Ксюша Ангел - Пророчица (СИ)
— Я говорил с Альриком два месяца назад. Он удивился, что я просил за твоего друга, но меньше, чем я ожидал. Сказал, один охотник уже просил за него — незадолго до меня, вот я и подумал…
Дышать стало нечем, перед глазами поплыло. Мысли спутались, превратились в клубок из недоразумений и нелогичностей. И я окончательно перестала что‑либо понимать.
— Полина?
— Я здесь.
Голос был не моим — глухой и хриплый. Руки отчего‑то затряслись, кожа лица онемела. Малышка больно толкнулась, и я положила ладонь на живот. Нужно взять себя в руки, перестать бояться и, наконец, начать думать логически. Дойти до истины, потому что сомнения способны уничтожить.
— Я думал, Влад говорил с Альриком, — подтвердил мои мысли Андрей.
— Больше некому, — невольно согласилась я. — Извини, что потревожила…
— Уверена, что в порядке?
— Нет. Но все равно спасибо. За все.
— Береги себя, пророчица атли.
Глупо все это. Глупо и нелогично.
Я встала и подошла к окну. Память — плохой советчик. Постоянно подбрасывает ненужные воспоминания, заставляет сомневаться, терять нить. Вот и сейчас, как осколком стекла по сердцу прошелся последний вечер, который мы провели вместе. Вечер, плавно переходящий в ночь, что все так круто изменила.
Что если бы я тогда солгала? Если бы похоронила навсегда под ворохом новых воспоминание о ночи у камина в доме Ольги? Изменилось бы решение Влада, или же он просто искал повод? Тогда зачем было это все — ужин, прогулка, ласки? Неужели можно так нагло врать? Ломать, не задумываясь о последствиях?
Голова наполнилась шумом от ненужных эмоций. Открыть сознание для них означало сойти с ума. Но как иначе я пойму, что нужно Владу? А должна ли вообще понимать?
Зачем он просил за Глеба? Сначала заставил его отречься, а потом… Совершенно нелогичный поступок для того, кто хотел мести. Или же так Влад пытался показать свое превосходство: мол, смотри, только благодаря мне ты снова атли.
Плевать! Пусть даже так, лишь бы Глеб вернулся. Мне все равно.
Оставались еще вопросы, и главный из них — зачем Влад приходил ко мне. Обычно использованные вещи просто выбрасывают. А я ведь именно так себя и чувствовала — использованной. Ждала чего угодно: насмешек, безразличия, холодной отстраненности, даже жалости. Но не интереса. В голове холодной рептилией шевельнулся страх, и вспомнилась его фраза.
«А вдруг именно от моего хода зависит твоя жизнь».
Что он имел в виду? Неужели ему снова от меня что‑то нужно?
Чешуйчатый ужас сполз змеей по позвоночнику, отдаваясь противной дрожью на коже. Нужно узнать. Нужно непременно во всем разобраться, прежде чем…
Прежде чем что, Полина? Неужели есть еще границы, которые Влад сможет перейти с тобой? И есть ли способ этого избежать теперь, когда он охотник? Тот, кто может убить тебя вмиг.
Но он не убил. Приходил сюда ночью, смотрел на меня в темноте, а затем исчез так, словно его тут и не было вовсе. Говорил о шахматах… Бред!
Глаза слипались от бессонной ночи, а желудок требовательно урчал. Нет, сначала поем, а затем высплюсь. Раз организм требует, нужно давать ему пищу. Во мне ведь растет жизнь.
Я улыбнулась. Снова погладила округлившийся живот. Представила, как возьму на руки малышку, как посмотрю в ее глазки, а детская ручонка сожмет мой палец…
Признаться, я ничего в жизни так не хотела и не ждала, как рождения дочери. Странно, ведь я могла возненавидеть ее, и это было бы логично. Но ненависти не было. Вопреки здравому смыслу, во мне росло, ширилось, развивалось какое‑то новое чувство. Расширяло грудь, мешало дышать, сдавливало внутренности и растекалось теплом по венам. Наверное, именно это называли материнским инстинктом. Он менял меня. Делал мягче и жестче одновременно. Добрее и строже. Слабее и сильнее. Разбирал на молекулы и строил по кирпичикам — новую меня. Неизведанную, таинственную. Взрослую Полину.
Внизу было тихо. Немудрено, ведь только шесть утра. Но поесть никогда не рано — этим я не брезговала, даже когда невыносимо страдала. Большой бутерброд с ветчиной и сыром иногда поднимал настроение получше всяких комедий и шоколада.
Дверь кабинета была приоткрыта, и во мне проснулось странное чувство — полу — ностальгия, полу — сожаление. Вспомнила, как частенько по вечерам Влад засиживался здесь, а я, шмыгнув из кухни, на несколько секунд задерживалась, чтобы поглазеть на него в щель двери. И вдруг поняла, что тот Влад внезапно умер и никак не связан с чудовищем, приходившим ко мне ночью. Два разных человека. Совершенно. Наверное, так мой мозг абстрагировался от правды. Что ж, немудрено. Позже, наверное, осознание все же придет, но не сейчас. Сейчас невыносимой была одна лишь мысль, что…
— Полина!
Резкий голос, разорвавший уютную тишину, заставил вздрогнуть. Я подняла глаза — из проема на меня смотрел Филипп и хмурился. Наверное, я, как дура, застыла тут, погрузившись в воспоминания. Представляю выражение своего лица — жесть!
— Привет, — нервно улыбнулась я.
— Зайди, — бросил он и отвернулся, проследовав обратно в кабинет. — Нужно поговорить.
Почему‑то подумалось, что этот разговор не принесет ничего хорошего, но послушно поплелась за ним и прикрыла дверь.
Филипп расположился в большом кресле за столом, сложил руки под подбородком и впился в меня взглядом. А я почему‑то подумала, что он смотрится здесь нелепо и неуместно, словно дублер, заменяющий основного актера. Временная замена, бледное подобие вождя. Но уж лучше так, чем если бы Влад щеголял перед всеми своей суперсилой. Наверное, преображение в охотника — большой подарок судьбы для меня.
Я остановилась в нескольких шагах от стола и невинно посмотрела на новоявленного вождя атли.
Мы толком не общались с Филиппом с ночи ритуала, и меня это устраивало. Он не трогал меня, и я могла спокойно навещать Глеба в его квартире. Но что‑то мне подсказывало, что идиллия закончилась.
— Я знаю, что ты общаешься с отреченным, — сказал Филипп с едва скрываемой яростью.
Так, спокойно. Рано или поздно это должно было случиться. Нужно просто косить под дуру, и он отстанет.
— Ты обвиняешь меня в том, что я нарушаю закон племени? — спокойно осведомилась я.
— Если бы обвинял, ты бы сейчас стояла не здесь, а перед советом! Но мы говорим наедине. И я очень хочу помочь тебе.
— Помочь? — Я невинно хлопнула ресницами. Черт, я и правда вхожу в роль. Признаться, мне даже нравилось.
Филипп вздохнул. Встал, приблизился и обошел меня сзади. Его ладони легли мне на плечи.
