Бойся пламени (ЛП) - Дарлинг Оливия Роуз

Аллиард отворачивается от окна и жестом приглашает нас сесть перед его столом. Он может быть кровным родственником, но сходство между нами ничтожно мало. Несколько лет назад он сбрил свои светлые волосы, а коротко подстриженная седая борода, выделяет его небесно-голубые глаза. Мои волосы самого темного оттенка каштанового цвета и ниспадают на поясницу свободными локонами, а мои светло-карие глаза, которые на солнце кажутся янтарными, это огонь для его льда.

Стол занимает большую часть комнаты, но шкафы, заполненные отчетами охраны, финансовыми записями, записями о населении, урожае и т. д., выстроились вдоль стен. Офис — это организованный хаос, но мы знаем, как в нем ориентироваться.

— Как прошел рейд? — спрашивает Финниан, вероятно, зная, что мне нужна минута, чтобы собраться с мыслями.

— Бывало и лучше, — вздыхает Аллиард, садясь и опираясь локтями на дерево. — Как прошла полуночная поездка?

Любой из нас мог бы ответить на этот вопрос, но я знаю, что он адресован мне. Аллиард перестал ругать меня за то, что я выхожу за пределы Эстелиана несколько лет назад. Не потому, что ему нравится идея моего ухода, а потому, что он знает, что не сможет меня остановить.

— Это было…, — я делаю паузу, чтобы обдумать следующее слово, — познавательно.

— Позновательно? — Брови Аллиарда взлетают вверх, отчего морщины на лбу становятся глубже. — Пожалуйста, просветите меня.

Я хватаю кулон в форме слезы из лунного камня, который я всегда ношу, и двигаю его вперед и назад на золотой цепочке.

— Ты получил отчет охранника, который я оставила на твоем столе?

— Тот, где солдаты Варавета переправляются через Финтан?

— Это как раз то самое, — отвечает за меня Финниан.

— Мы с Финнианом пошли в таверну, где они были, чтобы пошпионить за ними. — Мои нервы, возможно, вызывают землетрясение внутри меня, но мой ровный тон ничего не выдает.

— Шпионить за ними? — эхом отзывается Аллиард. — Элоин, ты знаешь о напряженности между Вараветом и Имиратом, да? Ты вообще думаешь? — Моя тревога медленно превращается в раздражение, когда в его тоне появляются покровительственные нотки.

— Нет, на самом деле. Я просто сижу и выгляжу красиво. — Финниан фыркает, и его плечи трясутся в безмолвном смехе. Аллиард открывает рот, чтобы заговорить, но я поднимаю руку, чтобы заставить его замолчать. — Именно из-за напряженности я хотела выяснить, почему они здесь.

Его ноздри раздуваются.

— Ты?

— Да. — Я расправляю плечи и выпрямляю спину. — Я заключила сделку с командиром Кейденом Велесом из Варавета.

— Сделка с демоном, — бормочет Аллиард, проводя руками по лицу, прежде чем положить их на стол. — Мы все еще можем выбраться из этого. Тебе не обязательно придерживаться условий.

— Я не откажусь от своего слова. — И я не оставлю своих драконов, оставаясь в пределах границ, когда у меня есть шанс освободить их.

— Элоин, почему ты не можешь быть довольна тем, что имеешь? Твои амбиции погубят тебя. Примирись со своим прошлым и покончи с ним.

Я сжимаю челюсти.

— Тебе не обязательно соглашаться с моим выбором, но ты будешь уважать мое решение.

— Ты не заключила сделку. Ты продала свою душу.

Эта мысль заставляет меня смеяться.

— Я обменяла свою душу на клинок много лет назад, и я не жалею об этом.

— Каковы условия?

Я испытываю к нему легкую жалость, когда его каблук стучит по полу. Он вытащил меня из моей камеры, завернул мое маленькое тело в одеяла и поскакал в Этрильский лес. Морозы делают его одним из самых опасных мест на континенте. Насилие было бы невообразимым после того, как драконы сожгли мою мать. Не потому, что мой отец любил ее, а потому, что он не смог защитить свою королеву в их замке. Аллиард так и не простил Гаррика за то, что он поставил Исиру в такое положение. Он не говорит о ней, но я знаю, что он очень любил свою сестру.

— Варавет обеспечит Эстелиан едой. Командир Велес дал мне эликсир, который способствует росту урожая на каменистой почве, и Варавет будет снабжать нас продовольствием всю зиму.

