Ксюша Ангел - Пророчица (СИ)
Наверное, потому что поменялась я сама.
Слова, доводы, убеждения, вопросы — все это не имело никакого значения. Я раньше часто составляла планы, и все они проваливались с треском. В этот раз решила призвать на помощь собственную злость и импровизацию. Представила, что сказал бы Глеб, глядя на меня сейчас. Идиотка. Без башни. Сумасбродка.
Я решительно нажала на кнопку звонка.
Ожидание растеклось по плечам горячим воском, плавя, заставляя прогнуться перед растущим в геометрической прогрессии страхом. Колени предательски дрогнули.
Где‑то внизу громко хлопнула дверь. Лифт проснулся, еле слышно загудел и пополз на вызов.
В следующую секунду щелкнул дверной замок. Я вздрогнула.
— Я заметил тебя за два квартала, — спокойно произнес Влад. — Ты так долго настраивалась или сомневалась, стоит ли приходить?
— Заметил? — пересохшим от волнения голосом переспросила я.
Нет — нет, не стоило приходить. Беги, Полина!
— Я охотник, забыла? Могу чувствовать тебя. И не только…
Зачем он это сказал?
Зеленые глаза смотрели пристально, едко. Захотелось забиться в норку, как маленькая мышка, убежать от кота. От смерти. От страха, которым так и веяло от квартиры Влада. Внутри — беспросветная мгла, погибель. А сам Влад — страж на границе ада…
Ну, вот, снова. Кажется, я перечитала сказок. Эти новые веяния, что ребенок все слышит в утробе матери, до добра не доведут.
Влад молчал. Ждал, когда я заговорю? А может, и вовсе не желал меня видеть? Что ж, придется потерпеть — я пришла за ответами, без них не уйду.
Вскинула подбородок и бросила в его сторону самый испепеляющий взгляд, на который только была способна.
— Впустишь?
Влад слегка улыбнулся и отошел в сторону.
Я ненавидела эту квартиру. Каждый угол, каждая выпуклость на богато декорированных стенах вызывали легкую смесь отвращения и безумия. В голове тут же возникли траурные образы прошлого, закружили в сознании вороньем, сбивая с ног, путая мысли. Реальность здесь была особенно злой, жестокой, неумолимой. Прошлое — я так долго от него бежала. И наконец, вернулась. Не сильнее, нет. Старше. И несчастнее.
— Ты просил за Глеба? — Я развернулась и посмотрела Владу в глаза. Не время для обидок, да и не нужны они ему. Я останусь с этим одна — со своей злостью, и с разочарованием, и с ненавистью. Отныне у нас разные пути. Возможно, однажды я стану сильной, и мы повстречаемся вновь. Я улыбнусь, открою ладони, и испепелю его на месте.
Возможно, этого никогда не произойдет.
Но здесь и сейчас — не время и не место.
— Разве ты не этого хотела? — Влад прошел мимо — в гостиную. Подошел к журнальному столику, захлопнул ноутбук и сложил в стопочку странные древние бумаги. Похоже, из папируса, но я плохо в этом разбиралась. Наверное, какие‑то дела охотников.
— Почему он не вернулся?
— Потому что я еще не заплатил. — Он глянул исподлобья. — Первозданные ничего не дают бесплатно.
— Не заплатил? — переспросила я. — И какова цена?
Влад улыбнулся.
— Ты всегда была умной девочкой. Даже слишком. Думал, догадаешься. — Я пристально смотрела на него и молчала, и он продолжил: — Когда последний нали покидает жилу, высвобождается огромная сила. Но она недоступна, пока не будет излито достаточно кена… — Он замолчал.
— Кена пророчицы, — спокойно сказала я.
Внутри бушевал ураган. Падали стены, рушились дамбы, обрывались нервы. Внешне я старалась оставаться спокойной. На него не смотрела — просто не могла. Зацепилась взглядом за покачивающуюся занавеску — наверное, дверь в лоджию открыта, а там — окно. Спокойное покачивание, слегка замедленное, завораживающее…
— Ты не должна здесь быть, Полина, — тихо сказал Влад. — Не должна через это проходить. Я знаю, что сделал, и готов к последствиям.
Я подняла на него глаза — на удивление сухие. На правом виске пульсировала венка — я ощущала, как она бьется — раненая птица, не способная летать. Не способная ни жить, ни умереть. Но я не птица, хоть и ранена.
— Должна, — сказала твердо. — Зачем ты просил за Глеба?
— Он — сильнейший воин атли. Неужели, думаешь, я позволил бы ему сгнить в изгнании?
— Причем тут атли? — раздраженно выдохнула я. — Что они тебе теперь? Ты — охотник…
Влад раздраженно вздохнул, словно я говорила чушь, а ему приходилось выслушивать. С каждой секундой я понимала его все меньше. Впрочем, я никогда его не понимала…
— Ты очень ошибаешься, если думаешь, что я к этому шел. Хотел этого.
— То есть ты не знал, что будет? Что станешь… убийцей?
Он покачал головой. Отвернулся, подошел к окну. Как всегда, прямая спина — ни намека на слабость. Сильный, несомненно. Жестокий. И странный.
Впервые любопытство во мне победило злость. Я была участницей этого ужасного действа, даже двух. И должна знать. Меня разорвет, если не узнаю правду!
— Нет. Но это ничего не меняет.
— Какова цена? — спросила я. Он повернулся в недоумении, и я добавила: — За возвращение Глеба.
— Всем нужен кен — это как разменная монета, Полина.
— Твой кен? Кен охотника?
— Ты удивлена?
Удивлена ли я? Я вообще мало знала о Первозданных, так с чего мне удивляться? Значит, все же я была права. Влад не подозревал о сущности охотника, но быстро сориентировался и нашел положительные моменты. Знания Первозданных, наверное, бесценны, а сила — почти безгранична. Банально. Что мне с этого? Зачем ему понадобились знания, Влад мне, конечно же, не скажет.
— Ты слишком доверчивая, Полина.
Зачем он это сказал? Издевается?
Вскинулась — нет, на лице издевки нет. Только жалость… Ненавижу!
— Больше нет, — зло произнесла я и отвернулась. Внезапно перестало хватать воздуха и захотелось уйти, но я еще не выяснила всего. Не задала главный вопрос. Сложный — самый сложный из вопросов. Нужно быстрее с этим покончить и вернуться в искалеченную, но только мою жизнь.
— Когда мы познакомились, ты знал, что я пророчица? Знал, что тебе понадобится мой кен?
В тишине отчетливо слышалось, как разбиваются последние иллюзии. Я сама разбивала их — надоело быть маленькой девочкой. Прятаться за миражами из собственного нежелания знать правду. Игра в замки… и я вышла из укрытия.
— Нет, Полина. Не знал. — Он снова отвернулся, и я выдохнула. Слишком громко. Наверняка, он услышал.
Плевать! Уйду, сбегу. Постучусь к Глебу и буду реветь на маленьком диване в его безалаберно обставленной квартире. Усну там же, и плевать на Филиппа и его угрозы! Останусь навсегда на Достоевского. — Но ты не совсем ошиблась. Мы встретились не случайно — я нашел тебя.
