… ее, должно быть, совсем строго воспитывали, хотя их матушка утверждает, что дело отнюдь не в воспитании, а в происхождении…
Грай зашипела и, кажется, пнула кузину.
И Сиг замолчала, а Сигни вдруг покраснела и опустила взгляд.
— Не слушай их, они сами не знают, что говорят, — доверительно произнесла Грай и покосилась на тетушку.
Кузины обиженно засопели.
— Не слушаю…
Кэри не хотелось ссориться. И да, наверное, эти девушки, в чем-то правы.
Происхождение.
О нем ведь не забудут, пусть и не скажут в лицо, что Кэри — выродок, но… останутся сплетни, шепоток за спиной, любопытные взгляды и… и слухи, в которых все переврут.
— Ох, ты не представляешь, — Грай поспешно сменила тему, — до чего мне наскучили маменькины нравоучения.
Она закатила глаза.
— Я веду себя слишком вольно! Представляешь?!
Кузины закивали и взялись за руки.
— И оказываю дурное влияние…
Голос Грай, чересчур громкий, заглушал рваную мелодию, но девушка с прежней методичностью тревожила струны странного инструмента.
— Как же мне все это надоело! Скорей бы выйти замуж…
— Зачем?
— Лучше один муж, чем мама и две тетки… — заметила Грай и подвинула к себе вазочку с засахаренным миндалем. Орешки она жевала громко и как-то сердито, отчего становилось понятно, что ее и вправду донельзя утомили постоянные нотации. Кузины, переглянувшись, лишь плечами пожали.
— А если муж тебя отошлет? — робко поинтересовалась Сиг.
Ее сестра, утащив из вазочки горсть орешков, разглядывала их с несчастным видом. Она помнила, что леди пристала умеренность в еде, тем более, когда фигура этой леди выказывает явную склонность к полноте, а в моде худоба, но… засахаренный миндаль был слишком большим искушением, чтобы устоять.
Сигни ела. Вздыхала.
Кляла себя за слабость, но снова ела… а еще шоколад подали в широких фарфоровых чашках с крышечками.
— Мужа надо выбирать такого, — решительно заявила Грай, отправляя в рот сразу горсть орешков, — чтобы жить не мешал.
Кузины вновь обменялись выразительными взглядами и, повернувшись к Кэри, уставились на нее, ожидая решения. В конце концов, она была единственной из них, кто обладал собственным мужем.
