Вивиан Неверсон - Твой верный враг
— Вот это другое дело! — одобрительно заметил Майк.
Ткнув пальцем в один из телефонных номеров, целый список которых находился на бумажке, прикрепленной магнитным держателем к холодильнику, Тина удалилась в спальню и плотно закрыла за собой дверь.
Глядя ей вслед, Майк сокрушенно покачал головой. Он догадывался, что на самом деле Тине очень нравится пицца с ветчиной, но сейчас она ни за что в этом не признается. Он придвинул поближе телефон, набрал указанный номер и заказал вегетарианскую пиццу.
Во время ужина Майк неоднократно пытался завязать беседу, но Тина всякий раз отвечала односложно. Было совершенно ясно, что уж если она не может отговорить Майка от прогулки на теплоходе, то постарается сделать их. совместное пребывание как можно более неприятным. Однако этим его пронять было невозможно — терпение составляло одну из сильных черт его характера.
После ужина Тина отослала Майка в гостиную, а сама прибралась на кухне. Затем принесла ему комплект постельного белья, летнее одеяло и подушку. Положив все это на диван, она вновь скрылась в спальне. Вскоре Майк услыхал звук льющейся в душе воды.
Да, вот тебе и приятная беседа и великолепный секс! — подумал он.
Решив, что больше он сегодня Тины не увидит, Майк огляделся, потом подошел к книжным полкам. В основном здесь были книги, относящиеся к специальности хозяйки квартиры. На стене висел в рамочке диплом. Изучив его, Майк понял, что Тина окончила один из так называемых женских колледжей — заведений, где учились только девушки.
Майк поморщился. Ему только в кошмарном сне могло привидеться, что он четыре лучших гола жизни способен лицезреть вокруг себя только представителей собственного пола.
Затем он выглянул в коридор, где неожиданно увидел еще одну дверь. Вторая спальня? Тогда почему Тина укладывает его в гостиной? Майк тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Здесь был письменный стол, у окна стояла чертежная доска, одну стену целиком занимали книжные полки. На них красовались дорогие подарочные издания по истории и большие глянцевые альбомы со снимками наиболее выдающихся образцов архитектуры. Но были и потертые книжки, причем двух видов. Одни являлись редкостными старинными изданиями XVII–XVIII веков, другие — современным чтивом, среди которого преобладала фантастика и детективы. Попались Майку на глаза и несколько дамских романов.
Вот! Это больше похоже на истину. Хранящаяся в гостиной литература предназначается для постороннего глаза, а здесь Тина живет по-настоящему.
Увидел он и еще кое-что интересное. Когда они гуляли по Шеффилду, он купил и подарил Тине постер с гравюры XVI века. Сейчас он висел на стене.
— Что ты здесь делаешь? — Майк резко обернулся. Тина стояла на пороге в розовом махровом халате. Он мгновенно представил себе, какое чувственное тело скрывается под мягкой мохнатой тканью.
— Просто смотрю.
— Не стоит этого делать.
Ну вот, снова на щеках появился румянец, будто Тину застали врасплох за чем-то недозволенным.
— Постер сейчас смотрится гораздо лучше, — заметил Майк.
Тина вдруг повернулась и вышла из комнаты. Майк последовал за ней. Увидев, что она направляется в спальню, он схватил ее за руку.
— Эй, постой-ка! Что случилось?
Тина подняла на него полный негодования взгляд. Ее прекрасные голубые глаза словно сыпали искрами.
— С меня достаточно уже того, что сегодня утром ты явился ко мне на работу. Затем ты уговорил меня пустить тебя переночевать. А сейчас вынюхиваешь здесь что-то по углам!
— Ничего я не вынюхиваю.
— Иначе это не назовешь!
— Но дверь была открыта.
— Это частное помещение!
Тина в самом деле не на шутку рассердилась.
— Ладно, прошу прощения. Мне действительно не следовало туда ходить.
— Вот именно. Не следовало.
— Но я не понимаю, почему ты так кипятишься. Здесь ничто не отражает твоей индивидуальности. А та комната совсем другое дело!
Тина пригнула голову, словно желая таким образом скрыть румянец смущения.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
Майк медленно приблизился и уперся ладонью в стену по соседству с головой Тины.
— Ошибаешься. Возможно, мне известно гораздо больше, чем большинству окружающих тебя людей. Той ночью в Шеффилде я много чего узнал о тебе.
— Тебе придется прекратить это.
— Что?
Она на миг закрыла глаза.
— Напоминать мне об этом.
— Тебе это не нравится?
— Я очень глупо вела себя тогда. Неудивительно, что мне хочется все забыть.
— Ах вот как ты к этому относишься? Как к чему-то такому, что следует запереть на три замка?
— Да.
— Даже то, как мы встретились? И как потом гуляли?
Он заметил на лице Тины тень нерешительности.
— Нет, — наконец произнесла та. — Это было прекрасно.
— Так! Хоть в чем-то мы согласны.
— Но тогда я не собиралась завязывать длительные отношения. Впрочем, как и сейчас.
— Я и не подозревал, что мы здесь толкуемо привязанности продолжительностью в целую жизнь.
— Мне не нужно лаже четырех дней. И вообще, ничего от тебя не нужно. Если бы ты просто уехал обратно в Шеффилд, оставив меня в покое, я была бы самым счастливым человеком на свете.
— Нет, малышка. Я знаю, что сделало бы тебя счастливой, и это отнюдь не мой отъезд домой. — Он медленно склонил голову и легонько коснулся губами шеи Тины. Затем тронул мочку уха. Тина была так напряжена, что хотелось поцелуями заставить ее расслабиться и вспомнить, как она таяла в его объятиях. — Стань прежней, — прошептал Майк. — Прямо сейчас. Покажи мне ту женщину, которую я знавал в Шеффилде.
— Майк…
— Она здесь, — продолжил он. — Я чувствую. Восхитительная чувственная женщина. Просто сгораю от желания вновь прикоснуться к ней. Мы будем вместе, как тогда, только ты и я, долгие, долгие часы…
— Нет!
Тина нырнула под его руку и перешагнула через порог.
— Не хочешь узнать, зачем я приехал в Лондон? — произнес Майк вслед.
Она остановилась.
— Зачем?
— В том отеле, возле которого ты сегодня поймала такси, собираются оформить несколько номеров люкс в стиле семнадцатого века с подлинной мебелью того времени. Я займусь поставкой антикварных предметов обстановки.
— Вот как? Это владельцы придумали? Очень мило. Мне нравится та гостиница — там уютный ресторан.
— Так-то лучше, — негромко заметил Майк.
— В каком смысле?
— Ты улыбаешься. Впервые с того момента, как я вошел сегодня в твой кабинет. Сейчас ты больше похожа на ту женщину, с которой я познакомился солнечным апрельским днем в Шеффилде.
