Ирина Сорока - Ведьмина диета (СИ)
Пока выясняли, что происходит процессия, поравнялась с нами.
Впереди ехали шестеро верховых, по двое в ряду. У каждого в руке знамя. Потом шли десять бояр. Кто их разберет, каких чинов. А следом открытая карета с мальчишкой лет десяти и, судя по одежде, его наставником.
— Живут же люди, — восхищенно прошептала Забава. И что хорошего? Шумно, неудобно и привлекает слишком много внимания
— Стоять! — скомандовал один из верховых по знаку сидевшего в карете мальчишки. — Взять эту, — и перст указующий на меня показывает.
Ничего себе пирожки с виверной, здесь дела. Среди бела дня хватают под белы рученьки, да запихивают в чужие кареты!
Не стала сопротивляться. Не потому, что не могу, а просто интересно стало, что этому недорослю от меня надобно.
Запихнули, усадили, и трогаться всем велели.
А я на мальчонку гляжу. Обычный, у нас в деревне таких с десяток бегает, Немного конопатый, нос чуть вздернут, а глаза блестят любопытством, уши, что лопухи в огороде.
— Ты ведьма! — а восхищения-то сколько.
— Есть немного, с краюшка, — отвечаю. Сейчас бы рассмеяться, да смущать не хочу. Может и не воспитанный, но ребенок хороший, сразу видно. — Чего ты хотел?
— Ты знаешь, кто я? — вспомнил о своем величии и нос задрал. Усмехнулась в кулак. Нет сил, терпеть просто. Вы когда-нибудь детей видели, что во взрослых и серьезных играют?
— Откуда? Я деревенская баба — не грамотная.
— Царевич это, — влез воспитатель, с укоризной глядя на меня. Что в ноги падать или подождать еще маленько можно?
— И что сиятельной особе от меня надобно?
— Тебя за Лизкой послали? — миг и уже рядом сидит, воспитатель только воздух поймать и успел. — Выйди! — ух ты, а он уже и грозным бывает.
Начал ворчать старец, но ослушаться не посмел. Пересел на коня.
— Послали, — не стала отпираться.
— Не лови ее! — а вот это уже интереснее.
— Почему это? Мне ваша матушка хороший куш за работу обещала.
— Я сам карту найду! И тебе принесу. Только не трогай Лизку, — а мордочка самая что ни на есть молящая. Если с такими глазами будет просить у всех, мало кто откажет.
— Что же это сестрица твоя в бега подалась. Маму с женихом расстраивает? — любопытно.
— Женихом?! Знаем мы того жениха, нам торговцы заезжие рассказывали. Женщин бьет, казну проматывает. Сам либо на охоте, либо в войну какую ввяжется. Все в его тереме плачут. А еще поговаривают, что всякие зверства любит чинить… ну, ты понимаешь, — мордочка стала пунцовой словно бурак. — В опочивальне.
— А ты откуда знаешь про опочивальню? — как же такого не поддеть?
— Мне зимой тринадцать будет. Взрослый я уже. — еще больше покраснел царевич.
— А по виду не скажешь…
Насупился, сидит весь обиженный, от самой маковки, до пят.
— Ладно, — примирительно говорю. — Я подумаю. Путь до болота не близкий, время будет. Или может, ты сразу скажешь, где сестрица скрывается?
— Не знаю! Честно! Она специально говорить не хотела, чтобы меня не наказали.
Разумно. Значит малой кровью обойтись, не получиться.
Высадили меня, бирюки окаянные, незнамо где. Точнее, где догадаться не сложно. А вот как отсюда попасть в ставшую почти родной таверну?
Покрутилась и пошла в обратную сторону от удаляющейся процессии. До первой развилки.
Я когда с царевичем беседы вела, за дорогой совсем не следила. Вот расплата. Не знаю куда идти и на улице никого.
— Глядите мужики, кого к нам принесло! — из ближайшей подворотни по одному вынырнули три мужика не самой приятной наружности. День только за середину перевалил, а все трое горилки перебрали!
И не боюсь я вовсе. Хоть маленькая, а они большие, но как заору, полцарства сбежится. Просто стратегически отступаю маленькими шагами. Спиной вперед.
— Мужики, а как к рынку пройти? Направо, аль налево?
— Лучше прямо, — осклабился, щербатой улыбкой заводила. — Там амбар удобный есть. Все вместе дорогу через него и покажем.
Что имеем? Пытаются зажать. Один на месте стоит, двое со сторон обходят. Вот и скажите, что от боевых ведьм вред только был? Они еще и людей защищали от всяких убл…
— Дорогая! — восторженный крик на всю улицу. Покрутила головой, вокруг ни одной представительницы прямоходящих, которая тянула бы на сие почетное звание. Зато из-за поворота вышел Еремей и, похлопывая по рукояти меча со счастливой улыбкой ко мне идет. — Эти, — грозный взгляд в сторону пьянчуг, — к тебе приставали?
— Сматываемся, — первым сообразил, чем дело пахнет, заводила.
Вздохнула с облегчением, смотря вслед протискивающимся в дыру в заборе хулиганам.
— Вот скажи-ка мне Глафира, как тебя одну оставить? Уехал всего на неделю. Попала к царице. Простился на полдня — увезли в неизвестном направлении. Вечно в истории попадаешь. — и укоризненно так головой качает.
— Без тебя как-то жила раньше и сейчас справлюсь, — проворчала в ответ не желая последнее слово за ним оставлять. Правда сейчас бы не справилась… Главное все обошлось. Ведь так?
Усмехнулся Еремей, но спорить не стал.
— Ты откуда здесь взялся? — спросила, идя следом.
— Забава позвала, — чуть поморщившись, отвечает. — Пока понял, что случилось еле догнать успел.
Свернули два раза прошли немного прямо и оказались у самого входа в таверну. Удивительно как близко. Я бы через торговые ряды пробиралась.
— Отдыхай, завтра путь не близкий будет. — Меня погладили по голове. — Все, что нужно сам приготовлю.
Еремей почти вышел за ворота, когда крикнула вдогонку:
— Спасибо!
И опрометью бросилась в свою комнату.
* * *Утро, словно мое настроение, выдалось пасмурным. Только-только занялась зорька, как разбудила Забава, вся в нетерпении от нового приключения. Пока я умывалась, успела наши вещи собрать в дорогу, на ходу вопросами закидывая.
— Уймись, — цыкнула на нее. — И так голова болит.
— Ну, и ладно, — обиделась на меня сиротка, — я у Еремея спрошу, он уже во дворе поджидает.
Спустились вниз, хозяин проспал. Завтрак нам не приготовил. Полез с бутербродами, да хорошо Забава перехватила его. А то одна злая ведьма могла дел натворить.
Вышла во двор, тут тоже хмурые все стоят. Князь Еремея глазами сверлит, а тот в долгу не остается. Хорошо хоть дружину еще вчера назад отправили. Только одна забава козликом вокруг скачет. Лошадок рассматривает.
— Это что? — князь у меня спрашивает.
— Не что, а кто. Моя дружина, — не смотрю на такого грозного вершителя чьих-то судеб, а иду к купцу. Надо же узнать, что он подготовил, а о чем забыл.
