Эмиль Брагинский - Вокзал для двоих (киноповесть)
- Теперь я понял ваше призвание, - попытался его поддеть Платон, - вы заботитесь о здоровье народа!
- Не язви! - дядя Миша был уверен в себе. - Еще неизвестно, кто по-настоящему заботится о людях - они или я!
- Кто они? - Вера на самом деле не поняла.
- Я на провокацию не поддамся! Я - насквозь правильный! - гордо объявил дядя Миша. И развивал свои взгляды: - Я кормлю народ исправным продуктом, а гастрономщики - чем попало! Они продают неспелые арбузы, за которыми надо еще долго торчать в очереди. Они торгуют зелеными, деревянными грушами, от которых живот, извините, книзу тянет! Или вообще дохлыми помидорами, на которых глядеть и то тошно! Они по глубинке, по бездорожью не ездят, и там у народа урожай пропадает, а я его спасаю. Я забочусь о каждой сливе, как о родном дите! Базы хранить не умеют ни овощ, ни фрукт, потому что все это ничье! - и тут дядя Миша вдруг ткнул указательным пальцем в грудь Платона. - А ты кто есть такой?
Платон поколебался: - Пожалуй, никто…
- Он - пассажир, отставший от поезда! - объяснила Вера.
- Прекрасно, - обрадовался дядя Миша. - Его никто в городе не знает. Вот мы и выдадим его за колхозника из Средней Азии!
- Но я не умею торговать! - запротестовал Платон. - И ни за что не буду.
- Это занятие нехитрое! - отечески потрепал его по плечу перекупщик. - Ты вспоминай нашу торговлю и делай наоборот! Там хамят, ты - улыбайся! Там недовешивают, а ты - отпускай с походом!
- С кем? - переспросил Платон, понимая, что в его безденежной ситуации ему от обязанностей продавца отвертеться не так-то просто.
- Добавь лишку пятьдесят или сто граммов - покупатель счастлив будет. Там торгуют мокрым фруктом…
- Зачем? - опять не сообразил Платон.
- Слушай, он что, сегодня родился? - развел руками дядя Миша и вновь повернулся к Платону. - Чтобы товар тяжелее был, больше весил. А у тебя дыня - сухая! Чтобы ее погладить было приятно, ну, как женщину! Сейчас позвоню директору рынка, чтобы там тебе по шее не дали, а дали бы весы и халат!
- Не пойду! - заупрямился Платон. - Пусть Вера сама торгует!
- Мне нельзя на рынке мелькать, - спокойно отмежевалась Вера, - я в системе торговли работаю!
- Мне-то какое до этого дело? - рассердился Платон. - Я музыкант!
- Ну и торгуй себе с музыкой! - повеселел дядя Миша.
- Да, я же забыла… вы у нас лауреат международных конкурсов! - саркастически протянула Вера.
- Я мог бы им стать! - выкрикнул Платон. - Если бы меня хоть раз послали!…
- На рынке тебя пошлют! - успокоил дядя Миша.
- Подумаешь, чистоплюй нашелся! Почему я должна вас содержать? - Вера тоже вспылила.
- Я не желаю спекулировать и не буду!
- Я вижу, ты стыдишься?! - встрял в спор дядя Миша.
- Стыжусь! - честно признал Платон и добавил: - И боюсь! И не пойду ни за что!
Дядя Миша принял торжественную ораторскую позу:
- Раньше люди шли в народ и сеяли доброе и разумное. Теперь этого хватает, теперь надо сеять пищевое! Иди в народ и сей дыни!
На колхозном рынке города Заступинска Платон сеял дыни по три рубля за килограмм.
Рынок, на который судьба загнала несчастного пианиста, расположился возле самого вокзала. Одной стороной рынок смотрел на железнодорожные пути, чтобы те пассажиры, которые порасторопнее, успевали бы во время краткой стоянки чем-нибудь разжиться. А другой стороной рынок был повернут на привокзальную площадь для удобства жителей Заступинска. Каждый рыночный продукт украшала табличка с ценой, которую показывать в фильме будет неловко, но придется.
Неподалеку от Платона молодой человек в расшитой бисером тюбетейке бойко орудовал точно такими же дынями, но… на полтинник дешевле. Естественно, что у Платона товар никто не брал. Более того - начинающего продавца покупатели поносили разными нехорошими словами, часто нецензурными.
- Ты что, очумел? - ругалась старушка. - Живодер!
- Не могу уступить! - виновато отбивался Платон. - Я приказ выполняю! Извините меня, пожалуйста.
- Убить вас всех мало! - негодовала молодая хорошенькая женщина. - Мне в больницу, ребенку! Наживаетесь на чужом горе!
- Возьмите даром! - в отчаянии протянул ей дыню несчастный Платон.
- Провалитесь вы вместе с вашей дыней! - Молодая мать выхватила дыню из рук изумленного Платона и быстро ушла, пока обратно не отобрали.
- Откуда вы только беретесь, паразиты! - с удовольствием материл Платона работяга.
Запыхавшись от спешки, на базаре появилась Вера. Сейчас она была в нарядном платье, которое ее очень красило.
Платон Веру не видел.
- Работать не хочешь, падло! - чехвостил начинающего неугомонный работяга.
"Падло" доконало Платона, и он чуть не заплакал:
- Я не падло! Я пассажир, я от поезда отстал! Я сам торгашей ненавижу.
Платон по-прежнему не видел Веру, которая осторожно приближалась к прилавку.
- На временных трудностях харю нажрал! - костерила Платона толстая домохозяйка.
- Я не толстый!… - жалобно оправдывался Платон. - У меня паспорт уехал, у меня деньги украли… Это не мои дыни, я человек подневольный!
Вера не без удивления обнаружила, что от жалости к Платону у нее защемило сердце. Платон, наконец, увидел Веру. Он посмотрел на нее затравленным взглядом, взывая о помощи.
Вера выступила вперед и нанесла толстой домохозяйке ответный словесный удар. У Веры недаром был опыт ресторанной службы:
- Что вы на человека набросились? Не хотите - не покупайте! А насчет хари - вы бы лучше в зеркало посмотрели!
Домохозяйка ошалела и обратилась за сочувствием к человеку в тюбетейке:
- В магазине тебя оскорбляют, придешь на рынок отдохнуть - и тут то же самое. Взвесьте мне вон ту, небольшую!
Платон смотрел на Веру с восхищением. Он понял, что пришло спасение.
- Большое спасибо! - сказал он тихо-тихо. - Я тут загибаюсь. Спасите меня.
- Спокойно, сейчас я их всех раскидаю! - и Вера громко высказалась: - У товарища в тюбетейке дыни, конечно, дешевле, но хуже! Они горькие!
- А ты пробовала? - огрызнулся узбек.
- Я их вглубь вижу, все гнилые! - выпалила Вера и шепнула Платону: - По-моему, его дыни лучше наших!
- Я тоже так думаю! - еле слышно согласился Платон.
Домохозяйка дрогнула. Почувствовав это, хозяин дынь перегнулся через прилавок:
- Ты ее не слушай! Это его женщина! Она на него работает!
- Это не моя женщина! - открестился от Веры Платон и незаметно подмигнул Вере.
- Я его вообще в первый раз вижу, - ажиотаж охватил Веру, - просто я - за справедливость!
- А я так… всех вас в первый и в последний раз! - запальчиво выкрикнул Платон.
В обсуждение впутался лысый торговец помидорами:
Это чужаки! Перекупщики! Я таких навидался!…
