Елена Пучкова - Приключения графини
— Зачем я тебе? Опять интересно?
— Да.
— Тогда я постараюсь оттянуть твой визит.
От него потянуло теплом.
— Ты меня забавляешь, человек.
— Не будь столь высокомерным.
Не знаю, оскорбила я его или нет, но теплая волна развеялась. Опять стало холодно и знобливо.
— Не хотелось бы, чтобы из-за нашей болтовни человек умер. Как ты считаешь?
На ответ я не рассчитывала, сомневаюсь, что он понял юмор. А если и понял, то промолчал.
Ему было все равно, умрет солдат или нет. Это его работа, в которой он бесстрастен. Это его суть, то для чего он создан. А работа заключается в том, чтобы проводить душу, помочь сориентироваться в изменившихся условиях реальности.
По лицу тек горячий липкий пот, попадая в глаза и щипля их. Зажмурив глаза, я продолжила. Ткани кишечника сходились неохотно — мана на исходе. Сделав над собой очередное усилие, я напрягла силу воли. Вместо приятного давления, аджна начала жечь, невыносимо, причиняя острую боль. Виски обдавало то огнем, то холодом.
Зачерпнуть ману извне в необходимом количестве я не могла — нет источника. Пришлось хватать её кусочками из пространства вокруг себя. Слишком мало. Сказывается то обстоятельство, что недавно огромное количество существ погибло в этой местности. Столько смертей за короткое время развеивает ману.
Нечаянно я втянула в себя энергию умирающего мужчины. Такое случается, когда маг растратил весь свой резерв, но умирать не хочет. Тогда он может вытянуть любую чужую жизненную энергию. Моральный кодекс целителей запрещает подобное, да и мой личный кодекс тоже.
Жизненная энергия мужчины успела впитаться. Хотя я забрала у него малость, но ему эта малость была нужней. Взамен я отдала ему самую чистую энергию, которая помогала мне исцелять людей. Сгусток белой массы обволок его сердце, но впитываться не спешил. Сердце мужчины забилось быстрее, отторгая мою энергию. Признаться, раньше я подобного не делала. Считается, что энергия мага содержит его Силу и не может подпитывать обычного человека. Когда я решила, что ничего не выйдет, сгусток энергии слегка замерцал и, окрашиваясь в цвета ауры мужчины, впитался в его тела.
Сердцебиение уменьшилось, и я вернулась к исцелению.
Закончив с кишечником, я приступила к распоротому нерву, розовому в поперечнике. Следующие на очереди артерии и сосуды — их оставить без внимания никак нельзя.
Мышцы я трогать не стала. Потом. Кожа, сходящаяся кривыми рубцами, красными и большими, последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание.
* * *Очнулась я от того, что занемели ноги. Еще не совсем понимая, где нахожусь, я поймала себя на ленивой мысли не просыпаться — может, само пройдет?
Лени не дали взять верх злобные протяжные крики, настойчиво пробивающиеся к моему сознанию. Они были поистине невыносимы и могли вывести из себя кого угодно.
Жуткая вонь, заменившая собой воздух, ударила в нос. Как я могла спать при таком отвратительном запахе?
Очередной вопль «птицы» разом собрал воспоминания. Низкие мыслишки об отдыхе растаяли в мгновение ока.
Стемнело. Это ж сколько я была в отключке? Часов семь, не меньше. Птеродактили кругами летали вокруг леса. Приземлялись на истоптанный луг, кричали, кусались — вели себя, как стая безмозглых канареек.
Троих птерозавров я насчитала на дальней стороне поля. Где же остальные?.. Вариант, при котором я не узнаю где, меня вполне устраивает.
Меня подташнивало, изображение перед глазами раздваивалось, голова кружилась и болела одновременно. Энергетическое истощение налицо. Степень четвертая, не меньше. Организм успел вовремя отключиться. Если бы схлопотала пятую, и последнюю, то подняться уже не смогла бы. Отец рассказывал, что мага, истратившего весь свой энергетический запас — по неопытности или по глупости — ждет тяжелая смерть. Неопытной я бы себя не назвала, а вот глупой… Нет, тоже не назвала бы. Потому как самопожертвование и глупость все же разные вещи, как ни крути.
Воин все еще был без сознания, но дышал более ровно. Лоб горячий — но в пределах норм — естественная реакция организма. Ангела Смерти я не ощущала. Хотя точно утверждать не могу, что он ушел, все-таки не в том положении я сейчас.
Вокруг ничего не изменилось, кроме запаха — он стал гуще, насыщенней. Разве на такую смерть рассчитывали эти герои, отдавая свою жизнь? Сомневаюсь. А что взамен? Даже похоронить по-человечески некому. С этими мыслями я небольшими натужными рывками продолжала тащить воина по земле. Тяжелый попался. Боевые рукавицы, ножи, огромный меч и шлем — все солдатское добро я оставила на поле боя. Но существенной убавки веса не было.
И вот сейчас бы я наплевала на конспирацию и полетела бы, подхватив воина под мышки! Причем с большим удовольствием. Только для полета требуется полный резерв энергии. Не говоря уже о полете с грузом!
Постоянно приходилось останавливаться передохнуть. Пару раз меня подмывало упасть в обморок, но каждый раз я сжимала силу воли в кулак, таща себя и солдата дальше. Сделав приличный крюк, чтобы обойти становище птерозавров, я обессиленная, но живая, часто дыша и слыша стук сердца в ушах, лежала под тенистым ольшаником Чарующего леса. Наконец, дома!
Глава 5. Чарующий лес
Мне снился растерзанный воин. Он лежал один в центре поля, и истекал кровью. Я бежала к нему, гонимая острым желанием спасти и, как назло, путалась в траве. Когда до мужчины осталась пара шагов, трава превратилась в непроходимые джунгли, как в Моне. На меня навалилось чувство отчаяния и страха. Проснувшись рывком, я села. Захотелось побыстрее избавиться от скверного чувства немощи.
Солдат, разбросав светлые волосы по подушке, крепко спал. Лоб был теплый, но не горячий. Отсутствие жара и крепкий здоровый сон, в отличие от бессознательного забытья, свидетельствовали о наметившемся исцелении.
Наволочка была измазана бордовыми штрихами, простынь и одеяло в засохших бурых пятнах. Осмотрев его раны, я убедилась, что следы на белье старые от затянувшихся ран.
Отворив ставни, я обнаружила, что далеко за полдень. В лесу царила умиротворенная атмосфера: пели соловьи, кружили слепни; огромные деревья, в два-три обхвата и высотой в тридцать косых саженей, чинно перешептывались друг с другом, одурманенные Эндимионом и Акидоном. У подножия могучего векового дуба вспух свежим бугром муравейник.
За мир и благодать в Чарующем лесу мне следовало благодарить духов леса. Не будь их, мой лес постигла бы плачевная участь. За красоту и величие прекрасного магического леса — прадеда, деда и отца. Именно они подпитывали молодые деревья маной, выдирали слабые побеги и подсаживали сильные селекционные саженцы. Мой прадед лично завез пару оленей и кабанов. Дед привез волчицу с волчатами. Медведи и прочие жители леса прижились сами. Площадь Чарующего леса в двести гектар вместила всех желающих жить мирно рядом с магами и духами.