— Что они получают? — напряженно спрашивает он.

— Я отправлюсь в Варавет с Командиром Велесом после подписания соглашения о защите до официального договора о союзе. Король Эагор считает, что мое присутствие в Варавете убедит другие королевства присоединиться к ним, и я останусь в Варавете на протяжении всей войны. — Я перевожу взгляд на Финниана, и он слегка кивает в знак поддержки.

Глаза Аллиарда прикованы к стене рядом с нами. Мое сердце бьется в унисон с его энергичным постукиванием ноги по полу.

— Нет пункта о браке?

— Нет, дядя.

Его глаза снова сверкнули на мои.

— Я не хочу, чтобы ты была связана с этим человеком. Никто не знает, откуда он родом, и его репутация безжалостна.

— Мы союзники. — О достижениях Кейдена шепотом рассказывали по всему континенту, словно легенды, которые рассказывают детям, чтобы они вели себя хорошо. Однажды, перед засадой, которую заметил разведчик, он разделил батальон своих солдат, спрятав одного в лесу и заставив Имират сражаться на два фронта. Он превратил ловушку в бойню. — Но разве так невероятно считать кого-то достойным, потому что он поднялся в звании на основе заслуг, а не своей родословной? Он может быть лжецом, но я бы предпочла разделить врага с тем злодеем, которого я знаю. Его развращенность может быть преимуществом.

Губы Аллиарда кривятся от отвращения.

— Ты лучше этого, Элоин. Я хотел, чтобы ты отказалась от мысли о мести с тех пор, как ты была ребенком.

Я сжимаю края стула так сильно, что костяшки пальцев белеют.

— Вместо того, чтобы ругать меня за месть, может, тебе стоит подумать, почему я этого хочу.

Звук удара трости по моей коже отдается эхом в моем сознании, звук цепей, грохочущих по полу, когда мои запястья были скованы, острые спазмы голода, которые скручивали мои внутренности, пока я не начинала плакать, свежий укол пощечины, нанесенный взрослым солдатом моему семилетнему лицу. Моих драконов запихнули в крошечные клетки и унесли от меня. Я умоляла и боролась, пока мои ногти не начали кровоточить, их мучительные вопли, которые еще не стали ревом, все еще преследуют меня.

Унижение.

Деградация.

Стыд.

Все это возвращается ко мне. Я быстро моргаю и опускаю взгляд на колени. Финниан ерзает на стуле и протягивает руку через пространство между нами, ожидая, что я ее схвачу. Но я не могу. Когда всплывают эти воспоминания, найти утешение в физическом прикосновении сложно. Мне кажется, что моя одежда слишком тесная. Кажется, что все во мне неправильно. Физическое прикосновение — это то, чему мне пришлось научиться, чтобы смотреть на него в позитивном свете, и я все еще иногда борюсь с этим.

— Мы можем организовать больше рейдов… — Аллиард пытается сменить тему.

— Нам не нужны новые рейды! Нам нужно долгосрочное решение. — Я перебила его, подняв глаза после того, как заблокировала воспоминания. — Что произойдет, когда люди здесь начнут заводить детей, а их дети уедут? Что произойдет, если кто-то отправит патруль в горы Сирен? — Я медленно поднимаюсь и кладу руки на его стол. — Что произойдет, если кто-то научится ориентироваться в тумане? Что произойдет, когда наступит зима, и снег станет слишком толстым, чтобы отправлять рейды? Что произойдет, когда мои люди начнут умирать, и мы, черт возьми, ничего не сможем сделать? Ты хочешь похоронить их близких, зная, что мы могли бы что-то сделать, чтобы предотвратить это? — К тому времени, как я заканчиваю, моя кровь пульсирует в ушах.

— Я просто хочу убедиться, что ты знаешь, на что подписываешься. Твой отец, не та угроза, к которой стоит относиться легкомысленно. — В голосе Аллиарда звучит легкое раскаяние, но его глаза все еще горят гневом.

— Как и я, — мрачно отвечаю я.

Финниан встает со своего стула позади меня.

— Я поддерживаю Элоин в этом решении. Я пойду с ней в Варавет не только потому, что она моя лучшая подруга, но и потому, что она моя королева. Я знаю, что твоя реакция исходит из заботы, как и моя, когда она впервые сказала мне об этом, но я предлагаю тебе выразить свои чувства с большим уважением. — Финниан кладет руку мне на плечо, отстраняя меня от стола. — Возьми этот день, чтобы остыть.