Когда родилась Луна (ЛП) - Паркер Сара А.

Словно стоишь в настоящем Незерине, только без смертельного холода. И нет угрозы быть убитой самкой мунплюма, защищающей свою кладку от воров, которые рискнут взобраться на один из этих отвесных, кажущихся неприступными столбов, пытаясь похитить яйцо.

Воздух кажется пустым, если не считать стука барабанов и нежной мелодии арфы, словно кто-то призвал Клод посидеть в леденящей душу неподвижности под этим куполом. Пустота, которая гнездится в моей груди.

Невидимый груз, форму которого я не могу уловить.

Его происхождение.

Стряхнув с себя оцепенение, я присоединяюсь к водовороту фейри в масках, подчиняющихся плавной, неземной мелодии, словно впавших в некий транс.

Я прочищаю горло и беру хрустальный бокал с подноса проходящего мимо официанта.

― Как это называется? ― спрашиваю я, жестом указывая на лазурную жидкость, растекающуюся молочным туманом по краям.

― Дыхание мунплюма, ― говорит официант, его губы синие от холода, а между бровей появляется складка, когда он рассматривает мой скудный наряд. ― У входа лежат меховые шали…

― Я в порядке. ― В полном порядке. ― Спасибо!

Я иду дальше, поднося к губам покрытый инеем край бокала. Я делаю глоток, наполняя рот кислой сладостью ― бодрящей и такой холодной, что она становится ледяным бальзамом для моего языка, горла и живота.

Толпа на мгновение расступается, и мой взгляд находит пустое пространство между двумя высокими столбами.

Сердце начинает биться учащенно, и я замираю, крутя на пальце железное кольцо…

Я уверена, что между ними есть то, что я должна увидеть. Если я не пойду и не выясню это немедленно, случится что-то плохое.

Не знаю, что именно. Но кажется важным.

― Все в порядке?

Определенно нет.

У меня так и вертится на языке спросить, знает ли Пирок, как у меня оказался мунплюм, которого я якобы очаровала в своем предыдущем… существовании. Узнать, не разграбила ли я гнездо ради яйца или, может быть, унаследовала чьего-то зверя, которого до меня очаровал кто-то другой.

Спросить, не была ли я здесь раньше, ― в реальности.

― Конечно, ― говорю я, одаривая его улыбкой через плечо, которая исчезает с моего лица в тот момент, когда я снова устремляю свой взгляд вперед и продираюсь сквозь толпу.

― Куда мы идем? ― кричит он, пока я лавирую между телами, затянутыми в толстые слои кожи и меха, между столами и табуретами, продвигаясь к самому высокому скоплению колонн в центре торжества.

― Не знаю, ― бормочу я, делая очередной глоток своего напитка и задерживая холодок во рту до тех пор, пока язык не начинает мерзнуть, а затем проглатываю его.

Толпа редеет, уступая место заслону из стражников, стоящих плечом к плечу и преграждающих вход на едва заметную дорожку, которая, кажется, вьется между двумя огромными ледяными столбами. Бронзовые доспехи облегают их тела, как чешуя саберсайта, черные маски закрывают верхнюю половину их лиц, темные меховые накидки наброшены на плечи.

― Что там сзади? ― спрашиваю я у Пирока, когда он наконец догоняет меня, держа в одной руке Дыхание мунплюма, в другой ― драконье яйцо, наполненное жареной закуской, политой белым соусом.

― Игровой стол для высокопоставленных лиц, ― говорит он. ― Туда не стоит заходить, если только у тебя нет кучи золота, которое можно потратить впустую, и достаточной уверенности в себе, чтобы выдержать несколько ударов.

Хм.

Не то, что я ожидала. Но раз уж я здесь…

Я поворачиваюсь, обшариваю карманы Пирока, обнаруживая то, что ищу, в левом, и достаю под звуки его недовольного бормотания.

― Знаешь, кого ты мне напоминаешь? ― ворчит он, пока я машу мешочком с золотом перед стражниками, которые расступаются, чтобы пропустить нас. ― Вуто.

― Встретила одного из них, когда сидела в тюрьме за серийное убийство, ― говорю я достаточно громко, чтобы несколько стражников повернули головы и посмотрели на меня через плечо. ― Милый парень. Волосы на его лице были гладкими и блестящими, несмотря на условия, в которых нас держали. В какую игру мы играем?

