Барбара Макколи - Как день и ночь
Благодарить его? Онемев, Сэм уронил бумаги на стол и откинулся на спинку кресла. Фейт уставилась на него. На лице никаких эмоций. Затем она встала и подошла к окну, выходившему на стоянку.
- Вы, конечно, будете оспаривать завещание, - проговорила она. - Очевидно, он был не в своем уме.
- И давно вы знаете, что Диггер ваш отец?
- Только биологический отец. - Она прижала ладонь к виску и вздохнула. - Мать сказала мне три недели назад. Вскоре после того, как мы узнали, что Диггер умер. Все эти годы они поддерживали связь. Мать даже устроила так, что меня еще подростком взяли на работу в «Илайджа Джейн». Она знала, что Диггер сделал вас исполнителем своей воли. Он оставил ей ваш адрес для связи и объяснил, что завещание находится у вас.
- Так почему же, черт возьми, вы не сказали мне, что он ваш отец?
- У меня не было для этого оснований. Во всяком случае, до тех пор, пока я не услышу, что в завещании. Кроме того, разве вы бы поверили мне?
Поверил бы он ей? Да ни за что!
Фейт продолжала молча смотреть в окно. И наконец заговорила. Голос звучал спокойно и холодно.
- Мой дед, Хэйден Букенен, владел инвестиционной компанией в центре Бостона. Престижная фирма с влиятельными и чрезвычайно богатыми клиентами. Моя мать, Колин, работала там. Надо же как-то заполнить часы между светскими ленчами и благотворительностью, которой ей полагалось заниматься. В компании во время ленча она получала у доставщика сэндвичи. Одна из ее важнейших обязанностей. - В голосе Фейт прозвучал почти нескрываемый сарказм. - Мать говорила мне, что для нее это любовь с первого взгляда. И неважно, что он был старше. Она считала, что Диггер - это Шон Коннери и Керк Дуглас в одном лице.
- Теперь я уверен, что вы нашли не того парня, - вскинул брови Сэм.
Фейт улыбнулась.
- Мать говорила, что черты у него грубоваты, но в ее глазах это делало его еще привлекательнее. Она не пропускала дня, когда он привозил сэндвичи. Чуть позже они начали встречаться. Конечно, тайно. Дедушка и бабушка никогда бы не разрешили единственной дочери поддерживать знакомство с человеком, который делает сэндвичи и этим зарабатывает на жизнь. Они уже выбрали для нее сына богатого клиента и спешили поскорей устроить свадьбу. Ей было тогда уже двадцать семь. По их критериям - старая.
- Древняя, - несмотря на серьезность ситуации, не удержался от комментария Сэм.
- Диггер и моя мать собирались пожениться даже без благословения родителей, - продолжала Фейт, не обратив внимания на его шпильку. - Но Диггер хотел сначала купить дом в Техасе. Она согласилась подождать. Дед и бабушка узнали об этих планах и сделали все, чтобы поломать их. Они заставили мою мать выйти замуж за человека, которого они Уже выбрали. За Джозефа Кортленда Третьего. Джозеф был очень амбициозен. Для него не имело значения, что невеста уже носит ребенка другого мужчины. Он получил продвижение по службе и занял почетное положение зятя в одной из богатейших семей Бостона.
- Я знаю Диггера, - покачал головой Сэм, - он бы никогда…
- Нет, Сэм, вы не знаете Диггера! - Теперь голос звучал резко. - И я тоже не знаю. И к тому же это не имеет значения. То, что произошло двадцать семь лет назад, уже произошло. Сейчас надо справиться с вопросами, которые стоят перед нами.
- Под «вопросами» вы имеете в виду наш брак?
- Это абсолютный идиотизм!
Конечно, это абсурд. Но все же Сэм был оскорблен. Пришлось подавить желание сообщить этой леди, что в городе немало девушек, которые думают иначе.
- Безусловно.
Она посмотрела на завещание, лежавшее на столе, потом перевела взгляд на Сэма.
- В городе есть адвокат?
- Итан Митчелл.
Она подошла к столу. На этот раз Сэм заметил, что ноги у нее слегка дрожат.
- Скажите ему, что мы уже едем. - Она взяла телефонную трубку и протянула ее Сэму.
Определенно сегодня не ее день.
Фейт сидела за загородкой в кафе «Голодный медведь».
Итан Митчелл сказал, что завещание, написанное от руки и собственноручно, абсолютно законно, советовал выполнить указанные в нем требования. Если они попытаются оспорить его, это только затянет дело, потребует больших денег и, несомненно, привлечет к данному случаю общественное внимание.
Последнего Фейт хотела меньше всего.
С тяжелым вздохом она откинулась назад, наблюдая, как Сэм говорит по телефону-автомату в дальнем углу кафе: прислонился плечом к стене, голова опущена, голос тихий. Черный стетсон скрывает лицо.
По мнению Фейт, он прекрасно переварил новость. Гораздо лучше, чем она. Весь день Фейт балансировала на грани истерики, но будь она проклята, если позволит Сэму Маккентсу заметить ее состояние. Будущий президент «Илайджа Джейн» не плачет, не визжит и не кидается тарелками.
Как Диггер посмел устроить такое! Разве мало того, что он оставил мать одну, беременную? Бросил женщину, которую, как предполагалось, любил. Почему сейчас, почти двадцать семь лет спустя, он вмешивается в жизнь дочери, которую никогда не знал? И какое он имел право сам выбрать для нее мужчину и ставить ей ультиматумы?
И если он хотел выбрать мужчину, почему не остановился на том, кто бы открыто выражал намерение жениться на ней? Она и Сэм такие же разные, как день и ночь. Откуда у Диггера уверенность, что она и этот ковбой-холостяк подойдут друг другу?
- Приятно смотреть на него?
Ошеломленная Фейт подняла глаза и узнала платиновую блондинку, которую видела на панихиде. Матильда. Жар бросился в лицо. Она быстро отвела взгляд от Сэма и уставилась на огромное чучело гризли, грозно высившееся над музыкальным автоматом в углу.
- Я разглядываю медведя, - пробормотала Фейт.
Матильда захохотала. Слишком громко и хрипло для такой хрупкой на вид женщины.
- Не смущайтесь, голубушка. - Она поставила на стол два стакана с водой. - Если бы мне было двадцать, черт, если бы я была одна и моложе, я бы повисла на этом парне и ни за что бы не отцепилась. - Матильда наклонилась к ней. - Он так смотрел на вас, когда вы пришли сюда, что я подумала: конечно, эти двое… Потерпите, голубушка. Может быть, это ваш счастливый день.
Счастливый день? Фейт чуть не захлебнулась водой. Счастливый день?
Подошел Сэм, бросил стетсон на скамью и сел рядом.
- Как чувствует себя Додж? - спросил Сэм у Матильды. Забота, сквозившая у него в голосе, не прошла мимо внимания Фейт.
- Старый упрямец переживет всех нас. Если я не застрелю его сама. От сидения в коляске он стал жутко раздражительным. Страдает его мужская гордость, потому что он не может работать. Но не беспокойся, Сэмми, он скоро снова будет ходить. Что принести тебе и твоей леди?
