Александра Скотт - Рискованное предприятие
— Ммм. — Джейк задумался. — Но сегодня вечером все решится. Гости разъедутся, останемся только мы вчетвером, и у нас будет семейный ужин.
Она заговорила медленно, с сожалением, высказывая мысли, которые не давали ей покоя с первых же мгновений их знакомства:
— Видишь ли, Джейк, ты очень доверчив. Ты только с моих слов знаешь, кто я такая и что наши отцы дружили много лет назад. А может, я совершаю огромное надувательство?
А я и совершаю, призналась она про себя. Как часто в зале суда я видела и слышала ложь, которую использовали люди, чтобы обесчестить друг друга, и всегда чувствовала к ним только отвращение. И вот теперь сама веду себя подобным образом… У нее на глаза навернулись слезы.
— Правда? — Его голос звучал мягко и удивленно, черная бровь вопросительно поднялась.
Да. Она хотела так сказать, но не смогла. Просто потому, что правдой она не могла поделиться с сыном Хьюго. Если Хьюго сам решит ему рассказать — его дело, ведь это не ее секрет. Она выдавила улыбку.
— Нет, не правда. — Мучаясь угрызениями совести, она не придумала ничего лучше, как повторить стандартный совет: — Но в наше время не следует быть таким доверчивым. У меня могла найтись какая-нибудь недобрая причина, чтобы попытаться проникнуть в твою семью…
— Тогда я на всякий случай запру на ночь свою дверь. — Взглядом он поддразнивал ее, вроде бы даже бросал ей вызов.
— Даю тебе слово, ты в полной безопасности. — Ее ответ прозвучал резко, и когда она подняла на него глаза, они горели негодованием.
— Ты меня разочаровываешь. — Джейк говорил низким, взволнованным голосом, положив руку на ствол древнего дуба. Другой рукой он обхватил Джинни за талию и прижал к себе, успешно одержав над ней верх.
— Джейк! — ахнула она от страха и тоски. — Джейк, не надо.
Медленно-медленно он приблизил к ней свои губы. Джинни хотела его остановить, конечно, хотела, она определенно желала высвободиться. Она видела его, чувствовала, как он склоняется к ней, ощущала его дыхание на своей коже. Он был уже так близко, что она могла рассмотреть удивительно длинные ресницы, обрамлявшие фиалковые глаза. Джинни теряла контроль над собой, и понимала это, но ничего не могла поделать. Сердце бешено колотилось в груди, ноги стали ватными. Она бы упала на землю, если бы он не удерживал ее.
Неужели то, что с ней происходит, запретно, противоречит законам природы? Ее рот приоткрылся, чтобы облегчить лихорадочное дыхание.
Его губы были немыслимо сладкими, ласковыми и нежными, а затем стали невероятно сильными и требовательными. Именно такими, какими их представляла себе Джинни последние сорок восемь часов. И все ее страхи и сомнения потонули в этом восхитительном чувственном водовороте желаний, этом открытии, отдаче и этом сводящем с ума удовольствии…
Где-то в глубине сознания прозвучал тревожный звоночек. Джинни попыталась оторваться: этого нельзя допустить. Она же решила, что не позволит себе ничего подобного. Просто не смеет — хотя сопротивление было пыткой…
Решительно, протестующе Джинни положила руки на грудь Джейка и оттолкнула его, скрывая свою боль. Он попытался удержать ее, но она вырвалась.
— Не надо, Джейк, — слова застревали у нее в горле, — не дави на меня.
Бросив сокрушенный взгляд через плечо, она решительно направилась к дому.
— Не могу тебе этого обещать, — сказал Джейк резко, шагая рядом с ней. Он не делал больше попыток дотронуться до нее и шел, нахмурившись, засунув руки в карманы брюк.
Необходимо было как-то разрядить обстановку.
— Ну, тогда, может, это мне следует запереть дверь сегодня ночью?
В то же мгновение, как эти слова слетели с ее языка, Джинни пожалела, что произнесла их. Зачем она вернулась к столь щекотливой теме? Как могла она, опытный юрист, которую учили быть рассудительной и искренней, вести себя так непозволительно? Но, едва задав себе эти вопросы, Джинни уже знала ответ. Дело в том, что хотя она и отклоняла его ласки, но не могла отрицать, что ее неудержимо тянет к нему, и перед самой собой делать вид, что недозволенного желания не существует…
Они вышли из леса на лужайку около дома.
— Я, пожалуй, соглашусь с тобой, что лучше этим заниматься не спеша, получая удовольствие, смакуя каждое мгновение. — Он повернулся и взял ее за плечи. — Знаешь, я чувствую, что у нас с тобой еще будет время, чтобы получше узнать друг друга.
— Джейк…
Конечно же, он распознает в ее голосе неприкрытый страх, увидит его в увлажнившихся глазах, взирающих на него с такой мольбой. Как она может предостеречь его, ничего не объясняя, не разрушая его семью? И как, ради всего святого, сможет предостеречь саму себя? Помоги мне, Джейк! Пожалуйста, помоги!
— Джинни, что такое? — Его глаза сузились, изучая ее лицо. — Ты что, пытаешься мне сказать, что у тебя кто-то есть?
— Джейк… — Она почувствовала, как в глазах защипало, и отвернулась. — Только не надо все раздувать. — Она лихорадочно пыталась совладать со своими беспорядочными мыслями и чувствами. — Ты же знаешь, что мне двадцать шесть лет, и было бы странно, если бы я не… у меня не было…
— Итак? — Тон был бескомпромиссным. — Все, что тебе надо сделать, — это сказать «да» или «нет».
— Не совсем, но…
— Не совсем? Черт возьми, что это значит? Ответ, вполне достойный не совсем порядочного адвоката.
— Джейк. — Она была твердо намерена казаться беззаботной, не поддаваться на провокации. Так будет лучше. — Я не привыкла обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было, особенно с человеком… — от взгляда на его лицо ее бросило в дрожь, и ей стоило большого труда договорить, — ну, с человеком, которого я почти не знаю.
— Но ведь ты меня знаешь, не так ли? — Теперь Джейк говорил твердо и вежливо, и у нее возникло неприятное чувство, что он разочарован тем, что ей надо что-то объяснять. — Мы с тобой никогда не были чужими, с самой первой минуты, как ты появилась в моем офисе в Нью-Йорке.
— Ну… — Разве можно опровергнуть такое утверждение? Это противоречило бы самой жизни, однако было бы безумием и согласиться. — Джейк, конечно же, ты сознаешь, что очень привлекателен для женщин… — Ее слова вызвали мгновенное неудовольствие, выразившееся в сузившихся глазах и сжатых челюстях.
— Черт возьми, не обращайся со мной так снисходительно!
— А, что ты хочешь, чтобы я сказала? — Нервы Джинни были на пределе. Но она тут же закусила губу от стыда за свою вспышку. — Я никоим образом не хотела показаться снисходительной.
Пора, наконец расстаться, и профессия Джинни кое-чему научила ее в этой области. Ее манеры стали нарочито дружелюбными и простыми — она вела себя так десятки раз со своими клиентами.