― Скрипи, ― бормочет Пирок, следуя за мной по едва заметной тропинке, проложенной между высокими столбами, которые, конечно, не настолько холодны, чтобы быть настоящим льдом. Возможно, это просто камень с нанесенными рунами, чтобы выглядело как лед. ― Играешь?

Я подбрасываю его мешочек в воздух и выхватываю его.

― Немного.

― Отлично, ― ворчит он. ― Не могу дождаться, когда проиграю мешок золота кучке избранных, которые используют камешки из этого материала для украшения своих садовых клумб.

― Это неправильный подход. ― Я делаю еще несколько поворотов по извилистой дорожке, отпивая еще немного Дыхания мунплюма. ― Как я понимаю, король Пекла не слишком щедр?

― Очень щедр. Чертовски, если быть до конца честным. Дело не в этом.

В его голосе слышится раздражение, которое заставляет меня остановиться. Я оглядываюсь через плечо и вижу твердость в линии его рта, которой не было раньше ― его собственное Дыхание мунплюма осталось совершенно нетронутым.

Странно. Обычно он уничтожает напитки с такой скоростью, словно они находятся в нескольких мгновениях от испарения.

― Не хочешь рассказать подробнее?

― Не хочешь побыстрее покончить с этим, чтобы я мог найти достаточно большую бочку с медовухой, чтобы утопиться? ― Он дергает подбородком, подталкивая идти дальше. ― Быстрее, пока моя закуска не покрылась льдом.

Нахмурившись, я продолжаю идти вперед, размышляя, не было ли у Пирока неприятной истории с кем-то из этих высокородных.

Еще один крутои поворот, и дорожка приводит нас в широкую пещеру, словно кто-то провел ложкой по льду и вырезал тупик. В центре стоит шестиугольныи стол, вокруг него ― шесть стульев с высокими спинками, все, кроме одного, заняты.

Мои ноги замирают.

Четверо мужчин в черных одеждах и меховых плащах, прижимают веера игровых карт к груди, на каждом из них ― одинаковые простые маски в поллица, отлитые из золота. Пятое место занимает существо, которое мне немного знакомо.

Октимар.

Кожа этого существа, похожего на луковицу, переливается ледяными оттенками, что позволяет ему почти полностью сливаться с окружающей средой, а его многочисленные отростки, похожие на виноградные лозы, обвиваются вокруг груды золота, сложенной перед ним. Глаз нет. Только опухолевидная голова, кожа на ней достаточно тонкая, чтобы просматривался большой светящийся мозг, который слегка пульсирует.

Мой взгляд падает на его рот ― пухлая складка, которая выглядит безобидно, хотя я видела, как она растягиваются. Видела, сколько зубов у этих тварей.

Достаточно, чтобы с хрустом откусить руку.

Вполне понятно, что эти высокородные составили компанию столь редкому и желанному существу, учитывая, что октимары могут связывать обещания с плотью, привязывая их к крови, телу и душе.

Каждый из фейри, прищурившись, разглядывает меня, один затягивается трубкой, выпуская кольца красноватого дыма. Его взгляд устремляется мимо меня на Пирока, губы изгибаются в лукавой усмешке.

― Похоже, наше Маленькое пламя уже не такое маленькое.

Я чувствую, как Пирок напрягается.

Мужчина делает еще одну глубокую затяжку, выпуская в воздух второе кольцо дыма.

― Пришел поиграть с нами, да? ― Он жестом показывает на стол с раскладом Скрипи, хрустальными кубками с янтарной жидкостью и собранными в кучки золотыми монетами. ― Ты же знаешь, как я люблю, когда тебе приходится расплачиваться с долгами… Трое других мужчин хихикают.

Я снова оглядываюсь через плечо, но взгляд Пирока прикован к мужчине, курящему трубку, его щеки пылают, когда он до побелевших костяшек сжимает в руке бокал с Дыханием мунплюма.

У меня зудят кончики пальцев.

― Не он, ― говорю я, резко поворачиваю голову и бодрой походкой направляюсь к столу Скрипи.

Все смеются, пять пар глаз следят за каждым моим движением, когда я сажусь на свободное место, ставлю бокал на стол, ослабляю завязку на мешке с золотом Пирока и высыпаю его содержимое.