Ширли Джамп - Чувства в заточении
– А у тебя малиновка, – твердо сказала Каролин, взяв расстроенную девочку за руку, и сурово добавила: – Не раскисай. Мы сейчас нарисуем флаг. Есть красный и синий фломастеры? Вот, садись. Это такой же символ, как и орел.
– Правда? – обрадовалась девочка.
– Чистая правда, – подтвердила Каролин.
Каролин принялась вместе с Кимберли рисовать национальный флаг и постоянно ловила себя на противоречивых чувствах. С одной стороны, она старалась быть дружелюбной, заинтересованной и отзывчивой, каким всегда был ее папа, когда они затевали какое-то общее дельце. И в то же время все это чрезвычайно ее утомляло, и она с трудом сдерживалась, чтобы не раздражаться медлительностью, неловкостью, непонятливостью малышки. На такое раздражение она всегда наталкивалась, живя с тетей Гретой, которая не понимала, для чего нужно время от времени устраивать для одноклассников и соседских детей посиделки с чаем и пирожными, почему маленькие девочки испытывают желание заиграться допоздна и заночевать в доме подружки, с тем чтобы проболтать всю ночь. Она никогда не интересовалась, чем живет ее маленькая подопечная, и оставляла без отклика все ее попытки рассказать о своих буднях в школе. Она была уверена, что выполняет свой долг перед сиротой, так как заботится о ее пропитании, дает кров и одежду. А уже Каролин должна, хотя бы из чувства признательности, стараться причинять своей родственнице как можно меньше хлопот, быть незаметной.
Каролин собрала волю в кулак и, деликатно отстранив малышку Кимберли от рисунка, который оказался не по силам крохе, сделала все возможное, чтобы достоверно изобразить звездно-полосатое американское знамя, после чего вручила картинку благодарному существу и вздохнула с облегчением, когда та убежала к подружкам.
Мэри Хадсон покачала головой.
– Это не помощь.
– Наверное, я бездарная наставница. Но мне всегда было проще все сделать самой, – призналась Каролин.
– В таких мероприятиях, как это, важно не количество добротных флажков и птичек, – тихо проговорила ее помощница. – Вы же знаете, что эти дети испытывают недостаток общения с взрослыми.
– Значит, я не гожусь, – сухо резюмировала Каролин.
– Просто вы не стараетесь, – резко заметила Мэри.
– Не думала, что у меня сегодня экзамен. В противном случае подготовилась, бы, – едко бросила помощник прокурора.
– У Вероники тоже флаг, – грустно объявила Кимберли, положив перед Каролин ее художество. – А еще у нее орлик, – провокационно добавила маленькая девочка. – (Каролин Дафф смерила ее острым взглядом.) – Но мисс Ларами сказала, что это ничего не значит.
– Вот и чудесно, – с облегчением отозвалась Каролин. – Мисс Ларами очень умная женщина. Слушай ее всегда.
– Мисс Ларами сказала: «Флаг и орел в придачу». В какую такую придачу, мисс Дафф? Это хорошо или плохо? – осведомилась девчушка.
– Не хорошо и не плохо. Это значит, что к флагу еще и орел прилагается, – попыталась разъяснить Каролин.
Но девочка лишь сильнее нахмурила брови, пытаясь сообразить, что взрослые имеют в виду.
– Есть у тебя флаг? – спросила ее Каролин.
– Да, – кивнула малышка.
– И малиновка есть. Вот она и идет к флагу в придачу.
Кимберли моментально просияла и вновь убежала куда-то.
– Малиновка не может идти к флагу в придачу, потому что малиновка – не национальный символ, – ехидным полушепотом заметила Мэри Хадсон. – Мисс Ларами имела в виду нечто совершенно другое.
– Умоляю тебя… – процедила Каролин сквозь зубы, вызвав у своей дерзкой подчиненной приступ гомерического хохота.
– Я вижу, ты заводишь друзей! – раздался за ее спиной тотчас узнанный мужской голос.
Каролин медленно обернулась. Она пыталась скрыть ошеломление, но у нее это плохо получилось, поскольку Николас выглядел совершенным мальчишкой.
Поутру он все переиграл и решил надеть не обычный свой строгий костюм, тщательно выглаженную Дэном рубашку и потуже затянуть на шее галстук. Нет. Это показалось ему излишне чопорным.
Он перетряхнул свой гардероб и был рад обнаружить в нем шорты и тенниску. То ли отдавая дань своей старой привычке шокировать окружающих, то ли из-за жары, которая способна из безнадежного сноба сделать нормального человека, он оделся очень по-летнему и умудрился выглядеть при этом весьма элегантно.
Каролин оглядела его с ног до головы, отчаявшись скрыть свое изумление, и, улыбнувшись сказала:
– Что ж… Присоединяйтесь к нам, мистер Гилберт. Ваша подопечная уже справилась с заданием?
– О, да, благодарю, – отозвался он, присаживаясь возле Каролин. – Она оказалась очень толковой девчушкой. Сделала все, не прибегая к моей помощи, чему я очень порадовался, поскольку не мастак варганить всякие поделки. Зато, насколько могу судить, наблюдая со стороны, ты в этом вопросе весьма востребованный специалист.
– Ошибочное умозаключение, Ник, – сдержанно возразила ему бывшая супруга.
– Выглядишь чудесно, Каролин, – великодушно отпустил комплимент мужчина?
– Спасибо, ты тоже, – отплатила она.
– А где же твой подопечный Бобби? – осведомился он. – Грузовичок ему понравился.
– Грузовичок понравился и альбом для раскрашивания тоже. Он где-то здесь. Очень самостоятельный ребенок. Это радует…
Тут же к ней приблизился строгий не по годам мальчик, который до этого уже одаривал ее истинно джентльменским вниманием.
– Мисс Дафф, – церемонно обратился он.
– Да, Пол, – так же церемонно ответила Каролин.
– Это ваш друг? – ревниво спросил мальчик, не глядя на Ника.
– Коллега, – уточнила она.
– Я думал, колли – это собака, – заметил малыш.
– Колли – собака, а коллега – это человек одной со мной профессии. Мы оба юристы, Пол, – внесла ясность Каролин.
– Хотите посмотреть фокус? – привлек к себе внимание мальчика и женщины Николас Гилберт.
Пол мгновенно сменил настороженное выражение лица на благосклонно заинтересованное, а Каролин лишь спросила:
– Фокус?
– Ага, – кивком подтвердил Ник и достал из кармана шорт колоду карт. Виртуозно стасовал их, к восторгу собравшихся детей, и протянул колоду Каролин со словами: – Окажите честь, мисс Дафф. Снимите карту, мне не показывайте, запомните ее и положите обратно.
Каролин сделала все в точности по инструкции.
– Это была…
– Молчи, Пол, – одернула мальчика Каролин, и Ник тоже на него шутливо шикнул.
Николас неожиданно приложил ладонь ко лбу Каролин и театрально закатил глаза, словно в трансе. Стал что-то бубнить, а после заговорил замогильным голосом:
– Я вижу… Да-да… Я вижу. Это что-то красное, как кровь, – зловеще прошипел он.
