Единственное желание. Книга 1 (СИ) - Черпинская Надежда
– Ага, там у меня бочка с вином под кроватью, – язвительно бросила Настя, поспешно отходя от двери.
И подумала, что и сама сейчас была бы не прочь – во рту словно образовалась маленькая пустыня Сахара.
Но Эливерт иронии, похоже, не уловил, и, свесившись вниз, едва не рухнул с кровати.
Настя поспешно подскочила к нему, поймала в последний момент, проворчала:
– Свалился на мою голову, алкоголик несчастный!
И вдруг оказалась в его объятиях.
Она не ожидала от него такого проворства, ведь Эл был так пьян. Это оказалось так неожиданно. И так неожиданно… приятно.
Чуткие пальцы, сильные руки, от которых не мог спасти тонкий полупрозрачный шёлк платья. Горячее дыхание, скользнувшее по щеке. Лёгкий запах винограда. И сияющие во тьме глаза, в которых отражался лунный свет.
И так некстати вспомнилось, как серебрились капли воды на его загорелом торсе, там, у озера, когда её едва не утащил Болотный Дед, как чётко вырисовывались точёные мышцы гепарда на поджаром теле.
Но что-то неприятно шевельнулось в душе, не позволив забыться и раствориться в романтичной красоте этой ночи и в головокружительной близости этого мужчины. Ведь совсем не эти глаза хотела бы она видеть здесь и сейчас, и это были не те объятия, которых Настя жаждала на самом деле.
Элу, конечно, было наплевать на чувства. Он не искал чего-то серьёзного, не просил любви до гроба. Он желал её, потому что она не принадлежала ему. Инстинкт охотника – обычное дело для мужчин. Плюс – выпитый за сегодняшний вечер алкоголь…
И, всё-таки, это было нечестно, даже по отношению к атаману, что уж говорить о том, другом, кто не шёл у неё из головы.
Мгновения, краткие эпизоды этого волшебного вечера, вставали перед ней, как кадры из фильма. И чудилось, что из всех углов комнаты на неё неотрывно сморят синие глаза Северянина.
Она не могла предать эти глаза.
– Отпусти! – негромко сказала Настя.
– Это, возможно, последняя ночь, которую ты проведёшь в такой постели, – Эливерт не спешил выполнить её просьбу, проникновенно нашёптывая ей на ухо то, что она и сама понимала. – Завтра в путь. Кто знает, что ждёт тебя там, но точно не балы, мягкие перины и любовь. Надо ценить такие минуты – минуты мира, безопасности. Я бы остался…
– Но ты уйдёшь! – твёрдо сказала Настя и ощутила, как разжалось кольцо его рук.
Он вышел на балкон, почти не качаясь, подхватил кувшин с вином, стоявший на столике, плеснул в кубок и выпил залпом. Потом замер, вглядываясь в звёздное небо и глубоко вдыхая ароматы ночных цветов.
Настя смотрела на него, забравшись с ногами на постель. И думала, что теперь он уже не выглядит таким пьяным, как в тот миг, когда ввалился в её покои.
Может быть, это была его очередная игра, уловка… Может, он и Корви подговорил, чтобы тот помог ему? Неужели всё это было лишь для того, чтобы прекрасный бал получил своё логическое завершение – закончился страстной ночью и пошлым «переспали по пьянке»?
Ей не хотелось думать так, но… Всё указывало на это.
Эл обернулся, остановился на пороге комнаты, привалившись плечом к стене. Нет, всё-таки он пьян.
– Я пойду с вами… – внезапно сказал он серьёзно и почти трезво. – Знаю, что не вернусь, но всё равно потащусь с вами. Я бы и один пошёл! Даже без Лиэлид и её приказов. Ради того чтобы Миланейя жила без страха, чтобы Ушастику не приходилось брать в руки оружие, чтобы с Граю никогда не случилось то, что случилось со мной, чтобы Вириян никогда не продали в рабство, как мою мать. Чтобы вам, недоумкам, не пришлось рисковать жизнью и соваться в это змеиное гнездо! Я знаю, что шансов нет, но пойду всё равно. Потому что… не могу иначе. Я ничем не умнее любого из вас. Потому Лиэлид и выбрала нас… Она знала, что мы не сможем отказаться.
Он посмотрел в звёздное небо, усмехнулся криво и снова повернул к ней лицо.
– И, что бы ты сейчас не думала обо мне, я пошёл бы, даже если бы мне было плевать на всех остальных. Потому что… на тебя мне не плевать! Я не позволю тебе сгинуть ради глупых амбиций Лиэлид. Или ради красивых глаз Кайла… Я ведь видел, как ты сегодня смотрела на него. А сейчас… Отправлюсь-ка я к сестрицам ир Талл! Они обещали мне жаркую ночку сегодня. Нельзя заставлять девушку ждать, тем более, сразу двух. Светлой ночи, Рыжая!
Эливерт ухмыльнулся самой пакостной из всех известных ему улыбок и перемахнул через резные перила.
Настя только ахнула и бросилась на балкон. Вопреки её ожиданию, она не увидела внизу распростёртое тело с переломанными ногами.
Эл сидел на широком карнизе, на уровне окон первого этажа замка.
– Не волнуйся! Я живучий. Потому что бессердечный. Прямо как твой полукровка.
– Он вовсе не мой! – упрямо бросила ему Романова, глядя сверху, как он спускается в сад – всё-таки Эл действительно был изрядно пьян.
– Лучше я буду думать, что ты выставила меня из-за него… – Эл подмигнул ей, очутившись, наконец, на твёрдой земле.
И Настя, совершенно по-детски, показала ему язык.
– Жестокая!
Ты сердце мне разбила,
Последние надежды погубив!
Ради кого?
Бродяги-полукровки,
Чьё сердце холодно,
Как снег у северных брегов!
О, Матерь Мира!
Как судьба несправедлива!
Отвергнутый, я гибну,
Ослеплённый
Костром твоих сияющих волос!
О, горе мне!
Ворон отвесил ей шутовской поклон.
– Видишь, мне тоже поэзия не чужда! Ступай спать, Рыжая!
И разбойник исчез, нырнув в кусты сирени.
– Да пошёл ты! – буркнула Настя себе под нос, налила из кувшина в бокал, выпила тоже залпом и пошлёпала босыми ногами в постель.
Раздеваться уже не стала, улеглась прямо в платье. Но уснуть не могла ещё долго, вертелась почти до рассвета.
Ей казалось, что и платье, и простыни сохранили в себе его запах…
От этого сердце трепетало, и тягучая нега наполняла всё тело.
Это мешало уснуть. Это приводило в бешенство. А злость, как известно, крепкому сну тоже не способствует.
Чтобы не думать о выходке Эливерта, она начала вспоминать Кайла – но мысли о нём прогнали сон окончательно.
И только с первыми лучами солнца Настя одолела свою бессонницу.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Продолжение следует…
